Роман о любви
Шрифт:
В подземном туннеле находилось огромное количество человеческих жизней, которые уже никогда не смогут войти в свои тела.
И это была, поистине, братская могила, ибо в ней лежали все, независимо от родов и сословий. Судьба подарила им выбор. Обрести новую жизнь, дабы не вспоминать больше старую. Судьба предпочла забрать их сейчас, нежели Солнце заберет потом всех. И надо думать, что это все не напрасно. Кто-то ведь знает об этом, но только вот кто?..
…Катрин так и не
На ходу, он кричал:
– Быстро, быстро, уходим отсюда...
Катрин не знала, что делать, но Импресарио понял все сразу.
Подхватив ее под руки, он быстро спустился во двор и выбежал на лужайку.
За ним подоспел Карбоцини и люди из обслуги.
Все, молча, уставились на небо. А оно сверкало и светило разными цветами и, казалось, что наверху кто-то рассыпает разноцветные конфетти.
Сейчас начнется, - неожиданно произнес Ноэль и словно по его усмотрению раздался первый толчок.
Он был такой сильный, что все свалились с ног.
Спокойно. Расположитесь, друг от друга на расстоянии полутора метра и не паникуйте,- прокричал Ноэль.
Послышался нарастающий гул. Опять тряхнуло. Карбоцини вновь прокричал:
– Не расслабляйтесь. Возможно, нас будет бросать вверх и вниз. Поэтому, смотрите в оба и старайтесь не упасть друг на друга.
Вдруг, наступила тишина. Они пролежали довольно долго, по крайней мере, так показалось Катрин. Но вот, что-то холодное потянуло по земле и, в мгновение ока, на их глазах, дом превратился в картонный.
Он рассыпался на части. Земля ходила ходуном. Казалось, что находишься на стиральной доске. Что-то трещало, летели в небе и рассыпались по земле искры.
Катрин лежала на земле и яростно молилась.
Что делали другие, она не знала, но думала, что, то же самое.
Сегодня бог ее помиловал. Если бы она поехала в город, то не избежала бы своего конца. Но и здесь было не сладко.
Что-то, проходя под ними, как акула в море, подтолкнуло вверх, и они подлетели метра на полтора, а затем опустились.
Больно ударившись, Катрин взвыла, но ее никто уже не слышал. Каждый занимался сам собой.
Опять подбросило, но меньше. Наконец, все стихло.
Слава Богу,- сказала Шевель, поднимаясь с земли.
Ложитесь немедленно,- прокричал кто-то рядом, и она узнала голос Ноэля,- это будет продолжаться еще с полчаса, а может и больше.
И опять, словно в сказке, землю тряхнуло, и они поплыли куда-то мимо развалин дома и мимо окружающего его сада.
Какая-то адская карусель кружила их и то поднимала, то опускала. Поверхность шевелилась под ними, и Катрин боялась, как бы не провалиться под землю.
Но этого не случилось, и они остановились. По крайней мере, ей так казалось. Она видела, как в стороне города что-то вспыхнуло, и какая-то невидимая волна
– Не поднимайте головы,- только и успел прокричать Ноэль, как небо опять озарилось вспышкой.
Катрин лежала, уткнувшись лицом в землю. Она плакала. Она понимала, что нет больше города, а значит, нет мужа и нет ее близких.
Она осталась одна. И кому теперь все это надо.
Тут Катрин почему-то вспомнила о своих приобретенных покупках и нарядах. Кому они теперь нужны?
Была просто жизнь, и в одно мгновение ее нет.
Что это? Злая воля верхов или может, это они сами накликали на себя беду?
Катрин ничего этого не знала. Слезы текли у нее по щекам.
Ноэль видел все это, но ничем помочь не мог.
– Вот почему у меня нет семьи, и почему я ношу пижаму,- так думал он в эту минуту,- никогда не знаешь, что же тебя на самом деле окружает. Сегодня мы веселились, и сегодня кто-то умирает. Парадокс? Это верно. Но так устроена наша жизнь. И горе тому, кто не понимает, как важно знать - зачем и почему ты здесь все-таки находишься.
И он не видел в этом людском горе чего-то своего. Это было общее, заслуженное ими всеми. Нельзя радоваться в одиночку, нельзя сокрушаться самому, ибо радость, представленная в одиночку, сокрушится дважды.
И это Карбоцини знал, как никто другой. Ему уже не надо было объяснять, кто он и зачем на этой грешной земле. Он давно понял все это. И не только он, но и рядом лежащие, которые верили ему, но, очевидно, все же не до конца.
И сегодня, стало тому ужасное подтверждение, пропитанное кровью, сломанными костями, черепами. Только призрак мог выжить в подобном. А люди ведь не призраки. Они лишь обозначают сами себя таким образом в пространстве.
Человек не обогащается прошлым. Он от него устает. И только новое способно качественно изменить его судьбу и меру оценки того же прошлого.
И если это вчера он понимал по-другому, то сегодня - как раз так, как того требует время. Только оно способно разрешить их собственное бремя и утешить, если в том будет такая необходимость.
Но утешать уже было некого. Карбоцини лежал на спине. Тело его еще немного содрогалось. Нет, он не плакал. Он умирал. От сильного удара случилось не поправимое. У него сломался позвоночник. Он знал, что спустя несколько минут, его уже не будет, и он станет вечностью, как и все те, кому довелось испытать это до него.
Широко открытые глаза смотрели в небо. Луна уже немного спала, и звезды стали тусклее. Он еще кое-что понимал и верил, что после этого может хоть кто-то задумается о случившемся и поймет, наконец, что жить просто так - это просто потеря времени.
Жизнь нам дана для решений, а не для благочестивых утех. И тот, кто это сегодня уже понимает, очень близко подошел к своей заветной цели - добраться до действительного Разума и использовать его в целях своей независимости от других подобных цивилизаций.