Роман на лестничной площадке
Шрифт:
– Ты еще кто? Почему всех знаю, а тебя нет?
– Она новенькая, – пояснил Киборг.
– Как зовут?
– Саша, – ответила я тихо.
– Идем, – и мы прошли с ней в ее кабинет.
Фаина Алимовна достала бумагу, ручку и стала что-то писать, задавая вопросы о месте учебы и жительства, моих оценках, моих интересах, потом сказала:
– Так вот, Саша Измайлова, советую тебе бросить эту компанию. Они тебя ничему полезному не научат. Это общество не для тебя.
– Почему же? – спросила я немного нервно, все еще злая на Берта.
Женщина задумчиво
– Они уже не смогут исправиться. Их образ жизни – это пьянки, драки, курево и проститутки, иногда и наркотики. Не порть себе жизнь.
– Но ведь не все такие, – возразила я, просто чтобы не оставлять ей последнее слово. Алкоголь во мне все еще подогревал мою смелость.
– Не все, – согласилась она, – но многие.
– Они не такие, я чувствую, – призналась я, впервые озвучив даже для себя самой свои ощущения.
Фаина Алимовна положила ручку, сцепила пальцы и положила на них подбородок, словно оценивала меня. Потом вздохнула:
– Чувств мало. Нужен опыт. И ты в этом еще не раз убедишься, – она снова взялась писать что-то. – Все, иди пока что. Я предупреждаю, что, если поймаю тебя еще раз в той же компании, поставлю на учет. Поняла? Куришь?
– Недавно научилась, – почему-то я была не в силах ей лгать.
– Бросай, сейчас будет легче, чем потом. Пьешь?
– Да, – к сожалению, и это стало правдой сегодня.
– То же самое советую. Ступай. Позови ко мне… как уж его у вас кличут? Берта.
– Берт, тебя, – позвала я, выйдя из кабинета, и снова села на прежнее место.
– Ну чо? Первый раз предупредили? – спросил Качок радостно. – Еще два раза осталось, и будешь как я!
– Спасибо, не хочется, – поблагодарила я за информацию.
Глава 3.
Итак, я связалась с нехорошей компанией и деградировала в глазах окружающих. Фаина позвонила мне домой. Я слушала, сидя под ее дверью на неудобном стуле, официальный и строгий тон инспектора, закрыв лицо руками, не замечая ничего вокруг, пока не почувствовала чью-то ладонь на своем плече. Инстинктивно обернулась и увидела слегка озадаченные глаза Кента:
– Саш, ты плачешь?
– Нет, – помотала я головой. Я действительно не плакала, просто хотела собраться с мыслями. Мне нужно было выстроить оборону, предстоял сложный разговор с мамой после моих приключений в милиции. Внутренне настроившись, я заготовила уже кучу аргументов, что ничего плохого я не делаю и ребята в целом неплохие. Я повторяла про себя эти мантры, чтобы лучше запомнить. Неожиданная моральная поддержка от малознакомого, практически постороннего человека произвела на меня неожиданный эффект: я встряхнулась, выпрямилась, выдохнула и повторила: – Нет, не плачу.
– Хорошо, – кивнул он и улыбнулся. – Не переживай, все будет хорошо.
Как ни странно, он оказался прав. Разговора с мамой не последовало, хотя я ждала его весь вечер. Мама читала журнал, отчим смотрел телевизор, а я сидела в своей комнате и пыталась учить уроки. Успеваемость не должна была страдать от личных проблем.
С утра я проснулась
Перед химией (это был второй модуль) меня вызвала к себе мама. Как завучу по методической работе, ей был предоставлен хороший светлый кабинет на втором этаже школы с окнами во двор, но на солнечной стороне. По периметру он был заставлен лакированными шкафами со стеклянными дверцами, за которыми хранились бесчисленные папки и стопки бумаг. Посреди кабинета стоял длинный стол, за которым обычно обсуждались ее методические дела с учителями и посетителями, завершался он письменным столом у окна.
Сейчас за длинным столом сидели две женщины. Одну я видела вчера в инспекции. Высокая крашеная блондинка, нос с горбинкой, глубоко посаженные голубые глаза, подведенные черным карандашом для выразительности. Звали ее Наталья Сергеевна, она являлась заместителем Фаины Алимовны в звании капитана, но сейчас она была в штатском – коричневом шерстяном пиджаке и такой же юбке. Вторая дама была заместитель директора школы по учебно-воспитательной работе Валерия Федоровна Яковлева. С аккуратной копной черных блестящих волос, уложенных в пучок, в сиреневом платье с брошью на плече, на ухоженных руках маникюр и золотые часы-браслет фирмы «Заря». Я всегда избегала ее общества, подсознательно побаиваясь ее, но сейчас выбора не было.
– Здравствуйте, – сказала я, входя в кабинет. – Чего тебе, мам?
– Здравствуй, Саша. Мы к тебе вообще-то, – ответила за мою маму Наталья Сергеевна.
– Ко мне? – удивилась я, понимая уже причину и собрав в кулак силу воли.
– Да, – подтвердила Валерия Федоровна. – Присаживайся, – она жестом указала мне на стул по другую сторону стола от себя.
Я села за стол и убрала руки под столешницу. Чтобы не видели, как они дрожат от волнения.
– Нам поступил сигнал, и мы должны на него отреагировать. Ты хорошо учишься, являешься примером для многих учеников. И вдруг ты оказалась в милиции! Это непостижимо! Что с тобой произошло? Как ты докатилась до такого? А если с тебя возьмут пример другие, что же будет с нашей школой? – стала рассуждать Валерия поучительным тоном.
Моя мама сидела потупившись, словно это ей читали сейчас нотации, и не смела заступиться за меня. Она вообще не умела защищаться и защищать. Тогда я, зная, что от нее поддержки ждать не приходится, решила сделать это сама:
– А что должно быть? Что я сделала предосудительного? Я никого не убила, ничего не украла. Просто посидела с друзьями на чердаке.
– Ну знаешь ли! – изумилась Валерия моей наглости. – Просто так в милицию не попадают. А если ты была с друзьями, у которых на уме только спиртное и девушки, то ты находилась в очень даже предосудительном для себя положении. Поэтому я еще раз спрашиваю, что случилось? Ты за какие-то две-три недели опустилась так, что стыдно сказать! Раньше ты никогда не позволяла себе такого.