Роман о любви
Шрифт:
Воздух наполнялся гарью и какими-то другими запахами. Они прильнули к самой земле и вовремя.
Вновь громыхнуло, и волна пронеслась над ними, только чуть-чуть задев волосы.
Земля вздыбилась и стала кругом. Они опускались в бездну. Вокруг не было никого, кроме них, и в ту же секунду невероятная сила бросила их вверх, отчего они успели перевернуться несколько раз в воздухе и опуститься на землю.
Тяжело дыша, Макс подполз к Люсиль. Она была без сознания. Он потрепал ее по щекам и только хотел приподнять eе голову, как что-то огромное и
ПОСЛЕДНИЕ ШТРИХИ
Иштван вообще не знал, зачем и куда едет, и почему сел в этот поезд. - Наверное, судьба подарила мне новую дорогу, - подумал он, сидя в полумягком, очень удобном кресле вагона. Вокруг стояли и сидели пассажиры, даже не подозревая, что едут с человеком, который практически в любую минуту был способен убить любого. Наверное, в этом и заключаются парадоксы жизни, когда один не может знать замыслы другого, хотя, казалось бы, мы должны знать в этом современном мире друг о друге все.
До станции оставалось всего несколько минут, и Иштван решил встать и подойти к двери. Но в последнюю секунду передумал, и это его и спасло.
Вагон вдруг колыхнуло из стороны в сторону, и пассажиры попадали друг на друга. - Что за черт,- подумал Медиа,- что-то взорвалось что ли?
И в ту же секунду на них обрушилась лавина камней из туннеля. Весь вагон зашатался от ударов, и вскоре поезд остановился. Свет погас.
Вокруг стало темно, как в могиле. Поднялся шум и крики. Люди в страхе явно запаниковали. Неожиданно в окружающей всех темноте появился свет. - Наверное, включилось автономное питание, - подумал Медиа.
Вагон по-прежнему стоял, пассажиры ругались и потирали ушибленные места. Прошло минут пять. Поезд опять сильно тряхнуло, и в некоторых окнах вагона треснули стекла.
Это снова вызвало панику. Никто ведь толком не знал, что, собственно, происходит. Наконец, с хрипом раздался голос вагоновожатого с просьбой сохранять спокойствие и не выходить из своих вагонов. Люди немного успокоились и расселись по свободным местам.
Прошло минут двадцать. Кто-то взглянул на часы, было без четверти двенадцать.
"Что-то долго они возятся с линией",- подумал было Медиа и, прильнув к окну, постарался рассмотреть, что там за ним. Но ничего не было видно, а потому Иштван оставил это занятие.
Наконец, поезд вновь зашипел и тронулся с места.
Они уже подъезжали к станции, когда вагон вновь тряхнуло.
Поезд остановился, и пассажиры почти бегом кинулись наружу. Но было уже поздно.
Пол вдруг поднялся под их ногами и понес вверх, сдавливая при этом всех тех, кто попал в эту волну. Все это происходило на глазах у сотен других, которые пока оставались в вагонах. В одно мгновение все было кончено.
Людские тела, перемешавшись с бетоном, представляли собой жуткую картину. В ту же секунду, оцепеневшую от ужаса толпу с другой стороны
Стоял невероятный шум, грохот железа, скрип от корежившихся вагонов, и все это давило на мозги оставшимся в живых людям.
Крики людей были непродолжительными. На секунду все стихло. Затем прямо на них поползла противоположная стена, заходя как-то немного углом. Она поджала хвост поезда и продолжала идти, разрушая все на своем пути.
Стоял жуткий крик. Плакали дети, кричали взрослые, моля о пощаде. Медиа видел, как стеклом рассекло пополам какую-то женщину, стоявшую в конце вагона, и ее тело разделилось на две части, обрызгав кровью и внутренностями находившихся рядом людей.
Затем сдавило глыбой голову одному мужчине, отчего она треснула как арбуз, и алая кровь вместе с мозгами растеклась по стенкам вагона. Остающиеся пока в живых люди бросались то в одну, то в другую сторону, но ничего их не спасало.
Постепенно вагон сдавливало и уносило в сторону. Падали колонны, и разрушались потолки.
Вокруг стояла пыль, и дышать было уже нечем. Вдруг, все это прекратилось и оставшиеся в живых, уже было подумали, что это конец. Но спустя некоторое время, все вокруг задрожало, послышался гул, и стены пришли в движение.
– Это конец, - успел подумать Иштван, когда вагон вконец смяло и выкинуло прямо на эскалатор. Медиа был еще жив. Он тяжело дышал, ему сдавило обе ноги и часть туловища. На груди у него красовалась чья-то обрубленная рука, а возле лица чьи-то выпотрошенные внутренности. Весь он был залит чужой кровью.
– Вот и конец,- подумал Иштван и только сейчас пожалел, что прожил такую глупую и гнусную жизнь.
Он думал о том, что ему не пришлось любоваться детьми, своими плодами труда, красотой природы.
Ему не дали это почувствовать. И кто же в этом виноват, кроме его самого?
Но, нет. Виноваты многие. И они, как и он, понесут заслуженное наказание.
Он здесь под землей, а они там, наверху. Но ничего, Бог не оставит их в покое до тех пор, пока правда не восторжествует. Ему уже не жаль было себя. Он боялся за тех, кто выживет. Неужели, этого не будет достаточно для того, чтобы понять, наконец, что царство небесное можно построить на земле самим, всего лишь уважая и любя друг друга.
Неужто, люди вновь бросятся в свои унылые квартирки или погреба и не подадут друг другу руки. И неужели для того, чтобы всем это понять, нам надо подобное этому.
Наверное, надо, раз мы не хотим думать прежде чем что-то делать. Если мы не хотим понять друг друга, и если мы не нуждаемся в таких же.
Что-то больно сдавило Медиа грудь, и он увидел торчащую из нее часть металла. Это было то последнее, что он увидел, после чего, его душа отошла в мир иной...
Еще долго продолжались толчки и разрушения. И уже совсем ничего не было слышно от грохота окружающего.