РОС: Забытый род
Шрифт:
Тропинка уходила вглубь этого безумного чапараля. Туда, где в густом полумраке мерцали странные грибы, пульсируя слабым фосфоресцирующим светом, где лианы, похожие на жилы, обвивали стволы, а под ногами хрустели не ветки, а что-то хрупкое и хитиновое. Где в густом, ядовито-зеленом тумане между деревьями слышался не то шепот, не то скрежет, не то тихий, безумный смех.
Лес Голосов. Мы вошли. И тропинка перед нами казалась не спасением, а ловушкой, затягивающей в самое нутро кошмара. Первый Город где-то там, в этой гниющей, шепчущей мгле. С ключом. И "другими".
Ну
Тропинка извивалась змеей под ногами, скользкая от какого-то маслянистого, темного налета. Он пах резко — смесью дегтя, гниющей рыбы и чего-то химически-едкого. Марк, идя рядом, тыкал в него карандашом, потом потер пальцы.
— Интересно! — воскликнул он, забыв на миг о шепоте леса и призрачных силуэтах в чаще. — Эта субстанция… явно синтетического происхождения! Скорее всего, репеллент на основе феромонов местных хищников высшего порядка или… возможно, продукт жизнедеятельности самих Аспидовых! Вот почему твари не лезут на тропу! Гениальная система безопасности, пусть и примитивная в исполнении…
— Марк, ради всего святого, — прошипел Григорий, косясь на тревожную темноту по сторонам, где ветви-кинжалы скрежетали на ветру. — Может, помолчишь? Или хоть о ключе подумай? Лекс, напомни, как он выглядел-то? Чтоб знать, что хватать, когда… если…
— Витой, — отозвался я, стараясь идти впереди, чувствуя покалывание в спине от взглядов Клима. — Серебряный. Старинный. Вроде тех, что в замках старых особняков. Ищите что-то похожее на вход в подземелье или главный зал в руинах. Храм Первого Аспида, говорила старшая стражница. Должен быть заметен.
— Город… — прошептал Степан, крепче сжимая свой нательный крест. — Какой он был? Может, церковь там была? Святое место…
— По описаниям, которые мне удалось отыскать в архивах Третьего Отдела до… продажи, — вступил Марк, снова не в силах удержаться, — Первый Город Аспидовых — это аномалия. Не числится ни на одной карте, ни в одном реестре. А сами они… — он понизил голос, хотя вокруг кроме нас и шепота никого не было, — …род крайне загадочный. Не вписаны в общую иерархию Родов, хотя имеют колоссальное влияние. Особенно в последние десятилетия. И знаете что самое любопытное?
Он сделал паузу для драматизма. Артём аж подпрыгнул от нервозности.
— Что?! — выдохнул он.
— Лингвистические и геральдические артефакты, доступные в ограниченных источниках… — Марк торжествующе поднял палец, — …указывают на теснейшую связь с германскими землями! Практически племенные корни! Я полагаю, их предкам пришлось мигрировать оттуда сюда, на русскую землю, возможно, столетия назад. Из-за конфликтов? Из-за преследований? Неизвестно. Но факт — их генеалогия искусственно стерта или скрыта. Что-то нечисто с этим родом, господа! Очень нечисто! Возможно, они…
Его научный экскурс прервало нечто, промелькнувшее в дебрях слева.
Тишину разорвал не шепот, а легкий, как хрустальный звон, топот. Из
— Боже… — прошептал Артём.
Но восторг длился долю секунды. Из той же чащи, с грохотом ломающихся ветвей и ревом, от которого кровь стыла в жилах, вынеслось другое. Огромное, массивное. Помесь гориллы и медведя, но слепленная из жил, мышц и густого, свалявшегося белого меха, покрытого инеем. Его глаза пылали яростным голубым огнем, из пасти, усеянной клыками-сосульками, валил морозный пар. Оно неслось с невероятной для своих размеров скоростью, мощными прыжками, сотрясая землю. Его рев был ледяным ураганом, физически давящим на уши.
Ледяной олень метнулся в сторону, сияние его тела вспыхнуло ярче от ужаса. Чудовище-йети рвануло за ним, не обращая внимания на нашу тропу. Они промчались в десятках метров от нас, скрылись за черными стволами и стеной гигантских, ядовито-розовых папоротников. Мы стояли, вжав головы в плечи, оглушенные ревом и внезапностью.
Тишина, наступившая после, была гулкой. И ее разорвал один-единственный звук. Пронзительный, леденящий душу визг. Короткий. Отчаянный. И тут же резко оборвавшийся. Там, в чаще, где скрылись преследователь и жертва, на миг вспыхнуло ярко-голубое сияние, осветившее на мгновение силуэты деревьев, и повалил густой морозный пар.
Потом — тишина. Только шепот леса вернулся, казалось, еще навязчивее. И запах — теперь с новой, жуткой ноткой свежеразлитой крови и… озоном? Словно после удара молнии.
Григорий медленно выдохнул, рука его белела на рукояти ножа.
— Ну… — хрипло произнес он. — Это… не ядовитый жучок.
Марк стоял бледный, его блокнот дрожал в руках. Он не записывал. Просто смотрел туда, где оборвался визг.
— Криофаги… — прошептал он, наконец. — Ледяные хищники высшего порядка… Теоретизировалось… но видеть… Боже…
Артём тихо всхлипывал. Степан крестился дрожащей рукой, шепча: «Царствие небесное… царствие небесное…»
Клим метнул острый взгляд в ту сторону, потом на тропу под ногами, на маслянистый налет.
— Эта смазка… — произнес он тихо, первым заговорив после кошмара. — Она не только запах маскирует… Она холод… их холод… скрывает? Или тепло наше? — Он посмотрел на меня, в его глазах — не вопрос, а констатация. Едем дальше. Пока нас не учуяло то, что насытилось.
Я кивнул, чувствуя, как по спине бегут мурашки, не от страха даже, а от абсолютной, бесчеловечной инаковости этого места. Когда ледяное чудовище режет ледяного оленя — это вам не ядовитые жучки. Это другой уровень ада.