Ромео и Джульетта
Шрифт:
– Супруг мой, жизнь нашей дочери очень грустна, она только и делает, что плачет и вздыхает, избегая всяких разговоров с посторонними. Я много раз спрашивала ее о причине такой скорби, но путного ничего не узнала. На все она отвечает, что сама не ведает причины, а все домочадцы только пожимают плечами и не знают, что сказать. Сдается мне, что какая-нибудь сильная страсть ее терзает, ведь она тает на глазах, словно воск от огня. Я перебрала уже тысячу причин, и вот что мне пришло в голову: все ее подруги после последнего карнавала вышли замуж, а с ней никто и не заговаривает о браке. Вот откуда ее грусть. В день святой Евфимии ей минет восемнадцать лет; так вот, супруг мой, мне хотелось бы замолвить тебе словечко. Пора тебе позаботиться о том, чтобы найти ей хорошую партию, уважаемого человека и не оставлять ее без мужа, ибо это не такой товар, чтобы держать его дома.
Выслушал мессер Антонио речи жены своей и они ему
– Супруга моя, так как ты не видишь никакой другой причины тоски нашей дочери и считаешь, что ее надлежит выдать замуж, я сделаю все, что сочту нужным, чтобы найти ей мужа, достойного нашего рода. Ты же тем временем постарайся разузнать, не влюблена ли она ненароком, и кого ей хотелось бы в мужья.
Мадонна Джованна сказала, что сделает все возможное, и своими расспросами не оставляла в покое ни дочь, ни домочадцев, но так ничего и не узнала. Как раз в то время мессер Антонио познакомился с графом Парисом ди Лодроне, красивым собой и богатым. Решив, что это самая подходящая партия для Джульетты, он, не без надежды на хороший исход, сказал об этом жене. Той этот брак показался достойным и даже почетным; она сказала обо всем дочери, но та пришла в безмерное отчаяние и печаль. Мадонна Джованна, увидя это, крайне огорчилась, не будучи в состоянии разгадать причины такого поведения. Долго она уговаривала Джульетту и, наконец, сказала:
– Итак, дочь моя, я вижу, что ты не хочешь выходить замуж.
– Нет, я не пойду замуж, - отвечала Джульетта матери, прибавив, что если та ее любит и жалеет, то не станет принуждать ее к замужеству.
Мать, выслушав ответ дочери, сказала ей:
– Что же с тобой станется, если ты не пойдешь замуж? Ты что, желаешь остаться старой девой? Или пойти в монастырь? Скажи мне, душа моя!
Джульетта отвечала, что она не собирается ни оставаться старой девой, ни идти в монастырь, просто она сама не знает, чего хочет, разве только одной смерти. Мать была крайне удивлена и огорчена этим ответом и не знала, что говорить, а еще менее - что делать. Все домочадцы только и судачили о том, что Джульетта после смерти Тебальдо всегда печальна, не переставая плачет и никогда не показывается у окна. Мадонна Джованна обо всем рассказала мессеру Антонио. Он позвал к себе дочь и после многих увещеваний сказал ей:
– Дочь моя, видя, что ты уже на выданье, я нашел тебе мужа, весьма благородного, богатого и красивого. Это граф Лодроне. Поэтому готовься выйти за него и сделать то, что мне угодно, ибо столь достойную партию не так легко сыскать.
На все это Джульетта с необыкновенной смелостью, столь не свойственной такой девочке, решительно отвечала, что она замуж не пойдет. Отец сильно разгневался и готов был даже побить дочь. Он сурово угрожал ей и осыпал бранными словами, а в заключение сказал, что хочет она или нет, но через три-четыре дня она отправится с матерью и другими родственниками в Виллафранка, ибо туда прибудет Парис со своими друзьями, чтобы поглядеть на нее, и пусть она не возражает и не противится, если не хочет, чтобы он изувечил ее и сделал самой несчастной девушкой на свете. Каково было состояние Джульетты, каковы были ее мысли, это поймет каждый, кого сжигало когда-нибудь любовное пламя. Она была так ошеломлена, словно ее поразили молния и громы небесные. Придя в себя, она тут же через посредство фра Лоренцо сообщила грустную весть Ромео. Тот ответил ей, чтобы она не теряла присутствия духа, ибо в скором времени он приедет за ней и заберет ее с собой в Мантую.
Джульетту почти насильно увезли в Виллафранка, где у ее отца было прекраснейшее именье. Девушка поехала туда с такой же охотой, с какой приговоренные к смерти идут на виселицу. Туда прибыл и граф Парис, который увидел Джульетту в церкви во время мессы, и, хотя она была похудевшей, побледневшей и печальной, все же она приглянулась ему, и он отправился в Верону, где договорился с мессером Антонио о заключении брачного союза. Джульетта тоже вскоре вернулась в Верону, и отец сообщил ей о договоре с графом Парисом, уговаривая не противиться и быть в хорошем расположении духа. На это Джульетта ничего отцу не ответила, удерживая слезы, готовые брызнуть из глаз, и стараясь овладеть собой. Узнав, что свадьба назначена на середину сентября, и не зная, к кому обратиться за помощью в столь трудном деле, она решила отправиться к фра Лоренцо и посоветоваться с ним, как ей отказаться от нареченного жениха.
Приближался торжественный праздник успения благословеннейшей девы Марии, матери нашего спасителя; Джульетта, воспользовавшись этим случаем, пошла к мадонне Джованне и так сказала ей:
– Мама моя милая, я не знаю, откуда взялась эта тяжелая тоска, что давит меня, ибо после смерти Тебальдо я не нахожу себе места и с каждым днем становлюсь все печальнее, и нет на свете
Мадонна Джованна, будучи женщиной доброй и крайне набожной, с радостью согласилась на решение дочери, вполне одобряя его и всячески расхваливая ее намерение. Итак, собрав своих домочадцев, они отправились в Сан-Франческо и, прибыв в монастырь, просили позвать фра Лоренцо, который не замедлил прийти в исповедальню. Джульетте удалось проскользнуть туда, и, очутившись перед своим духовным отцом, она так сказала ему:
– Падре, нет на свете человека, который лучше вас знал бы, что произошло между мной и моим супругом, поэтому нет нужды об этом распространяться. Вы должны еще помнить письмо, которое я послала моему Ромео: вам надлежало прочесть его и переслать ему. Там я писала, что отец мой прочит мне в мужья графа Париса ди Лодроне. На это Ромео мне ответил, что приедет и все уладит, но когда - один бог знает! Теперь дело обстоит так, что в наступающем сентябре назначена моя свадьба, и я получила строгий быть готовой. Время приближается, а я не вижу способа, как освободиться от этого Лодроне, который и в самом деле мне представляется разбойником и губителем {6}, ибо он хочет похитить чужое добро. Я пришла к вам сюда за советом и помощью. Я не хочу довольствоваться этим "приеду и все улажу", как пишет мне Ромео, ибо я жена его и заключила с ним брачный союз, я буду принадлежать только ему и никому другому. Но мне нужна ваша помощь и совет. Выслушайте же меня. Вот что мне пришло в голову. Я хотела бы, падре, чтобы вы достали мне чулки, куртку и остальные принадлежности одежды мальчика и помогли мне поздно вечером или рано поутру покинуть Верону и, никем не узнанной, отправиться в Мантую и укрыться в доме моего Ромео.
Монах, услышав об этой не совсем ловко задуманной затее, которую он не одобрял, сказал:
– Дочь моя, твое намерение нельзя привести в исполнение, ибо ты подвергаешь себя чересчур большой опасности. Ты слишком молода, воспитана в довольстве, тебе трудно будет перенести тяготы путешествия; ведь потребуется идти пешком. Ты не знаешь дороги и можешь легко заблудиться. Твой отец немедленно, не найдя тебя дома, пошлет за тобой погоню ко всем воротам города и по всем дорогам, и, разумеется, тебя легко найдут. Когда тебя приведут домой, отец, захочет узнать, что за причина твоего бегства, да еще в мужской одежде. Я не знаю, как перенесешь ты нее угрозы, а может статься, даже побои родителей, и, хотя ты сделаешь все, чтобы свидеться с Ромео, действуя этим способом, ты потеряешь всякую надежду когда-либо увидеть его.
На благоразумные слова монаха Джульетта, несколько успокоившись, отвечала:
– Я вижу, падре, что намерение мое вам не по душе, и я вам верю; посоветуйте же и научите, как мне развязать тот запутанный узел, в котором я, несчастная, очутилась, и как мне с наименьшими страданиями свидеться с моим Ромео, ибо без него мне нет жизни. И если вы мне никак помочь не можете, то по крайней мере помогите мне не быть ничьей женой, раз я не могу принадлежать Ромео. Он мне говорил, что вы великий знаток трав и всяких иных лекарств и умеете делать настойку, которая через два часа без всякой боли умерщвляет человека. Дайте мне ее в таком количестве, чтобы я могла избежать рук этого разбойника и губителя, ибо другим способом вы не вернете меня Ромео. Он любит меня так же, как и я его, и согласится скорее видеть меня мертвой, чем в объятьях другого. Вы избавите меня и всю мою семью от величайшего позора, ибо, если нет иного пути спасти мое утлое суденышко, которое носится без руля по этому бушующему морю, я даю вам слово и сдержу его, что однажды ночью острым кинжалом покончу с собой, вскрыв вены на шее, ибо я лучше умру, чем нарушу клятву супружеской верности, данную Ромео.
Монах был человек многоопытный, исколесил на своем веку много стран и повидал множество диковинных вещей; особенно хорошо ведомы ему были свойства трав и камней, и был он одним из величайших знатоков магии тех времен. Он умел составлять снотворное из смеси всяких трав, которую потом превращал в мельчайший порошок, обладающий чудесной силой: если развести его в воде и выпить, человек через полчаса засыпал таким крепким сном и все чувства его настолько притуплялись, что даже самый ученый и опытный медик не мог бы сказать, что человек этот жив. В таком оцепенении человек мог пробыть сорок, а иногда и больше часов - в зависимости от количества принятого порошка и состояния организма. Когда действие порошка прекращалось, принявший его будь то мужчина или женщина - просыпался как ни в чем не бывало, словно после долгого сладкого сна.