Россия и Германия - стравить ! (От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона)
Шрифт:
И тут Берлин распорядился начать полный саботаж. Рабочие бездействовали, торговля замерла, чиновники бастовали. А жил Рур за счет постоянных государственных субсидий. При этом угольные и чугунные короли Рура нередко платили рабочим эрзац-банкнотами собственного производства (все равно деньги у рабочих шли только на продовольствие), а на бумажные марки субсидий в том же Берлине закупали фунты и доллары.
Рурская эпопея и добила марку окончательно, как того и хотел Стиннес. На 23 ноября 1923 года общая масса бумажных марок составила 224 септиллиона. В миллиардах - сумма астрономическая!
Был,
Расчет был верным. В случае с Руром Германия впервые взбрыкнула пo-настоящему, запахло взрывом. Справиться с ним Франция не могла. И тогда Францию отставили в сторону, а США взяли европейские вожжи в свои руки уже открыто.
Глава 11.
Новые директивы - планы Дауэса и Юнга
30 ноября 1923 года под руководством американского генерала Дауэса и английского финансиста Г. Мак-Кензера начала работать комиссия экспертов по определению платеже способности Германии, В августе 1924 года на Лондонской конференции Европе и Германии был продиктован уже сам план Дауэса. 30 августа 1924 года вышел закон о денежной реформе, и с этого дня план вступил в силу.
Шестидесятилетний вице-президент США Чарльз Гейтс Дауэс был по совместительству еще и директором-основателем крупнейшего чикагского банка "Центральный Трест Ил линойса", связанного (какое "совпадение"!) с группой все того же Моргана, с которым имел тесные отношения Ратенау.
Во время Первой мировой войны Дауэс в чине генерала в координации с Барухом организовывал военные поставки в Европу. Первая Большая Советская Энциклопедия в томе 20, из данном в 1930 году, аттестовывала его как символ гегемонии американского капитала в Европе, но отдавала должное: "Д. является одним из талантливых представителей америк. монополистического финансового капитала, великолепно разбирающимся в положении послевоенной Европы и планомерно проводящим проникновение америк. капитала во все важнейшие страны Европы, в особенности в Германию и Францию".
Теперь Дауэс объявил: в ближайшие пять лет Германия выкладывает "на бочку" по полтора миллиарда марок золотом, потом - по два с половиной. Контроль над немецкой военной] промышленностью резко ослабевал, а под право контроля немецких железных дорог и банков Штаты давали Веймарской республике первый кредит в 200 миллионов долларов на восстановление экономики.
Потом последовали и другие кредиты. Жалеть не приходи лось - считалось, что вкладывается в свое... Собственно, так: оно и было. Германия начала резко прибавлять промышленные и торговые обороты, и с началом реализации плана Дауэса в германском будущем появился устойчивый просвет. А в Версальской системе - первая серьезная прореха.
В Зеркальном зале Версаля французам мечталось, конечно, великое... В конце 1922 года председатель финансовой ко миссии французского парламента Дариак в своем секретном докладе Пуанкаре сообщал: "Если бумажная марка обесценивается со дня на день, то средства производства, принадлежащие Тиссену, Круппу и их соратникам,
Дариак был прав и вывод делал очевидный: вот бы это все - да под контроль Франции.
Мечталось-то мечталось, а практически вопрос о контроле над германским народным хозяйством был решен в пользу американского, а не французского капитала. Кое-какие крохи достались Англии.
Большая Советская Энциклопедия 1928 года так оценила план Дауэса: "Американские кредиты широкой волной залили народное хозяйство".
Доллары действительно делали плодородной экономику Германии не хуже, чем ил Нила - поля египетских феллахов. За два года немцы превзошли довоенный уровень развития. Правда, это не значило, что был восстановлен довоенный уровень массового потребления. У светских женщин сверкали бриллианты, у рабочих женщин - голодные глаза.
Чем стал для рабочей Германии план Дауэса видно хотя бы из статистики заболеваний горняков легочным туберкулезом. В 1913 году на сто работающих приходилось 0,57 больных, в 1917- 1,02. В 1920 году эта цифра поднялась до 1,84, а к 1925 - доросла до 3,93!
У Карла Гельфериха в его последний год жизни (в 1924 году он скончался) были основания оценивать план Дауэса как шаг на пути "вечного порабощения" Германии. А генерал и депутат Людендорф при голосовании "дауэсовских" законов в рейхстаге кричал: - "Позор для Германии! Десять лет назад я выиграл битву при Танненберге (это когда из-за Ренненкампфа погибла армия Самсонова.
– С.К.). Теперь они устроили нам еврейский Танненберг!".
Но депутаты план приняли - крупные промышленники увидели в нем крупные возможности рассчитаться с репарационными долгами и провести ряд махинаций. В этом смысле план Дауэса был очень характерен для послевоенного между народного капитала своей внешней противоречивостью и железной (то бишь "золотой") внутренней логикой.
Германский долг позволял Америке внедряться в германскую экономику, не тратя ни цента. Получалось так потому, что американские банки, предоставившие Германии займы, тут же выпустили под них облигации, раскупленные рядовыми американцами. Банки сразу оказались с прибылью, а через несколько лет немцы - тут много поработал президент Рейхс банка Яльмар Шахт, отказались от выплат всего долга по согласованию с большим капиталом США.
Президент Гувер в 1931 году объявил мораторий на уплату взносов. В результате мелкие держатели германских облигаций потеряли в сумме миллиарды марок. А банки еще раз оказались с прибылью. Черчилль по этому поводу с притворной грустью заключал: "Такова печальная история этой идиотской путаницы, на которую было затрачено столько труда и сил".
Труда капитал затратил тут, действительно, немало, но и рыбка из "версальского пруда" была выловлена не простая, а золотая.
В июне 1929 года на очередной Парижской конференции директивы Дауэса заменили планом пятидесятипятилетнего американского финансиста Оуэна Д. Юнга. Впрочем, Юнг занимал еще один пост: главы "Дженерал электрик", ДЭК, лучшей подруги AEG Ратенау, не считая постов в Федеральном резервном банке и в "Дженерал Моторс" неугомонного Моргана.