Роман с разведкой. Интернет-расследование
Шрифт:
И Кирилл, и Владимир подчеркнуто дистанцировались от политических распрей, которыми жила большая часть эмиграции. Но это не значит, что они могли себя чувствовать во Франции совершенно спокойно. В 1937 году в Париже агентами НКВД был похищен глава Русского общевоинского союза генерал Миллер, бывший руководитель белого движения на севере России. Ни для кого в эмиграции не было секретом, что советские спецслужбы широко используют похищения и индивидуальный террор как оружие против своих врагов. Поэтому виллу «Кер Аргонид» добровольно охраняли несколько бывших русских офицеров, да и французская полиция «Сюрте Женераль» не оставляла своим вниманием претендента на русский престол, на него там завели специальное «дело». Кто же во Франции мог знать, что НКВД особого интереса к особе Владимира Кирилловича не имел и никаких планов относительно него не вынашивал. По крайней мере, мне об этом ничего неизвестно. Советские агенты в 30-е годы охотились за деятелями того же РОВСа, лидерами украинских националистов, наконец, за Троцким и некоторыми из его сподвижников, но только не за Романовыми. Видимо, на Лубянке их окончательно списали в политический утиль.
Когда началась Вторая мировая война, французы стали намекать Владимиру Кирилловичу, что ему неплохо было бы вспомнить традиции предыдущей войны и вступить в одну из союзнических армий. Он намёка не понял и предпочел
22 июня 1940 года, ровно за год до нападения на СССР, в Сен-Бриак пришли немцы. На великого князя у них были свои планы. На следующий день после нападения на СССР Гестапо арестовало его начальника канцелярии Георгия (Гарольда) Карловича Графа, ветерана Цусимы и морских сражений Первой мировой войны, во время которой он был офицером, а потом и старшим офицером на знаменитом эскадренном миноносце «Новик». В эмиграции Граф семнадцать лет прослужил Кириллу Владимировичу и его сыну. Георгий Карлович, финляндский дворянин шведского происхождения, был незаурядной личностью. Его воспоминания, отличающиеся несомненным литературным талантом, стали летописью истории российского флота начала XX века. Они были переведены на многие европейские языки и пользовались большой популярностью. Сегодня они опубликованы и в России. В 1939 году Владимир Кириллович присвоил своему начальнику канцелярии звание контр-адмирала.
Граф относился к тем эмигрантам, которые считали, что в случае нападения Германии на Россию нужно занять патриотическую позицию и не оказывать немцам никакой поддержки. За эти воззрения, а он их, конечно, не скрывал от Владимира Кирилловича, находившегося под его несомненным влиянием, Граф, судя по всему, и поплатился четырнадцатью месяцами заключения в концлагере. Гестапо сильно напугало великого князя. Он не только не оказал Георгию Карловичу никакой поддержки, но и более того, демонстративно порвал с ним и потребовал, чтобы семья Графа покинула «Кер Аргонид». С молодым человеком остался только полковник Дмитрий Львович Сенявин, всю войну исполнявший обязанности его секретаря и помощника. Очевидно, что немцы оказывали на Владимира Кирилловича давление с тем, чтобы он определил свою позицию по отношению к начавшейся войне. 26 июня 1941 года от его имени было распространено следующее заявление: «В этот грозный час, когда Германией и почти всеми народами Европы объявлен крестовый поход против коммунизма-большевизма, который поработил и угнетает народ России в течение двадцати четырех лет, я обращаюсь ко всем верным и преданным сынам нашей Родины с призывом способствовать по мере сил и возможностей свержению большевистской власти и освобождению нашего Отечества от страшного ига коммунизма». Несмотря на очевидную поддержку действий Германии в этих словах, нужно отметить, что молодой великий князь был намного сдержанней в оценках «грозного часа», чем многие и многие из эмигрантов. Достаточно, например, почитать заявления иерархов РПЦЗ того времени. Она и в наши дни гордится своей «несгибаемостью в борьбе с коммунизмом». А вот как встретил начало войны замечательный писатель Иван Шмелев, к которому с большим уважением сегодня относятся многие граждане нашей страны, в том числе и Владимир Путин: «Я так озарён событием 22.VI, великим подвигом Рыцаря, поднявшего меч на Дьявола. Верю крепко, что крепкие узы братства отныне свяжут оба великих народа… Господи, как бьётся сердце мое радостью несказанной». Всех их, как и Владимира Кирилловича, частично оправдывает только одно — они ещё очень мало знали о том, каким «Дьяволом» был на самом деле этот «Рыцарь».
Заявление изолированного в оккупированной Франции Владимира Кирилловича не имело широкого резонанса. Но так или иначе, а претендент на российский престол напомнил о себе в тот момент, когда казалось, что в России скоро образуется вакуум власти и тогда будет возможно всякое. В том числе и возрождение монархии.
На пути в «Сатурн» и обратно
17 февраля 1942 года Александр Демьянов перешёл линию фронта в районе занятого немцами Гжатска. Вернулся он ровно через месяц, и через два дня после возвращения представил Судоплатову доклад на восьмидесяти пяти страницах. На этом источнике основываются все описания его приключений в немецком тылу, появившиеся в последние годы в литературе об операции «Монастырь». Так как об этом много писали другие, ограничусь пересказом основной канвы доклада. Переход Демьянова готовили достаточно долгое для тех дней время. Игорь Щорс в одном из документальных фильмов, посвященных операции, вспоминал: «Мы его снарядили. Дали перстни с камнями две или три штуки. Тяжелое обручальное кольцо. Часы «Павел Буре» с 4-мя крышками золотыми. Поставщик двора его Величества, царя, с тяжелой цепью. Мощные карманные часы. Крест с бриллиантами, тоже увесистый, чтоб он мог жить, меняя эти вещи на что-нибудь». «Среди драгоценностей оказался и нательный крест атамана Головатого, деда Демьянова». Эта случайность, якобы, особенно вдохновила Демьянова. Я уже писал, что Головатый если и был его родственником, то уж никак не дедом, так как умер в 1797 году, но подобное снаряжение должно было, по-видимому, дополнительно подкрепить легенду разведчика. Только человек из «бывших» мог в советской стране владеть такими сокровищами. По крайней мере, такой точки зрения придерживались в «органах». Несмотря на значительное время для подготовки сотрудники НКВД организовали переход Александра через линию фронта на редкость «удачно». Он оказался на минном поле и чудом остался жив. Но нет худа без добра. Зато у немцев не было оснований заподозрить, что его переход был инсценирован. Александр был в гражданской одежде, хорошо говорил по-немецки и настаивал на встрече с представителями немецкого командования, упирая на то, что обладает важными сведениями. Поэтому после короткого допроса офицерами штаба дивизии, на чьи позиции он вышел, Демьянова доставили в Гжатск и передали разведке. Его долго допрашивали, даже имитировали расстрел, но он настаивал на разработанной для него легенде. Допрос вели офицеры военной разведки — Абвера, старший из которых имел чин полковника. Если верить некоторым источникам, во многом другом доверия не вызывающим, это был начальник контрразведки группы армии «Центр» Кауфман. Уже после окончания выполнения задания Александр Демьянов, готовя отчёт о проделанной работе, подробно описал встречу с этим предполагаемым Кауфманом. «:…Он требовал, чтобы… я сознался в том, что послан НКВД, — писал Демьянов в своем отчете. — На все это я отвечал, что если бы знал, что со мной так будут разговаривать, да еще обвинять в связях с НКВД, то ни за что бы сюда не пришёл. На это Кауфман заявил мне: «Вы будете поставлены к стенке, если не сознаетесь, даю полчаса на раз мышление.». После этого обер-лейтенант отвёл меня в комнату и оставил одного. Прошло полчаса, а за мной никто не шёл,
Советские люди узнали о «Сатурне» из романа В. Ардаматского «Сатурн» почти не виден» и популярных фильмов, снятых по его мотивам в 1960-е годы (эти фильмы можно скачать, например, здесь:
http://kino-ussr.ru/main/1629-put-v-saturn-1967.html;
http://my.mail.m/video/mail/romance20/39/814.
html#page=#video=/mail/romance20/39/814;
http://my.mail.ru/video/mail/serg58ksn/8186/18251.
html#page=#video=/mail/ serg58ksn/8186/18251).
Правда, основанием для написания романа и постановки фильмов была эпопея не Демьянова, а другого разведчика — Александра Козлова, которая в советские годы в её истинном виде мало подходила для создания подобного рода произведений. Хотя была куда интереснее и драматичнее выдуманных историй о советских разведчиках. Козлов, попав в плен, согласился работать на Германию и только будучи заброшенным за линию фронта явился с повинной, был перевербован и отправлен обратно к немцам, где в качестве уже агента военной контрразведки «СМЕРШ» действовал достаточно эффективно. Пользу нашей разведке он принес немалую. «Сатурн» оказался единственной организацией Абвера, где на таком высоком уровне действовал советский разведчик, к концу войны дослужившийся до чина капитана и заместителя начальника «Сатурна». В отличие от киногероя упомянутой кинотрилогии, Козлов, пленённый в конце войны американцами, был выдан советской стороне. В фильме его главному герою, советскому разведчику Крамеру, удаётся успешно внедриться уже в разведку Западной Германии. В СССР Козлова, несмотря на все заслуги, как и полагается, осудили на три года. После смерти Сталина он был реабилитирован. Кстати, по версии Судоплатова, агента в «Сатурне» удалось завербовать благодаря как раз операции «Монастырь». Но учитывая противоречия между его службой и «СМЕРШем», она не заслуживает абсолютного доверия.
Что же представлял из себя этот пресловутый «Сатурн»? На самом деле в Смоленске и его окрестностях в это время действовала «Абверкоманда-103», а её радиопозывным было как раз название планеты — «Сатурн». Важной составной частью «Сатурна» и в кино, и в жизни была разведшкола. Возглавлял её подполковник Феликс Герлиц, на чье попечение теперь и перешел Демьянов. Она была организована Абвером с целью массовой подготовки агентов, шпионов и диверсантов, которые должны были наводнить советский тыл. Основным источником пополнения для школы служили советские военнопленные, наряду с обучением шпионскому и диверсионному делу проходившие и идеологическую обработку. Им внушалось, что их деятельность в советском тылу будет служить освобождению России от большевистской тирании, и они не должны считать себя изменниками родины. Абвер явно хотел одолеть своих советских противников числом агентов, а не тщательностью их подготовки. Срок подготовки шпиона или, если это слово вам нравится больше, разведчика, составлял 1–2 месяца, радиста 3–4.
Таких «идейных», не нуждающихся в политинформациях слушателей, как Демьянов, в школе было немного. И все равно поражает краткосрочность его обучения, которое не могло, учитывая все обстоятельства, составлять более двадцати дней. Ведь Александра одновременно учили радиоделу, навыкам подрывника и началам конспирации. Так как все эти науки он освоил еще в НКВД, а работе радиста, если верить Судоплатову, его учил сам Вильям Фишер, будущий знаменитый советский разведчик Рудольф Абель, главной проблемой для него была именно роль ученика, все схватывающего на лету. Наверное, его инструкторы не могли на него нарадоваться. Он был явно штучный товар. Но уже 17 марта 1942 года Демьянова в сопровождении еще одного агента забрасывают обратно. Ветер отнёс их друг от друга, и Александр приземлился один на территории Ярославской области в районе Рыбинска. Колхозники хотели устроить над ним самосуд, но он убедил их доставить его в райотдел НКВД, откуда Демьянова отправили в Москву.
В советской разведке Александр Петрович получил псевдоним «Гейне». Есть версия, что этот псевдоним он получил после того, как Садовской попросил перевести на немецкий несколько его стихотворений для передачи их немцам. В большинстве материалов об операции «Монастырь» утверждается, что в Абвере Демьянов получил позывной «Макс», но документальных подтверждений этой версии нет. Зато хорошо известно, в том числе и по результатам расследования советских спецслужб сразу после войны, что на территории Болгарии, в Софии, находился немецкий информационно-разведывательный центр, собиравший из всех возможных источников информацию о Советском Союзе в годы войны. Именно этот источник, как установили тогда советские контрразведчики, и назывался «Максом» в немецких разведывательных сводках. Судя по всему, именно об этом «Максе», как о надежном источнике, а не о Демьянове, пишет в своих мемуарах один из руководителей Абвера Гелен, ставший после войны основателем разведки Западной Германии. Конечно, какой-то позывной у Демьянова в Абвере был. Высказывалось предположение, что немцы звали его «Александр». Агент или двойной агент с таким позывным у них точно был. Но скрывался ли за ним Демьянов или кто-то другой — неизвестно.
У нас нет оснований сомневаться в правдивости доклада Демьянова, написанного им после возвращения в Москву. Ведь в этом не усомнились ни Судоплатов, ни его подчиненные, непосредственно работавшие с Демьяновым. Тем более что вскоре был арестован и его напарник, а операция «Монастырь» стала успешно развиваться. Но почему бы не предположить, что в этом докладе по каким-то не ведомым нам причинам содержится не вся информация о визите Александра Демьянова в «Сатурн»?
Кауфман
От первого же глотка коньяка Демьянов захмелел, мягкое тепло ослабляло мышцы, еще недавно, как он теперь чувствовал, почти окаменевшие в ожидании последней судороги. Полковник Кауфман щедро потчевал его, непрерывно что-то рассказывал о русских, знакомых ему по Берлину и Парижу. Спрашивал, знакомы ли ему их имена. Александр заставлял себя отвечать, но есть почти не мог. Полковник, опрокинув пару рюмок, чуть ослабил напор и даже стал путано рассказывать какой-то анекдот о Распутине, услышанный им, как он уверял, от самого Феликса Юсупова. Демьянов, ощутив, наконец, в себе достаточно сил для продолжения игры, вдруг встал с рюмкой в руке.