Романтические истории для девочек
Шрифт:
– Вот вам новая ученица, Анна Владимировна. Предупреждаю, девочка из рук вон плоха. Возни вам будет достаточно с нею. Лжива, груба, драчлива и непослушна. Наказывайте её почаще, Frau Generalin (генеральша) ничего не будет иметь против.
И, закончив свою длинную речь, Матильда Францевна окинула меня торжествующим взглядом.
Но я не смотрела на неё. Всё моё внимание привлекала к себе высокая, стройная дама в синем платье, с орденом на груди, с белыми как лунь волосами и молодым, свежим, без единой морщинки лицом. Её большие, ясные, как у ребёнка, глаза смотрели на меня с нескрываемой грустью.
–
И лицо её в эту минуту было такое же кроткое и ласковое, как у моей мамочки. Только моя мамочка была совсем чёрненькая, как мушка, а синяя дама вся седая. Но лицом она казалась не старше мамочки и странно напоминала мне мою дорогую.
– Ай-ай-ай! – повторила она без всякого гнева. – И не стыдно тебе, девочка?
Ах, как мне было стыдно! Мне хотелось заплакать, так мне было стыдно. Но не от сознания своей виновности – я не чувствовала никакой вины за собою, – а потому только, что меня оклеветали перед этой милой ласковой начальницею гимназии, так живо напомнившей мне мою мамочку.
Мы все трое, Матильда Францевна, Жюли и я, пришли в гимназию вместе. Маленькая горбунья побежала в классы, а меня задержала начальница гимназии Анна Владимировна Чирикова. Ей-то и рекомендовала меня злая Бавария с такой нелестной стороны.
– Верите ли, – продолжала Матильда Францевна рассказывать начальнице, – всего только сутки как водворили у нас в доме эту девочку, – тут она мотнула головой в мою сторону, – а уже столько она набедокурила, что сказать нельзя!
И начался долгий перечёт всех моих проделок. Тут уж я не выдержала больше. Слёзы разом навернулись мне на глаза, я закрыла лицо руками и громко зарыдала.
– Дитя! Дитя! Что с тобою? – послышался надо мной милый голос синей дамы. – Слёзы тут не помогут, девочка, надо стараться исправиться… Не плачь же, не плачь! – И она нежно гладила меня по головке своей мягкой белой рукою.
Не знаю, что сталось со мною в эту минуту, но я быстро схватила её руку и поднесла к губам. Начальница смешалась от неожиданности, потом быстро обернулась в сторону Матильды Францевны и сказала:
– Не беспокойтесь, мы поладим с девочкой. Передайте генералу Иконину, что я принимаю её.
– Но помните, уважаемая Анна Владимировна, – скривив многозначительно губы, произнесла Бавария, – Елена заслуживает строгого воспитания. Как можно чаще наказывайте её.
– Я не нуждаюсь ни в чьих советах, – холодно проговорила начальница, – у меня своя собственная метода воспитания детей.
И чуть заметным кивком головы она дала понять немке, что она может оставить нас одних.
Бавария нетерпеливым жестом одёрнула свою клетчатую тальму [1] и, погрозив мне многозначительно пальцем на прощание, исчезла за дверью.
1
Тальма – старинная женская длинная накидка без рукавов.
Когда мы остались вдвоём, моя новая покровительница подняла мою голову и, держа моё лицо своими нежными руками, проговорила тихим, в душу вливающимся голосом:
– Я не могу верить, девочка, чтобы ты была такою.
И снова глаза мои наполнились
– Нет, нет! Я не такая, нет! – вырвалось со стоном и криком из моей груди, и я, рыдая, бросилась на грудь начальницы.
Она дала мне время выплакаться хорошенько, потом, поглаживая меня по голове, заговорила:
– Ты поступишь в младший класс. Экзаменовать тебя теперь не будем; дадим тебе оправиться немного. Сейчас ты пойдёшь в класс знакомиться с твоими новыми подругами. Я не стану провожать тебя, ступай одна. Дети сближаются лучше без помощи старших. Постарайся быть умницей, и я буду любить тебя. Хочешь, чтобы я тебя любила, девочка?
– О-о! – могла только выговорить я, глядя с восхищением в её кроткое, прекрасное лицо.
– Ну смотри же, – покачала она головою, – а теперь ступай в класс. Твоё отделение первое направо по коридору. Торопись, учитель уже пришёл.
Я молча поклонилась и пошла к дверям. У порога я оглянулась, чтобы ещё раз увидеть милое молодое лицо и седые волосы начальницы. И она смотрела на меня.
– Ступай с богом, девочка! Твоя кузина Юлия Иконина познакомит тебя с классом.
И кивком головы госпожа Чирикова отпустила меня.
Первая дверь направо! Первая дверь…
Я с недоумением оглядывалась вокруг себя, стоя в длинном светлом коридоре, по обе стороны которого тянулись двери с прибитыми чёрными дощечками над ними. На чёрных дощечках написаны цифры, обозначающие название класса, находящегося за дверью.
Ближайшая дверь и чёрная дощечка над нею принадлежали первому, или младшему, классу. Я храбро приблизилась к двери и открыла её.
Тридцать, или около этого числа, девочек сидят на скамейках за покатыми столиками в виде пюпитров. Их по две на каждой скамейке, и все они записывают что-то в своих тетрадках. На высокой кафедре сидит черноволосый господин в очках, с подстриженною бородою и вслух читает что-то. У противоположной стены за маленьким столиком какая-то тощая девушка, чёрненькая, с жёлтым цветом лица, с косыми глазами, вся в веснушках, с жиденькой косичкой, заложенной на затылке, вяжет чулки, быстро-быстро двигая спицами.
Лишь только я появилась на пороге, как все тридцать девочек как по команде повернули ко мне свои белокурые, чёрненькие и рыжие головки. Тощая барышня с косыми глазами беспокойно завертелась на своём месте. Высокий господин с бородою, в очках, сидевший за отдельным столом на возвышении, пристальным взором окинул меня с головы до ног и произнёс, обращаясь ко всему классу и глядя поверх очков:
– Новенькая?
И рыженькие, и чёрненькие, и беленькие девочки прокричали хором на разные голоса:
– Новенькая, Василий Васильевич!
– Иконина-вторая!
– Сестра Юлии Икониной.
– Вчера только приехала из Рыбинска.
– Из Костромы!
– Из Ярославля!
– Из Иерусалима!
– Из Южной Америки!
– Молчать! – кричала, надрываясь, тощая барышня в синем платье.
Учитель, которого дети называли Василием Васильевичем, зажал уши, потом разжал их и спросил:
– А кто из вас может сказать, когда благовоспитанные девицы бывают курицами?
– Когда они кудахчут! – бойко ответила с передней скамейки розовенькая белокурая девочка с весёлыми глазками и вздёрнутым пуговицеобразным носиком.