Романы катастроф
Шрифт:
Он прочел газету, затем просмотрел ее более внимательно. Стало ясно, что перед ним не стоит никаких неотложных дел. Перечитав газету еще раз, он вышел и сел в машину. Ему было ясно, что он может сесть в любой другой автомобиль. Вопрос о правах собственности исчез сам собой, но Иш сел в свой автомобиль. По улице снова прошел толстый пес, но Иш не стал звать его. Он долго сидел, размышляя, однако так и не смог придумать чего-либо дельного. Солнце уже клонилось к горизонту, когда он пришел в себя. Он завел мотор и поехал по улице, изредка останавливаясь и сигналя. Затем он свернул на боковую улицу и стал объезжать город, регулярно нажимая кнопку сигнала. Городок был маленький и через четверть часа он снова был на
Теперь он не стал останавливаться в деловом квартале, а проехал к дому, который ему больше всех нравился. Он вышел из машины, захватив молоток. На этот раз он стал ломать дверь без колебаний. Один удар, другой, третий — и дверь открылась. Как он и предполагал, в комнате стоял большой радиоприемник.
Иш быстро осмотрел дом. — Никого, — решил он. Это слово больно ударило его. — Никого! И ни одного трупа!
Размышляя над этим, он вернулся в гостиную, включил приемник. Электричество было. Он подождал, пока прогреются лампы и стал крутить ручку настройки. Только слабый треск отдаленных электрических разрядов улавливали его настороженные уши. Никаких передач. Он перешел на короткие волны. Там тоже ничего. Снова вернулся на средние и методично прошел всю шкалу. Наверняка есть хоть какая-нибудь станция. Но увы.
Тогда он настроил приемник на волну мощной станции и, оставив его включенным, лег на диван. Если станция заработает, он услышит ее.
Несмотря на весь ужас положения, он почему-то испытывал любопытство, он ощущал себя зрителем, смотрящим последний акт великой драмы. Это ощущение определялось его индивидуальностью. Он ведь был — да, да, и именно, был — студентом, будущим ученым, и по своей природе он всегда был наблюдателем, исследователем, но не участником.
Размышляя, он вдруг с мрачной иронией понял, что катастрофа, постигшая человечество, прекрасное подтверждение теории профессора экономии, читавшего лекции у них на курсе. Профессор утверждал, что беда, которую ждут, никогда не происходит, обычно случается что-нибудь совсем другое.
Человечество всегда боялось уничтожения с помощью военных средств — города, уничтоженные вместе с жителями, уничтоженные животные, стертая с лица земли растительность… Но оказалось все гораздо проще — человечество было уничтожено с гораздо меньшими затратами и эффектами. — Это, — подумал он, — обеспечит весьма интересные условия жизни на земле для тех, кто сможет пережить катастрофу, если, конечно, таковые есть.
Он удобно устроился на диване. Вечер был теплый. Болезнь ослабила его физически, да и эмоциональное потрясение было слишком сильным. Скоро он уснул.
Он проснулся, когда было уже совсем светло. Взглянув на руку, он увидел, что на месте змеиного укуса осталось лишь легкое покраснение. Голова у него тоже не болела, и он понял, что другая болезнь, если это была болезнь, а не последствия змеиного укуса, тоже оставила его. И затем он понял, что тоже подвергся действию неизвестного вируса, но змеиный яд в крови нейтрализовал его и, возможно, спас от неминуемой смерти. Это было самое простое и очевидное объяснение того, почему он жив.
Он лежал на диване и спокойно обдумывал положение. Теперь разрозненные части головоломки складывались в его сознании в единую картину. Люди, которые в панике убежали, завидев больного человека в хижине. Вероятно, они боялись заразиться страшной болезнью, от которой они стремились убежать в горы. Автомобиль, который промчался мимо хижины ночью тоже, вероятно, увозил беглецов, может быть, самого Джонсона. Возбужденная колли старалась сообщить ему, что на
Он лежал и думал. Его даже не взволновала мысль о том, что он, может быть, остался единственный живой человек на земле. Может, это было потому, что он долгое время перед этим оставался один и не видел, как вокруг него умирают его братья по разуму. К тому же его мозг категорически отказывался верить тому, что погибли все люди, кроме него. Из газет следовало, что умирает примерно треть населения, а пустой Хатсонвиль означает то, что жители этого маленького городка перебрались куда-то в другое место. Прежде чем проливать слезы по погибшей цивилизации и исчезнувшим людям, нужно выяснить, действительно ли погибла цивилизация, действительно ли умерли все люди. Вероятно, первое, что ему следует сделать — это поехать в дом, где жили его родители — а может, еще и сейчас живут. Установив для себя план действий на день, он почувствовал удовлетворение, которое всегда приходило к нему, когда ему удавалось приводить смятенный разум хотя бы к временному спокойствию.
Он встал, снова покрутил ручку приемника и снова безрезультатно.
Он прошел на кухню, открыл дверцу холодильника, который все еще работал. Там было много пищи, хотя и не столько, сколько он ожидал увидеть. Вероятно, те, кто жил в этом доме, взяли кое-что с собой. Но тем не менее он нашел с полдюжины яиц, фунт масла, немного ветчины, сыра и всякой мелочи. В буфете он обнаружил банку с соком грейпфрута и немного хлеба, черствого, но вполне съедобного. По нему он прикинул, что люди, видимо, покинули город дней пять назад. Затем он включил электрическую плиту и с радостью обнаружил, что она действует. Он приготовил себе превосходный завтрак и даже поджарил тосты. Как всегда, спускаясь с гор, он очень хотел зелени, поэтому к яичнице с ветчиной он добавил великолепный салат.
Затем, вновь вернувшись в гостиную, он открыл ящик стола, где нашел пачку сигарет и с удовольствием закурил. Пока что его новая жизнь не ставила перед ним никаких проблем.
Сигарета даже не была пересохшей. Хороший завтрак и хорошая сигарета привели его в прекрасное состояние духа.
Докурив сигарету, он решил, что посуду мыть вовсе не обязательно. Но он был по природе аккуратен, поэтому прошел на кухню и проверил, закрыта ли дверца холодильника и выключена ли печь. После этого он взял молоток, который доказал свою полезность, и вышел через разбитую дверь на улицу, сел в автомобиль и поехал домой.
В полумиле от города он увидел кладбище. Не выходя из автомобиля, он рассмотрел длинный ряд свежих могил, а возле кучи земли бульдозер. Он решил, что совсем немного людей уехало из Хатсонвиля. Многие остались здесь.
За кладбищем дорога пролегала среди полей, и их пустота угнетающе подействовала на Иша. Он вновь ощутил свое одиночество. Он ехал и не видел никого. Только четыре лошади стояли у края дороги, отмахиваясь хвостами от мух, как это делали они всегда. И это все. Правда, эта дорога никогда не была оживленной. Здесь можно было проехать несколько миль и не встретить ни одной машины, ни одной телеги.
Но на шоссе всегда было оживленно. Он уже ехал по шоссе. На перекрестке горел красный огонь светофора и Иш автоматически остановился, хотя понимал, что это глупо. Тем не менее он дождался зеленого сигнала и только тогда двинулся дальше по пустынной магистрали. А раньше здесь в четыре ряда неслись машины, завывая мощными моторами. Он ехал, как во сне, и только изредка возвращался к действительности…
Что-то живое неслось по шоссе впереди него. Он прибавил скорости. Собака? Нет, он видел острые уши и поджатые легкие ноги, серые, с желтым оттенком. Это была не собака. Это был койот, спокойно бегущий по шоссе среди бела дня. Странно, что он так быстро понял, что мир изменился, что свобода окружает его.