Роман воспитания
Шрифт:
Они скрылись за углом, следом пробежали дети с санками, поднялась в воздух и улетела стая голубей, вспугнутая детьми. И вдруг снова выплыла из-за угла та парочка - видимо, они просто обошли вокруг дома. Но спутник-то был уже другой, а если тот же, то вдруг переставший быть покорным.
– Не кричи, как потерпевший!
– укоряла она его.
– Хрен тебе на горло, - случился у него ответ.
Тут снова пробежала стайка детей с санками. Для чего же жизнь показала Свете этот кусок?
– Сбежала ведь!
– качала головой дворничиха тетя Паня.
– А таких
Значит, эта красавица с выломанными зубами - мать Насти? Так вот почему девочка с утра в таком настроении. Но тут же участковая милиционерша взяла под локоть красавицу, и та покорно оперлась на блюстительницу закона своим мощным бедром.
– Я люблю-у тебя, жизнь!..
– пьяно запела она.
– Настя, - говорил дома Антон.
– Некоторые матери бросают детей, это так, но ведь некоторые женщины берут чужих!
– Да-да. И знаешь, Цвета, я вырасту, тоже возьму девочку! Чужую. Буду ее растить и любить. Как ты вот. Точно возьму! Точно девочку!
Вокруг
Вдруг Настя почувствовала, что ей хорошо. А ей когда хорошо? Когда люди вокруг поссорились и обе стороны вербуют Настю в свой лагерь. Тогда они дают шоколад ей и много чего. А вот сейчас стало хорошо, когда пообещала Цвете взять девочку. Словно дали много шоколада, Настя ест, всем дает, а шоколад никак не кончается. Когда она клялась не врать или не воровать, словно острый клин вонзался в тело. А когда пообещала взять девочку, стало хорошо. А поскольку ей хорошего-то хотелось до бесконечности, то она мно-го-мно-го-мно-го раз говорила за эти часы: точно, девочку на воспитание потом возьмет!
Я тебя поражу
– Настя, можно тебя на минутку?
– позвала соседка Нина.
– Помоги мне босоножки застегнуть!
Настя с золушкиным видом застегивала ей босоножки, а Нина сушила о воздух свой маникюр. Лицо ее сияло непривычным образом. В чем дело?
– Андрей мне сегодня... сейчас...
– прошептала Нина Свете, - сказал, что сегодня меня поразит!
И она кинулась на кухню помогать - в этом и состоял ее подарок на день рождения Свете.
Тут же появился на кухне сам йог Андрей: если можно заказывать, то пусть картофель будет жаренный во фритюре, картофель фри, так сказать. И Света покорно дала Нине масло: фри-фри... А сама про себя возмутилась: если можно заказывать! Когда она и так из последних сил принимает ораву гостей... все им угождай... Как будто еда - такое важное дело у йогов!
Поразил так поразил
Хотела скопировать икону.
Взяла доску,
Прогнала двухвостку,
Которая мешала,
Но вместо нее Цвета прибежала:
"Я тебе помогу, помогу!
Ой, не могу..."
И все наискажала...
Настя сочиняла стихи в подарок имениннице, потому что Антон и Соня уже сочинили.
Гости волновались: где же Миша? А он в "Диете", ушел за вином, пока сядем за стол, он появится. Света даже заклинательным голосом крикнула в сторону "Диетки":
– Миша, скорее приходи, гости ждут, где ты?!
– Я здесь, - раздалось из шифоньера, и Миша выскочил к гостям (они
– Ну, жена, сознавайся: кто из них твой искуситель, а точнее - соблазнитель?
День рождения начался. Произносили тост за Светину основательность, которая с годами не становится тяжеловесной, как у иных (она просто перескакивает из одной основательности в другую, не успев стать тяжеловесной), йог Андрей налил себе сразу два бокала вина и тоже быстренько перескочил от одного к другому, но взгляд его стал, однако, тяжеловесным после второго бокала. Нина напряженно сияла, все еще надеясь, что он ее сегодня поразит, как обещал. Близнецы Архиповы, Вадик и Вася, тоже стремились привлечь к себе внимание: они брезгливо ковыряли в Светиных салатах своими вилками, ничего не пробуя при этом.
Нина увидела, что йог Андрей налил себе полный стакан белой (водки) и, чтоб не уронить эту драгоценность, судорожно прижал его к щеке, а потом на ощупь подвигал емкость ко рту. Выпил. И сразу упал головой на стол. Поразил так поразил, подумала она, каменея внутри от обиды. Света одна поняла ее взгляд и подняла тост за дружбу.
Всех привлек шум в коридоре: это близнецы кричали у туалета.
– Ты дурак!
– Вадик локтем заехал брату в бок.
– Я - это я, а кто дурак?
– Ты!
В чем дело? Лю хотела прекратить безобразную сцену. В туалете кто-то закрылся? Ну и что, можно подождать.
– Они же у вас ничего не едят!
– мимоходом бросил Антон, уносящий на кухню пустые тарелки из-под салата.
– Послушайте! Кто в туалете? Сколько можно там сидеть, - начала возмущаться Лю, постукивая в дверь туалета своим кулачком. Молчание было ей ответом. Тогда она прибежала к гостям и стала всех пересчитывать: - Миша, Света, Антон на кухне, Соня, Настя, синяя Настасья, Дороти, писатель К-ов, Нина, Лев Израилевич... нет йога Андрея, вот что!
– Так меня-то ты почему не сосчитала?
– возмутился муж ее Архипов. За человека не считает, вы подумайте...
– Он повесился!
– запричитала Нина.
– Он же меня предупредил, а я...
– Что за глупости! Эта русская ментальность! Почему сразу повесился?
– возмутилась Дороти, но в глазах ее был страх - влипли в историю, следователь будет вызывать и прочее.
– Он на такой тяжелой работе!
– продолжала кричать Нина.
– Ты вот, Миша, сам в издательстве, а для друга ничего не сделал! Вчера они разгружали на аптечном складе глюкозу, он пришел весь липкий, мешки с глюкозой потаскай-ка... На днях мешки с хлоркой - тоже не радость...
Звонок в дверь прервал ее причитания. Это телеграмма от Василия из Москвы, сказала Света, открывая. Но это была соседская бабушка с Тобиком. К телефону Мишу, сказала она. Миша страшно удивился. Дело в том, что телефон старушки они дали знакомым со строгим наказом: беспокоить в крайних случаях! Неужели Василий звонит из Москвы, нет... он бы Свету позвал. Именинницу... Из трубки до ушей Миши донесся замогильный голос Андрея:
– Миша, здесь так жарко! Миша, слушай... Я сейчас подъеду к вам...