Россия и мусульманский мир № 2 / 2018
Шрифт:
Ситуация изменилась, когда территория Приамурья окончательно оказалась во власти России – со второй половины XIX в. десятки населенных пунктов были построены от Усть-Стрелки до Хинганского ущелья, а потом и до самых низовий Амура и по правому берегу Уссури. Такие населенные пункты возводились частями Сибирского корпуса, которые формировались в местах компактного проживания российских мусульман – татар, башкир и исламизированных народов Среднего и Нижнего Поволжья. Коренных жителей Сибири и Дальнего Востока в армию не призывали (еще в 1822 г. закреплено освобождение от рекрутства сибирских «инородцев»). Кроме того, минусинские (ачинские / абаканские) татары («енисейские
В первоначальном освоении Приамурья было велико значение военных, среди которых имелось много выходцев из регионов Поволжья, где компактно проживали мусульмане, и это определило этническое «лицо» складывающейся уммы (обряды рождения и погребения, татарский язык проповеди, психолого-поведенческие установки). С 1877 г. по просьбе муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания в армии и на казачьих землях были учреждены штатные должности имамов.
Многие мусульмане после военной службы оставались на Дальнем Востоке, также здесь закрепились купцы и ремесленники, составив еще один из элементов формирующейся уммы. Так, в 1890-е годы возникла и благовещенская община. Часть уммы в Приамурском генерал-губернаторстве на рубеже ХIХ и ХХ вв. формировалась из ссыльных или отбывших наказание мусульман.
Авторы статьи приводят данные первой Всероссийской переписи населения 1897 г., согласно которой общее количество мусульман в Амурской области составляло 665 человек (0,55% от общей численности населения края). Состав мусульман был довольно однороден: подавляющее большинство (почти 80%) составляли татары. Сословный состав татарской общины был представлен в основном крестьянами (492 человека), но были также дворяне (3), мещане (73), чиновники (2), иностранные подданные (61 человек). По роду деятельности распределение было следующим: четверть татар занималась частными услугами, 122 – работали на рудниках, 55 – занимались земледелием, 42 – извозом. Грамотность среди них была несколько выше, чем в среднем среди других мусульман области: 24% среди мужчин и 22% среди женщин.
Следующими по численности в умме были мусульмане-китайцы, их насчитывалось 56 человек, все они были мужчинами и проживали в Благовещенске. Грамотой (очевидно, русской) из них владели только двое. Среди мусульман Приамурья в ходе переписи выявилось 17 русских (13 мужчин и 4 женщины, из них грамотные – 9 мужчин и 1 женщина), 10 лезгин и 2 носителя финно-угорской группы языков, все мужчины. Кроме того, 24 мусульманина были отнесены переписчиками к носителям остальных индоевропейских языков и столько же (помимо татар) – к носителям «турецко-татарских языков» [Забияко, Беляков, Воронина, 2017, 358].
К 1900 г. число мусульман выросло, составляя уже 879 человек. Это поставило перед властями вопрос о строительстве молитвенного дома или мечети в областном центре. Полагаем, что еще раньше было одобрено выделение участка под «мусульманские» захоронения. Расселены приезжие были неравномерно. Б'oльшая их часть – вдоль Транссибирской магистрали, ставшей мощным фактором освоения края.
Что касается криминальной составляющей, то статистика свидетельствовала, что среди этнических групп чаще всего преступления совершали башкиры и татары, а на третьем месте находились уже отбывшие наказание уроженцы Кавказа. Известно, что более половины мусульман были сосланы за воровство. Следом шли преступления «против жизни» (10% от общего числа осужденных). Встречались и осужденные за преступления под «религиозными знаменами». Тяжесть совершенных преступлений закрывала для значительной
Отбывших наказание власти старались расселить в отдаленных местах, но число приезжих не могло превышать 1/3 коренного населения. В результате, например, в 1902 г. в г. Николаевске-на-Амуре насчитывалось до 200 мусульман, в том числе отбывших ранее наказание на Сахалине. Их нравственный облик вызывал тревогу у имама М. Фаттахуддинова, который за два года своего пребывания в области сумел устроить местную мечеть и организовать Благотворительное общество. Появилось вечернее мектебе, где учились местные гимназисты 4–5 классов (из киргизов и черкесов), там же учились и дети мусульман, приехавшие с Сахалина, но оставшиеся без попечения. Своей деятельностью Фаттахуддинов способствовал смягчению нравов и просвещению местных мусульман.
Мечеть, Благотворительное общество и мектебе возникли одновременно. Эти институты мусульманской общины – «махал-ля» – отражали тот этап развития российского ислама, что принято называть джадидизмом, который начал проявляться как общественно-политическое движение с 1880-х годов. Джадиды ввели звуковой метод обучения грамоте, разработку учебных планов и программ со светскими дисциплинами, классно-урочную систему, экзамены, учебники на родных языках, изучение русского языка. Авторы статьи отмечают, что джадидизм впоследствии подвигал мусульман к интеграции, препятствовал клерикализации, хотя иногда ориентировал их на неверный путь развития, например поддержку панисламистской идеологии.
Много мусульман появилось на Дальнем Востоке в период Русско-японской войны. Именно в тот период здесь оказалась группа офицеров и генералов из числа уроженцев Кавказа. Для удовлетворения духовных треб военнослужащих, равно как и для регистрации актов гражданского состояния, требовались муллы. Исследователи указывают на особую роль в жизни уммы в этот период имама и мударриса С.М. Урманова, благодаря деятельности которого противоречия между джадидами и кадимистами не носили столь острый характер как, например, это было в Поволжье или Средней Азии.
К началу Первой мировой войны общее количество мусульман в Амурской области составляло уже 3486 человек (1,6% от общего числа населения). Задача сохранения лояльности мусульман актуализировалась для власти еще в годы Первой мировой войны. Существовали опасения, что могли повлиять на ситуацию, как и ранее (1806–1812, 1828–1829, 1853–1856, 1877–1878), открывшиеся военные действия с Османской империей, которой по-прежнему правил султан – халиф всех мусульман. Опасения большей частью не оправдались. Более того, не подлежащие призыву сибирские татары шли в армию добровольцами. Прибывшие мусульмане принимали присягу в присутствии прикомандированного при штабе Приамурского военного округа муллы.
В 1917 г. институт военных мулл был ликвидирован Временным правительством, но умма Приамурья к тому времени настолько окрепла, что смогла содержать служителей культа и без государственной поддержки, сняв с них одновременно и официальные обязательства поддерживать власть проповедями и наставлениями.
Период утверждения советской власти на Дальнем Востоке был кратковременным, а начавшаяся Гражданская война затянулась здесь до 1922 г. И если созданные до выступления белочехов советские комиссариаты по мусульманским делам ощущали себя боевым штабом мобилизации всех мусульманских масс (но без имамов), то, напротив, в армии А.В. Колчака был возрожден институт военных мулл.