Ромашки для королевы

Демченко Оксана Б.

Потом на рыжего, снова на гнедого, опять на рыжего – два раза подряд.

Десятый день догорел у границы Бильсы и Рэнии. Рыжий конь покачивался и хрипел. Гном тоже покачивался, но делал вид, что так он разминает ноги. И смотрел с уважением на тоненькую Эриль, которую до похода считал слабой. Теперь он почти удрученно понял, что внешность эльфов не зря зовут обманчивой. Эриль ничуть не устала, хотя уже два дня коней заклинала она, сменив в этом деле утомленного магией Лоэльви.

В Рэнии, которую Рртых знал по разговорам купцов-гномов и их приятелей-людей, почти сразу стало заметно холоднее, словно переправа за реку сменила сезон с осени на зазимки.

Рыжего коня хватило на сутки пути по грязным раскисшим

дорогам. Рыжего же гнома донимали подозрения, что скоро и его бросят, как обузу. Следующая смена лошадей оказалась толковой, и их продержали четверо суток. Лоэльви шепотом уговаривал дожди обходить дорогу спешащих эльфов, но распутицу не мог победить ни он, ни даже Эриль.

Продвижение затормозилось, увязло в липкой грязи. Гном с отвращением смотрел на то, во что погода превращает дороги людей, и думал – до чего тупы и примитивны вершинники! Можно насыпать хорошее каменное крошево, утрамбовать, прикатать и замостить плитами. Да, дорого. Но зато – один раз! Да купцы бы оплатили, в складчину. И еще бы спасибо сказали. Он дважды видел засевшие насмерть – по самое дно – телеги и возки с товаром. И подозревал, что там эти телеги и зазимуют, а перегружать, сторожить, закупать возы снова – это ужас как плохо и неудобно. Но люди о таком не думают! А с хорошей дороги можно деньги брать. Она сама их создает, давая работу трактирам, выкармливая села и целые города. Какое там – страны! Бестолковы Эрхой живет в первую очередь тем, что взимает плату с товаров из Леснии. И с ввозимых туда – тоже, само собой. А дороги не совершенствует. Результат очевиден: десять дней вместили весь путь через Бильсу, следующий отрезок такой же примерно длины отнял вдвое больше времени и несравнимо – сил.

Потом ночами стало холодать, и грязь чуть подсохла, а под седлом гнома опять устало скакал рыжий конь, уже давно потемневший от пота. Рртых отчетливо замечал теперь – он сдает. Не железный он гном, железные – эльфы, не зря сталь они выплавили. Он – секира, а эти двое – те самые мечи-иглы. Гнутся, но не ломаются. Когда Эриль уверенно повернула своего коня на запад, отклоняясь от северного направления, неизменного до сих пор, Рртых испугался всерьез. Завезут в деревеньку и скажут – прости, гном, мы спешим, а уж ты сам, пешком, к весне доберешься, подкопив силенок…

– Мы идем точно по следу Брава и Кэльвиля, – пояснила Эриль, ощутив беспокойство Рртыха. – Я плохо запомнила эту дорогу. Когда мы уходили из долины Лирро, мне было очень больно. Знаешь, дурные предчувствия. Если они беспочвенны, можно и не замечать. Но женщины эльфов в определенном возрасте получают способность знать о будущем, пусть немного и не всегда. Я как раз взрослела. Шестьдесят с лишним веков, знаешь ли… не шутки.

– Да уж! Это теперь уже – ой-ёй… А Лоэльви?

– Его везли без сознания, мы заклинали сковавший демонов ларец, скрывая его от ведимов. Огромная работа, это совсем не то же, что поддерживать невидимость позже. Мы в какой-то мере исказили мир: башню непосвященный мог увидеть, лишь оказавшись от нее в пяти-семи шагах. Ви был из нас младшим и очень помог. Но подорвал силы, потом лечился несколько лет. Полагаю, в этой деревне, куда мы скоро въедем, Кэль и Брав встретили ведимов. Мне сказала та женщина, которая позвала меня из Лирро, они дрались чуть в стороне от дороги. Здесь нет подменных лошадей нужного нам типа, будем отдыхать два дня.

– Спасибо. Я устал так, словно сам скакал.

– Мы тоже, господин гном, – улыбнулась Эриль. – Ты не умеешь читать наше утомление, оно в глазах. Мы ведь маги, все остальное – прячем.

– Кривая кирка, ну и дурень же я!

Эриль рассмеялась и успокоила коня, переводя его на легкую рысь. В поселение людей путники въехали на закате, неспешным шагом. Кони были приятно удивлены способностью своих седоков хоть иногда выбирать нормальный режим движения.

Получасом

позже хромой староста распределил гостей на постой. Сперва он принял их несколько настороженно – времена неспокойные, но потом разговорился и подобрел, даже отказался от оплаты, хитро щурясь. Эриль поселил в теплой отдельной комнатке, в своей просторной избе. А Лоэльви и Рртыха устроил у одинокого старичка, дети которого уже отстроились большими крепкими домами рядом, а он продолжал топить осевшую печь в кривой избушке, помнившей его молодость.

Деревенскую хитрость Рртых понял сразу и горячо одобрил. Дров у деда – и на осень не хватит. Дети, само собой, готовы и привезти и нарубить, но старый чудит, то ли обиделся на что, то ли вспомнил, как прежде сам управлялся, словом, гордость взыграла.

Скорее всего, второе, согласно кивнул Лоэльви на шепот гнома. Гостей дедок угощал чинно и важно, явно выставил все лучшее. К старосте сходил, раздобыл сала и пирожков. Эльф ел с удовольствием и хвалил. Гном вычистил глиняную миску в несколько движений, вцепился зубами в пирожок и, встав, решительно натянул куртку.

– К полуночи, может статься, буду. Кони мне до смерти опротивели. Хочу пешком походить, ложитесь, не ждите меня.

– Волки, – попробовал возразить дедок.

– Им же хуже, – рыкнул гном. – Шубу тебе справим.

Иных возражений не нашлось, и Рртых исчез в ночи.

В предрассветной благостной тишине зазимков, когда в полях все дела переделаны, скот ухожен, и есть время отдохнуть, только гном и создавал беспокойство. Зато – на всю деревню. Он приволок груду камней. Он притащил из дальней рощи несколько ровных, не особенно крупных, стволов, придирчиво выбрав самые сухие. Он посетил кузню, растормошив местного бестолкового коваля, и привел в порядок все железо, найденное в хозяйстве деда.

Когда заспанный хозяин выбрался на порог, фундамент дровника уже был закончен – на крупных камнях, добротный, с высоким полом.

– Это отдых? – охнул дед.

– А то! – ненадолго разогнулся Рртых. – Всё не в седле трястись! Какое облегчение – топором помахать! А уж молот-то как взял, я прям прослезился. Сынки у тебя имеются?

– Двое, – не понял дед.

– Зови, пусть тож отдохнут. Крышу надо крыть. А я ростом, сам видишь, не особо на вашем фоне. Печкой займусь пока, а то гарь в доме, духота. Глины я наскреб, сколь надо. И замешал уже. Прочищу да подновлю, на пару часов работы, мелочь. А внуки есть?

– Пятеро, – занервничал дед. – И их звать?

– Я дрова бросил в рощице. Пусть лошадку какую запрягут да пособирают. Да, волков не видел, не обессудь. А сильно донимают?

– Изрядно. Место у нас глухое, – опасливо сообщил дед.

Лоэльви выбрался на порог, не менее довольный, чем гном. Кстати, в отличие от рыжего он отоспался. И теперь думал, что в Круге уже начал забывать, что из лука можно бить не только по мишеням. Конечно, было небольшое развлечение – пытаться попасть в Кэльвиля. Но это быстро надоедало, текучий, как вода, мастер уворачивался слишком успешно.

Вечером староста пребывал в тихом блаженстве. Все хворые подлечены, волки более не обеспокоят стадо, старый упрямец обеспечен дровами и помирен с родней. И, словно этого мало, неугомонный управляющий норовит перечинить все лопаты, плуги и топоры, а заодно переделать кузню. Благодать.

– Госпожа Эри, второй раз в этот год нашей деревне везет с гостями, – признался староста. – Были тут двое, в лето. Живы только их трудами.

– Знаю, – улыбнулась Эриль. – Могу предположить, что другие наши знакомые снова пойдут через ваш удел, в эту же зиму и теперь с севера. Мы любим по доброму следу путешествовать. Узнать просто, мы внешне от вас немножко отличаемся, потоньше и двигаемся иначе. Может, надобно поля от засухи заговорить или скот от болезни – вы сразу им скажите, нам это не трудно.