Роман в сонетах (сборник)
Шрифт:
Чтоб по чужим слезам, как вверх по шлюзам,
Преодолеть рубеж-водораздел.
И музыка, безбрежная, как море,
Умела растворить любое горе
И боль слезами превращала в соль.
И сколько этой выплаканной боли
Таят в себе диезы и бемоли,
Закрытые на ключ скрипичный “соль”.
63
Повторяясь от альф до омег,
Подтверждая и
Все проходит, как тающий снег
Вслед за тающей в воздухе тучей.
Все проходит, проходит навек,
Как себя ни казни и ни мучай.
Все, что мнит удержать человек,
В ход пустив бумеранги созвучий.
Все пройдет – ветер только поет,
Все пройдет – вечен только полет…
И до тех пока жизнь дорога,
На больших скоростях проза – прах:
Говорить можно долго и много,
Но сказать можно только в стихах.
64
Совсем недавно, год назад, вдвоем
Мы “Шербургские зонтики” смотрели.
Французский фильм. Красивый. Только в нем
Живые люди, как артисты, пели.
А мы, как не артисты, не поем.
Но все-таки всю жизнь от колыбели
В душе с такой же музыкой живем.
Да мне ли говорить о том? – тебе ли?
Печальный фильм. И хоть красив экран,
Мелодией любви Мишель Легран
В конце переворачивает душу…
Я этот фильм смотрел сейчас один…
Ты не клялась… Терзаться нет причин.
А я?… Я все же клятвы не нарушу…
65
Как мне узнать, что за стеною слов,
Которую воздвиг я между нами?
Об стены слов разбито много лбов,
Желавших знать, что скрыто за словами.
Но ты молчишь. Твой приговор суров.
И я томлюсь в темнице слов, как в яме.
И мне не заплатить своих долгов
И не расстаться с этими цепями.
Я у тебя в пожизненном долгу,
Без права, без надежды, без исхода.
Но ты не бойся: я не убегу —
Мне не нужна “постылая свобода”:
Я не хочу расстаться с этим дном,
Откуда звезды видно даже днем.
66
“Спутник по небу летает
Знаменьем среди комет.
Спутник спутнице читает
Шестьдесят шестой сонет.”
В наши дни счастливый дар, но
Нас счастливей будут внуки,
Не пожар
Беспощадней смертной муки,
Как себя к ней не готовь —
Все равно – неблагодарна,
Гениально и бездарно
Портя нервы, чистя кровь,
То хитро, то популярно
Повторяясь вновь и вновь
Парадоксами науки,
Не боясь тоски и скуки,
Начинается с разлуки
Настоящая любовь.
67
“Ответь же, ради бога!
Ответь же, будь добра!
Я – Магомет (немного),
Но ты же – не гора.”
Я от тоски могу сойти с ума,
А от тебя по-прежнему – ни звука.
Ни звука, ни звонка и ни письма.
Ах, боже мой, за что такая мука?
Ты сразу не убьешь – ты бьешь плашмя:
А я-то все ж – не мотылек, не муха…
Мне эта бесконечная разлука,
Как непрерывно длящийся кошмар.
Ни жив я и не мертв, а где-то между:
Я потерял последнюю надежду…
А форму у сонета сохранил.
И ты не веришь в чувство графомана.
Ты ждешь, пока в пустых строках романа
Кровь не размоет высохших чернил.
68
Пожертвовал бы я своим “героем”,
Когда б “героем” этим не был сам.
Приятно кончить барабанным боем
И облегченно волю дать слезам:
“Покойник был поэт, а каково им
Всю жизнь, как в детстве, верить чудесам?
Во имя бреда жертвовать покоем
Своим и не давать покоя нам?
“Покойник был вообще довольно мил.
Жаль только, что бедняга поспешил —
Не дописал своей последней строчки.
Покойник был вообще довольно смел.
Жаль только, что бедняга не сумел
Не в жизни, а в стихах “дойти до точки”.
69
Только в воскресенье я тебя не вижу.
Только в воскресенье – незачем спешить,
Чтобы встать пораньше, чтобы быть поближе,
Чтобы сам не знаю, что тебе внушить.
Выжил из ума я или просто – выжил?
Это ты лишь можешь правильно решить.
А пока что, молча, на судьбу обижен,
Я стою в сторонке, чтоб не мельтешить.
Ты проходишь мимо. В понедельник – мимо,
И во вторник – мимо, и в субботу – вновь.