Роман воспитания
Шрифт:
И вдруг Расисим начала странно отдаляться - это Света падала в обморок. К счастью, сзади был подоконник, и она даже увидела краем глаза, как по двору медленно идет кошка, похожая на Безымянку.
– Вам котенок не нужен, Раиса Васильевна?
– вдруг спросила она.
– Звонок, мне пора, - ответила та.
Свете тоже было пора бежать на свою работу. И она опять побежала. Успела выдать учебники своим вечерникам, и тут к ней зашла Лю с двойняшками: там, в соседнем магазине, импортные детские футболки дают!
– Ты думаешь, в футболках счастье! У тебя сыновья не читают, а ты все
– Ну! Я хотела тебе как лучше!..
– Лю повернулась и пошла, а ее сыновья схватили коробку канцелярских кнопок со стола и, конечно, тут же ее всю рассыпали.
– Лю!
– Света догнала Архипову.
– Подожди! Ты меня извини... У меня с Настей так плохо... Делаешь добро, а выходит...
– Я смотрю, ты в процессе делания добра совсем озверела!
Света вернулась в свою библиотеку, собрала кнопки, потом закрылась на крючок, раскрыла первый попавшийся том Чехова и вдоволь поплакала над ним. Вместе с Антоном Павловичем она сопротивлялась тому ходу вещей, когда пропадает что-то неповторимое, творческое, что дается один раз... словно это обещано было навсегда... кем-то.
– Ты знаешь, что такое "Тени исчезают в полдень"?
– спросил ее Миша на пороге.
– А это Настя взяла без спросу твои тени! Но это не все. Еще что такое "Тени исчезают в полдень"? Это картина, да-да! Собирайся, идем в кино.
В погоне за счастьем
Соседка Нина запнулась в коридоре о Настин портфель. Миша сразу спросил: почему Настя так плохо воспитывает свой портфель - никогда он не уходит сам на место, а это и есть невоспитанность, нужно сейчас же провести с ним беседу... Вместо этого Настя сделала лицо, утомленное Мишиными шутками, и отпросилась к соседке в гости - помочь стряпать пельмени. Света строго наказала, сделав губы кувшинчиком, не есть много: пельмени, Нина говорит, свиные, а в этом месяце уже трижды вызывали "скорую" к ее величеству печени Насти Ивановой.
– Я - Новоселова!
– Удочерим, - пообещал Миша.
Сразу же из Нининой комнаты послышалось: "Лаванда-а! Горная лаванда!" Видимо, такой шум помогал стряпать. Вдруг прибежала Настя с усталым лицом мудреца: будут ли давать ей материальную помощь в школе, если ее удочерят? Нет? Ну, тогда не нужно... вон сколько вещей купили Насте на двадцать рублей помощи! Она убежала. Снова донеслось: "Лаванда-а!" Света наскоро записала в дневнике: девочка рассуждает слишком по-взрослому, но в чем-то она и права - денег совершенно ни на что не хватает. Настя упала на диван и убила Свету своим умирающим видом.
– Да здравствует немытье пола?
– спросила Света, привыкшая к тому, что в день, когда нужно мыть, Настя разыгрывает что-нибудь вроде приступа болей в желудке.
– Как мне тошно, Цвета. Я съела пельмень... счастливый. С солью. Думала: счастье будет...
С ее-то печенью съесть комок соли! Света лихорадочно перебирала: вызвать рвоту, поставить клизму, дать желчегонное? Что еще-то, что?
Фантазии Насти Новоселовой
– Я сегодня упала в обморок... из-за нее. Эту ногу, растущую из ключицы, она у Дали украла...
– Света раздевалась и смывала косметику.
– У Босха! Это Дали у Босха взял, я могу показать, - выскочила
Тот, кто не отбрасывает тени, был изображен Настей как бы слегка растерянным, с поднятыми руками - так в кино сдаются немцы в плен русским. Черный цвет на красном фоне - это Настя взяла от икон, конечно.
– Нарисуй ему еще запах изо рта... шоколадный. Как у той шоколадки, что ты украла... у девочки в классе!
– не очень уж зло сказала Света, но еще и не очень по-доброму.
– Лопни мои глаза, чтобы я еще когда-нибудь красть буду!
– начала клясться Настя, а глаза ее говорили: нужны вам мои клятвы - ешьте их. Цвета, а у дьявола бывает запах изо рта? Серьезно?
– Не знаю, никогда не видела его...
– А я тоже не видела, но голос черта мне всегда вредит - возьми да возьми, Настя, то и это... Теперь я ему не поддамся, вот увидишь!
Но всех милей
– Инстинктивно (так Настя звала Инну Константиновну) опять тетради потребует!
– Она бешено приводила в порядок свои тетради и вдруг закричала на одну из них: - Дура! Блинов объелась!
– (Света узнала интонации Расисим.)
– Спрячь ее скорее.
– Миша даже прервал свое лежание на диване и пошел в магазин, чтоб только разминуться с инспектором по опеке.
Инна Константиновна посмотрела на Свету так, словно не Света была Главздравсмысл, а она, инспектор по опеке, Инна Константиновна, а Света словно была сейчас... Заумец некий...
– Да!
– обрадованно вдруг захлопнула тетрадь Насти Инна Константиновна.
– У меня вашу Настю просит артистка ТЮЗа, я сказала ей, что у вас трудности материальные, а она сама вяжет, все сама! Одинокая и обеспеченная.
Новости... просят... ребенок ведь не котенок, чтобы из рук в руки! Конечно, Инне Константиновне хочется общаться с артистками ТЮЗа, а не с простыми обывателями, как Ивановы, все это понятно, но... Нет, пока Света еще поработает ради Насти, она вот тетради заочников взяла в педе. Инна Константиновна тогда взяла повышенные тона в беседе:
– Значит, ремонт пора вам сделать. Ребенок должен расти в уюте.
Света энергично заявила: ну, тогда пусть инспектор по опеке проявит заботу, где девочкины алименты, почему до сих пор ни копейки, ремонт требует средств... Инна Константиновна поняла, что проще отстать от этих Ивановых, а то с них требуешь, а они тут же начинают с нее требовать, пусть уж живут как хотят. Когда Инна Константиновна ушла, Света сказала:
– Надо вот портрет Инны Константиновны... сделать. У нее же тициановское такое лицо... В смысле "Любовь земная"... Да?
– Я заметила - тициановское, но... внутри-то у нее и не Босх, словно Лактионов какой-то, да? Цвета? И я еще хотела сказать тебе, что мне у вас так хорошо, даже засыпать страшно: вдруг я засну и не проснусь...
– Кто тут боится не проснуться?
– спросил Миша, возникнув на пороге с полными сумками еды.
– И ты, Настя, права - ты можешь проснуться в другом мире. Вчера была в мире, где три солнца, а сегодня - одно... В том мире не было конфет, а здесь вот они!
– А в каком доме мы жили в том мире?
– спросила Настя нервно, словно до конца не была уверена, что настоящий, окружающий ее мир прочен.