Россия и русские в мировой истории.
Шрифт:
Уводя читателя в иную область, К. Гаджиев трактует геополитику пройденным и умозрительным этапом на пути к глобализации. Именно ей и различным проектам мирового устройства, реализуемым на идеологических постулатах и экономических реалиях, – <новому мировому порядку>, <концу биполярного мира>, <транснациональному миру или суверенитету>, <американской идее>, <европейской и азиатской модели>, наконец, либерализму и демократии – посвящена книга, которой больше подошло бы иное название191. Можно только согласиться с точной характеристикой В. Максименко:
<Предложения <интерпретировать префикс <гео> в термине <геополитика> не как картографическое измерение международно-политической реальности,
191 Гаджиев К.С. Геополитика. М., 1997.
149
<глобализации>, но никак не к практической геополитике192. Но в доктринах глобализации запрятана классическая Realpolitik, чем достигается отождествление ее неизменных и новых целей с некими всемирными идеалами. Если Гаджиев называет это геополитикой, то Карл Шмитт именует ее <политической теологией>.
Хотя Гаджиев призывает <решительно отмежеваться от традиционного понимания геополитики>, все новые проекты, рожденные якобы <либеральным общечеловеческим> импульсом, победившим <тоталитаризм>, или <постиндустриальным> этапом мирового развития, являют давно знакомые классические геополитические очертания: Венгрия и Чехия, становясь членами НАТО, бегут не от коммунизма, а от чуждой им России и возвращаются в латинский ареал Габсбургской империи; Польша повторяет лишь свою многовековую стратегию; формирующаяся Балто-Черноморская дуга – это старый проект XVI века, отрезающий Россию от выходов к морю; а Пакт стабильности для Юго-Восточной Европы лишь подтверждает, что Балканы и Вардаро-Моравская долина на них с Косовым полем, как и 100, 200, 400 лет назад, становятся осью, соединяющей Западную Европу с Проливами. Новизна же в том, что, помимо собственной неизменной геополитической стратегии, англосаксонские страны полностью реализовали в своих интересах все планы пангерманистов. Отрадно отметить, что, кроме отмеченной интерпретации, уже вышел ряд непредвзятых работ по этой неоправданно замолченной теме193.
В связи с Восточным вопросом в самой его широкой парадигме проявилась русская школа геополитики: В.И. Ламанский, Д.И. Менделеев194, В.П. Семенов-Тян-Шанский, А.Е. Снесарев, ?.?. Чихачев, С.Н. Южаков. Их отличает не только способность <не смешивать политическую географию с политикой в географии>, как учит В.П. Семенов-Тян-Шанский195, но и цивилизационный подход, что показывает суждение С.Н. Южакова: <Буржуазный капиталистический режим, дошедший до крайнего выражения в Европе именно в лице Англии, перенесшей свое господство и в международные отношения… встречает в лице России страну не буржуазную и не капиталистическую, а построившую свою культуру на идее крестьянства;
192 См. Максименко В.И. Россия и Азия, или Анти-Бжезинский. Восток, 2000, № 5, с. 49.
193 См. Геополитика: теория и практика. Под ред. Э.А. Позднякова. М., 1993; Киселев С.Н., Киселева Н.В. Размышления о Крыме и геополитике. Симферополь, 1994.
194 См. Ламанский В.И. Три мира Азийско-Европейского материка. СПб., 1892; Менделеев Д.И. К познанию России, СПб., 1906.
195 Семенов-Тян-Шанский В.П. О могущественном территориальном владении применительно к России. Очерк по политической географии. СПб., 1915, с. 30.
150
борьба между двумя мировыми колоссами поневоле явится борьбой между двумя режимами>'96.
Аналитиком, предпринявшим первый опыт системного социологического анализа геополитическо-культурных противостояний, был Н.Я.Данилевский, имя которого намеренно замалчивается оппонентами. Перу Данилевского принадлежит оригинальное толкование темы Восточного вопроса, изложенное в самом широком историкосоциологическом контексте в книге <Россия и Европа> и статье <Горе победителям>197. Он критически относится к толкованию С.М. Соловьева, не заметившего противостояния России и Европы, хотя все же это не помешало
Интерпретацию идей Данилевского во многом задала статья В. Соловьева в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, где он представил Данилевского лишь идеологом панславизма и русского национализма. Эти клише в сознании либерального и марксистского обществоведения безусловно отрицательные, поэтому вполне объяснимо единодушие, с которым игнорируют и принижают его наследие вот уже 150 лет. Любовь к Отечеству и проповедь здоровой национальной политики есть вопросы, сама постановка которых, по мнению либералов, еще в XIX веке угрожала опасностью <лучшим традициям русского образованного общества>198.
Данилевский предсказал неизбежное смещение центра тяжести мировой политики на стык славянства и латинства, что блестяще
196 Южаков С.Н. Англо-русская распря. Небольшое предисловие к большим событиям. Политический этюд. СПб., 1885, с. 4.
197 См. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб., 1995; его же: Горе победителям. М., 1998.
198 Первые Крымские чтения Н.Я. Данилевского. Проблемы мирового устройства и международных отношений в общественно-политической мысли XIX-XX вв. Симферополь, 1996.
151
оправдывается вот уже полтора века, и превосходно обнажил суть противостояния: пока между Россией и Европой <стояла турецкая фантасмагория>, этих причин можно было и не заметить, когда же <призрак рассеялся, настоящие враги явились лицом к лицу>. Стремление России разрешить противоречия по узкому Восточному вопросу путем вступления в европейскую систему бесперспективны. Антагонизм России и Европы, по Данилевскому, есть объективный <огромный исторический процесс, в ходе которого решается вопрос о том, должно ли славянское племя… оставаться только ничтожным придатком… Европы или же, в свою очередь, приобрести миродержавное значение и наложить свою печать на целый период Истории>. Этот антагонизм определяется славянством России, устойчивой противоположностью романо-германскому культурно-историческому типу и различной стадией развития этих типов, противоположностью православия и латинского католицизма, а также стремлением англосаксов подчинить своему влиянию Азию. Причем эти все противоречия <замечательнейшим образом спутываются в один узел на Босфоре, в Дарданеллах и в Константинополе>.
На объективной встрече России и Англии в среднеазиатском вопросе, <неизбежно обративших энергию расширения в усилия по взаимному сдерживанию>, сконцентрировано внимание А.Е. Снесарева, председателя Среднеазиатского отдела русского Общества востоковедения: <Три века тому назад Россия и Англия начали проникать на территорию огромного материка Азии: первая – с запада, вторая – с юга; поступательные движения обеих первоклассных стран, сильно различающихся по мотивам и руководящим признакам… привели их в первой половине прошлого столетия к политическому соприкосновению на театре Средней Азии… в районе Гиндукуша, на юге Памира, произошло и географическое соприкосновение>199. Решаться же оно будет не в тех районах, но в Проливах.