Россия и современный мир №3 / 2016
Шрифт:
1. Бжезинский З. Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис. – М., 2012.
2. Глазьев С., Батчиков С., Кобяков А. Встать в полный рост // Холодная война 2.0. Стратегия русской победы. – М., 2015.
3. Драйзер Т. Собр. соч.: В 12 т. – М., 1986.
4. Зиновьев А.А. Запад. – М., 2007.
5. Транкова А. Как британцы навязали свои порядки всему миру // Форбс, 2013. – № 5.
6. Хабермас Ю. Расколотый Запад. – М., 2008.
7. Хомский Н. Несостоятельные Штаты. – М., 2007.
«Брексит» и европейские перспективы России 33
Чернега Владимир Николаевич – доктор юридических наук, Чрезвычайный
В июле 2016 г. в Европейском парламенте состоялась конференция на тему «“Брексит” и судьба Европы». Она была совместно организована фракцией Европейской народной партии (ЕНП) (самой многочисленной в нынешнем составе парламента) и французским отделением НПО «Международный панъевропейский союз» (МПС). (Организация основана австрийским аристократом Р. Куденхове-Калерги в Вене в 1926 г., действует в 30 европейских странах, но французское отделение – наиболее многочисленное и активное.)
33
Сокращенный вариант статьи первоначально опубликован в аналитическом бюллетене «Европейская безопасность. События. Оценки. Прогноз». – М., 2016. – № 42 (58).
В ходе конференции четко проявились две тенденции, которые доминируют сейчас в реакции европейских элит на результаты «брексита». Первая тенденция выражалась главным образом докладчиками от ЕНП. Вкратце ее можно охарактеризовать как смесь растерянности и негодования в отношении британских избирателей, проголосовавших за «брексит», а также лично Д. Кэмерона, инициировавшего референдум. Ряд выступавших подвергли критике сам этот инструмент прямой демократии. Он, как утверждалось, приемлем только в небольших странах типа Швейцарии, но в целом таит в себе «западню демагогии и популизма». Стоит заметить, что этот аргумент уже был в ходу в этих кругах после того, как в 2005 г. французские и голландские избиратели провалили проект «европейской конституции».
Напротив, выступления представителей Международного панъевропейского союза были исполнены оптимизма. Они подчеркивали появившиеся позитивные перспективы для превращения ЕС в самостоятельный «центр силы». Один из докладчиков МПС напомнил, что Р. Куденхове-Калерги еще в момент образования этого движения исключал Великобританию из «Большой Европы» из-за слишком глубоких органических связей с «неевропейским англо-саксонским миром» 34 . Эти связи позже послужили обоснованием для решения президента Франции Ш. де Голля дважды, в 1961 и 1967 гг., заблокировать переговоры о вступлении Великобритании в тогдашнее ЕЭС. Особенно его тревожили «привилегированные отношения» между ней и США. В приватных беседах он без обиняков называл британского соседа «троянским конем Америки».
34
Справедливости ради следует отметить, что Р. Куденхове-Калерги выводил за рамки «Большой Европы» и Советскую Россию, но по идеологическим причинам.
Европарламентарии единодушно констатировали, что выход Великобритании из механизмов принятия решений в ЕС не просто меняет формат этого объединения, но и ведет к изменению геостратегической ситуации на континенте, в том числе в плане взаимоотношений с Россией. Было заметно, что у тех представителей ЕНП, которые ранее фактически отстаивали линию на «вытеснение» ее из Европы, резко поубавилось пыла. Дежурные фразы о «российском экспансионизме» сочетались с признанием того, что у России «есть свое место» на континенте и ее интересы должны так или иначе уважаться.
Для выступавших от МПС это было хорошей новостью, поскольку в этой организации, по крайней мере в ее французском отделении, многие всегда считали Россию неотъемлемой частью «Большой Европы». Их позиции существенно усилились в последнее время в связи с миграционным кризисом в ЕС, а также исламскими террористическими актами во Франции, Бельгии, Германии. Они вызвали повышенное внимание общественности в государствах-членах к вопросу о христианских корнях европейской цивилизации, а в связи с этим и к России. Возрос и интерес к тому, как в РФ решаются проблемы сосуществования христианской и исламской религий. Вполне закономерно,
Ход дебатов на конференции – лишь один из признаков того, что в ЕС начинается осмысление новой геостратегической конфигурации на континенте, в том числе роли в ней России. Конечно, дискуссии по поводу политики по отношению к ней велись и раньше, в частности по вопросу о смягчении конфронтации в связи с украинским кризисом, особенно государствами-участниками (или под их давлением на многостороннем уровне), затронутыми российскими контрсанкциями. Уже эти обсуждения показывали, что в ЕС, за фасадом формального единства, накапливались разногласия по данному вопросу и что ряд стран пусть осторожно, но подталкивали объединение к поиску компромиссных решений, которые позволили бы в какой-то степени ослабить напряженность.
В нынешней ситуации к экономическим мотивам присоединяются геостратегические. Слова президента Франции Ф. Олланда на саммите НАТО 8–9 июля с. г. в Варшаве о том, что Россия все-таки является не противником, а партнером, «который иногда прибегает к силе», отнюдь не были неудачной импровизацией. Они вызвали гнев США и резкую критику со стороны Польши и прибалтийских государств. Разрушение европейского треугольника Париж – Лондон – Бонн фактически оставляет Францию один на один с Германией, в полтора раза превышающей ее по численности населения и превосходящей ее по экономической мощи. Конечно, Франция, в отличие от Германии, является ядерной державой, она может в тех или иных вопросах рассчитывать на поддержку Италии и других государств, наконец, обе страны связаны узами в рамках ЕС и НАТО. Но, несмотря на это, неравновесие слишком велико и вызывает опасения у значительной части французской элиты. Конструктивные отношения и сотрудничество с Россией в самых различных областях в этих условиях приобретают для Франции все большее значение.
Уход Великобритании из механизмов принятия решений в ЕС ведет также к ослаблению влияния на эти решения со стороны США, поскольку Лондон, действительно, до сих пор являлся главным его проводником, особенно в политической сфере. Это в свою очередь ослабляет позиции в ЕС наиболее враждебно настроенных к России стран – Польши, Швеции, Латвии, Литвы и Эстонии, которые в вопросе об антироссийских санкциях, как и в ряде других, ориентируются не столько на Брюссель, сколько на Вашингтон. Конечно, США могут в какой-то мере компенсировать утрату этого канала влияния на ЕС в случае заключения между ними соглашения о трансатлантическом и инвестиционном партнерстве (ТТИП), переговоры о котором, судя по всему, вошли в продвинутую фазу. Однако, во-первых, «брексит» способен негативно повлиять на эти переговоры, так как помимо времени, которое уйдет на решение технических проблем, связанных с оформлением «развода» с Великобританией, он вынуждает Еврокомиссию больше считаться с общественным мнением государств-членов, настороженно воспринимающим информацию о возможном содержании этого соглашения. Во-вторых, поскольку главным бенефициарием ТТИП, как считают большинство экспертов, должна быть Германия, это может усугубить отмеченное выше неравновесие между ней и Францией (не говоря уже о других государствах-членах), ускорить ее превращение в безусловного гегемона ЕС. Такая перспектива еще до «брексита» тревожила часть европейских элит. Очевидно, что в нынешней ситуации их опасения только усиливаются. Иными словами, перспектива завершения переговоров и в еще большей степени ратификация соглашения становится сейчас более туманной.
Таким образом, «брексит» создает в ЕС ситуацию, скорее благоприятную для России. Прежде всего возрастает ее значение как фактора «баланса сил» на европейском континенте. Появление у ЕС шансов приобрести большую самостоятельность означает возникновение у него перспективы проводить политику, более ориентированную на собственно европейские интересы, а они в значительной мере связаны с Россией, особенно в области безопасности. Да и в экономике тоже. Как показала история с санкциями и контрсанкциями, российский рынок оказался более важным для ряда стран ЕС, в частности Франции, Италии, Испании, Греции, чем представляли в самой России. Контрсанкции особенно негативно сказались на сельскохозяйственном секторе этих стран, который и без них переживал большие проблемы. Сельскохозяйственные производители в ЕС немногочисленны, но очень активны в политическом плане и у них есть возможности дать почувствовать свое недовольство не только своим правительствам, но и широким массам потребителей.