Роман на лестничной площадке
Шрифт:
Алька одернула на всякий случай свою черную миниюбку, поправила сапоги-чулки на шпильках, немного сползшие вниз. Она была хороша, как и всегда, и, зная это, с кошачьей грацией увлекла меня по лестнице наверх.
На площадке между вторым и третьим этажами мы обнаружили двух парней лет семнадцати, расположившихся на самодельной скамейке из кирпичей и досок в нише возле трубы мусоропровода.
– Кого я вижу! – радостно воскликнул один, заметив нас. Парень был симпатичный, темноволосый и темноглазый, выше Альки примерно на полголовы, крепкий. Судя по его рукам со сбитыми
– Меня. И Сашку, ту самую, – сообщила Алька, горделиво вскинув бровь и поведя кокетливо плечом в мою сторону. Она встрепала немного свои длинные волосы, чтобы окончательно завершить впечатление от своего образа, и медленно прошагала в его сторону походкой от бедра, уставив руку в бок. Боксер раскинул руки пошире и принял ее в свои объятия, в которые Монтана радостно и погрузилась.
– Слышь, Алик, – подмигнул второй парень говорившему товарищу, глядя на меня, – а она ниче такая. И Сабир ее бросил? Чепуха какая-то. За это ему стоит навешать.
Он был плотный, ростом повыше Альки, русоволосый, кареглазый, румяный. Нос у него был слегка длинноват, губы тонкие, но в целом выглядел он привлекательно. Мне бросилось в глаза, что одет парень очень хорошо, даже дорого. На ногах очень недешевые кроссовки, кожаная авиационного образца куртка, широкие штаны по нынешней моде, модная стрижка на слегка кудрявившихся волосах.
– Берт, не распускай язык, – предостерегла его Монтана. – Садись, Саш, будь как дома. Это Берт и Алик, знакомься.
Я села на место, которое освободили парни, немного подвинувшись друг от друга. Оказавшись между ними и рискуя быть заляганной брыкающейся от смеха и щекотки Монтаной, я молчала, не зная, что сказать, и с интересом наблюдая за новыми знакомыми.
Алик, прекратив, наконец, щекотать Альку, достал сигареты и закурил, угостил Берта и Монтану, предложил мне:
– Куришь?
– Нет, – помотала я головой.
– Хочешь научиться? – встрял Берт, немного разворачиваясь в мою сторону. Его нос вопросительно пошевелился, что меня рассмешило. Я улыбнулась. Я никогда раньше не думала о том, чтобы начать курить. Здесь же, видимо, это было в порядке вещей и даже приветствовалось. Да, я слышала, что это вредно. Но как-то все это проносилось мимо меня. У нас в семье никто не курил.
– Еще чего! Сашка – золото, сундук сокровищ! А вы хотите ее испортить! – рассердилась Монтана, пытаясь выскочить из крепких объятий дружка. У нее это, конечно же, не получилось.
– Как она тебя любит, – позавидовал Алик. – Меня бы она так любила, – и посмотрел мечтательно на подругу. А та на него сверху вниз уничтожающим взглядом, за которым я прочитала радость и скрытое удовольствие. Ей нравилось нравиться ему. И все же для убедительности, чтобы не выдать себя, она пригрозила:
– Щас как дам, чтобы не говорил глупостей!
– Держи сигарету, – предложил мне Берт. – Буду тебя учить. Затягивайся иии – ммммм хорошооо, – он демонстрировал сказанное, дополняя жестами.
Берт не спрашивал моего согласия, но, принимая
Я взяла протянутую мне Бертом начатую сигарету и попробовала затянуться. Тут же закашлялась, глотнув дыма. Берт заботливо похлопал меня по спине, улыбаясь:
– Ниче, так со всеми бывает с непривычки.
– Берт! Ты дурак! Что ты делаешь! – крикнула Монтана, пытаясь вырваться из рук Алика и непременно треснуть Берта, который прятался за меня в это время, уворачиваясь от ее кулаков. Алик при этом старался оттаскивать ее подальше, поэтому чаще всего Алькины кулаки мельтешили у меня перед носом. А я, еще не отойдя от дыма – скажем мягко, не самого приятного, пыталась отдышаться.
Поняв, что все уже случилось и ей не удалось что-то изменить, Алька напустилась на Алика, помолотив его за соучастие по плечам и по голове. Несильно, скорее на публику. Алик смеялся, для него эти побои были все равно что жужжание мухи или укус комара. Когда она бросила свое бесполезное занятие, он завалил ее и принялся целовать. Так кончались все их несерьезные ссоры, как потом выяснилось.
– Да ладно, Алька, видишь, ей понравилось, – сказал ей на всякий случай Берт, совершенно не надеясь, что та его услышит. – Как ты? – спросил он меня с интересом.
– Да вроде живая, – ответила я. Я и вправду уже отошла от неприятного впечатления и готова была повторить.
– Будешь со мной ходить? – без всяких предисловий спросил Берт, протягивая мне сигарету снова.
– Нет, Сашка! Он тебя снимет! – запротестовала Монтана откуда-то снизу из-под Алика и пихнула дружка в бок: – Да отстань ты!
– Не сниму, я же еще не полный гад, – заверил Берт, приложив ладонь к сердцу. – А вот целовать буду. Это не запрещено.
Она пыталась что-то еще сказать, но Алик дальновидно стал целовать ее в губы, чтобы она замолчала.
Я слушала, как они решают мою судьбу. И, наконец, спросила:
– А, может, хватит мной распоряжаться?
– Правильно, – согласился Берт. – Будешь со мной ходить?
– Временно, – милостиво кивнула я, оставляя себе пути к отступлению.
За их веселыми перепалками я позабыла, ради чего мы пришли сюда с Алькой. Сейчас было самое время об этом вспомнить, но провидение было не согласно с этим и устроило все по-своему.
Не успела я произнести свое «временно», как в подъезде появились новые личности. Три парня поднимались по лестнице на наш пролет. Самый здоровый из них, по виду похожий на огромный двухметровый шкаф, белобрысый, вихрастый, пружинистой походкой приблизился к Алику и Монтане и поздоровался с ними об руку, с удивлением косясь на меня.
– Привет, кажется, у нас новенькие? – сказал флегматично второй парень, худощавый, среднего роста, с русыми волосами.
– Как ты догадался? – иронично спросил Берт и подал ему руку для приветствия, тот также флегматично ее пожал.