Ромейский талисман
Шрифт:
Ивка проснулась неожиданно даже для Ворша. Села в своих носилках и первым делом позвала Ольгу. Белокурая варяжинка тут же примчалась, и девушки долго рыдали в объятиях друг друга. Потом Ивка попросила поесть.
– А я тебя во сне видела, – заявила она Воршу, который, узнав от Некраса, что девушка проснулась, тут же поспешил к ней. – Ты ведун.
– Верно, – сказал Ворш. – Помнишь, что было с тобой?
– Помню только, урманы нас с Ольгой в плен взяли, на корабль свой привели. Что потом было не помню. – Ивка поежилась,
– Это хорошо. – Ворш ласково погладил девушку по голове.
– Ну, ты чего, руки не распускай-то! – Ивка отпрянула от ведуна, посмотрела сердито. – Чай, не невеста твоя и не собака, чтобы меня гладить!
Некрас прибежал с плошкой. Холодная каша и вяленое мясо были скудным угощением, но Ивка съела все с жадностью. Ольга еще отсыпала подруге щедрую порцию чернослива. Пока Ивка завтракала, дружинники закончили приготовления к отъезду. Ворш на прощание постоял у края болота, бросил в воду кусок мяса для болотниц и водяных, как требу.
Давид Таренаци, узнав о пробуждении Ивки, ничего не сказал, только развел руками. Ворш расценил этот жест по-своему – мол, твои это заботы, я девчонку с собой не тащил. Поэтому вернулся к девушкам, занятым беседой, и сказал Ивке:
– Сама верхом поедешь?
– Поеду, – ответила девушка. – Только скажи, куда мы едем-то?
– В Киев, – ответила за волхва Ольга.
– Ой! – вскрикнула Ивка в неподдельном испуге. – А мамка-то моя знает, что я с вами? Я ведь ее не спросила.
– Знает, – произнес Ворш. – Она тебя благословила.
Для Ивки ведун взял одну из заводных лошадей. Теперь все в отряде ехали одвуконь, а это значило, что, если боги будут благосклонны и погода позволит, двести верст до Себежа они преодолеют за четыре дня. Будет время отдохнуть в ожидании купеческого обоза, а заодно подлечить Ивку Ворша радовало уже то, что девушка вышла из забытья. Правда, ведет она себя странно – говорит торопливо, возбужденно, будто пьяная, в глазах у нее странный блеск. Но Ворш знал, что все это следствие пережитого потрясения, которое наложенное им заклятие до конца так и не сняло.
Сулица помог Ольге сесть на коня. Девушке подали теплый плащ, подбитый куницей. Для Ивки теплой одежды у Давида в переметных сумах не нашлось – Ворш отдал ей свой темный шерстяной плащ. Давид пришпорил своего Арцива, и отряд тронулся в путь. По летнику проехали верст пять, потом поехали по унылой каменистой равнине, поросшей сосновыми и березовыми рощами. Ехали, почти не разговаривая – Влад Вороня с двумя ратниками в голове колонны, следом Давид и Ольга с шестью воинами, а в арьергарде Ворш, Некрас и Ивка. Кони шли ровным размеренным шагом, только камни скрипели под подковами. Дождь к обеду прекратился, облачная пелена стала расходиться, открывая синее летнее небо. К полудню засветило солнце, просушивая дорогу, и ратники повеселели. Вскоре Давид решил, что подошло
– Всем спешиться, лошадей не расседлывать! – скомандовал он. – Ставь шатер для княжеской невесты!
– Ивка будет со мной в шатре, – завила Ольга, сойдя с коня.
Давид ничего не ответил девушке, только пробормотал в бороду что-то по-армянски.
– Зачем шатер ставить? – спросил армянина Вороня. – Привал на обед короткий, и так может отдохнуть.
– Ветер холодный дует, – сказал Давид, сверкнув глазами. – Не хочу, чтобы княжеская невеста простудилась. Ты лучше скажи, долго ли еще ехать?
– Через три дня до Опочек доберемся, а там и до Себежа рукой подать.
– Дорогу не перепутал?
– Не. Я эти места добре знаю, с закрытыми глазами проведу.
– Смотри, не овцу везем, невесту княжескую.
– Да я уж понял. Девчонка-то уже распоряжаться начала.
– Не твое дело. Ты о дороге думай.
Отряд оставался на месте два часа – столько времени понадобилось, чтобы сварить горячую похлебку и дождаться, пока небо не расчистилось от облаков. До сумерек проехали еще верст двадцать. Место для лагеря выбрали на окраине леса, на поляне близ маленького озерца с чистой водой.
Ольга и Ивка сразу уединились в шатре. Здесь было тепло и уютно, а после долгой дороги сидеть на теплых войлочных кошмах было верхом удовольствия. Некрас, приставленный Давидом к дружинникам, стряпавшим ужин, принес девушкам горячий суп из говядины с репой и морковью и полкаравая хлеба.
– А ты сам-то ел? – осведомилась Ольга.
– Я с дружинниками поем, – ответил Некрас. – Как ты, Ивка?
– А что я? – Девушка улыбнулась Некрасу. – Устала малость. А чего это мы в Киев едем?
– Ольга наша за князя киевского замуж выходит, – сказал Некрас и поспешил выйти.
– Что, верно он говорит? – Ивка с удивлением посмотрела на подругу.
– Верно. – Ольга сделала вид, что ее интересует содержимое миски.
– Ух ты! – восхитилась Ивка. – Ты что же, княгиней станешь киевской?
– Стану. – Ольга пальцами выловила из супа кусочек мяса, отправила в рот. Есть ей не хотелось, но еще меньше она желала беседовать о будущем замужестве. Однако Ивка, пораженная услышанным, отставать от подруги явно не собиралась.
– А ты жениха видела своего? – поинтересовалась она, придвинувшись поближе к Ольге.
– Не видела. Знаю только, что он сын Рюрика-князя. Ингваром зовут.
– Чего же мне о нем не сказывала?
– А чего сказывать? Не я его выбрала, дядька Хельгер так решил. Я еще маленькая была, он к батюшке моему Ратше приезжал в Псков и говорил: «Как подрастешь, замуж тебя отдам за молодого князя. Хорошей парой будете!» И смеялся так довольно.
– Лепо! – Глаза Ивки стали совсем круглыми от удивления и восторга. – Не знала я, что у меня подруга будущая княгиня.