Россия и современный мир №4 / 2016
Шрифт:
В развитии промышленности и хозяйства в России во время Петра и его преемников поражает переплетение методов и подходов, свойственных различным эпохам и экономическим системам, что, по-видимому, отражает как стремление двигаться вперед за передовыми странами в постоянных попытках догоняющего развития, так и колоссальные трудности в его преодолении, стойкое отставание, консерватизм практически всех слоев общества за исключением отдельных наиболее дальновидных его представителей, общее состояние хозяйственной, трудовой, межличностной культуры, дремучее по-прежнему отношение к личности и ее правам, укоренившиеся стереотипы поведения и, как результат, тяготение к неэкономическим,
В XVIII в. интенсивно развивается промышленность, во многом благодаря импульсу, заданному Петром I. Обращает на себя внимание значительное участие государства в этом процессе (государственного предпринимательства), что также является прямым наследием исторической траектории. Так, казенные оружейные заводы подчинялись оружейной канцелярии, находившейся в ведении военной коллегии. Многие заводы, особенно в оружейной, металлургической промышленности, оставались казенными или отдавались на откуп с припиской к заводам крестьянских дворов.
Частные фабрики можно было заводить с разрешения мануфактур-коллегии, а без такого разрешения фабрика подвергалась со всеми своими инструментами конфискации. Купцы, получившие «привилегию», пользовались различными преференциями, особенно в случае поставок на нужды армии: предоставлением казенных помещений, освобождением от податей, разрешением покупать крестьян без земли для употребления на фабричные работы, рубить казенный лес, осуществлять беспошлинный импорт материалов в течение ряда лет. Например, всем в России, занимающимся суконным производством, была дана привилегия не брать их крестьян в рекруты, а платить произведенным сукном на армию.
Важной составляющей политики оживления промышленности и торговли были и экономические меры, в том числе учреждение дворянского и купеческого банков. На заведение фабрик выдавались долгосрочные (до десяти лет) казенные кредиты, дозволялась беспошлинная торговля в России на те же сроки.
С одной стороны, правительство понимало необходимость развития рыночных отношений и предпринимательства и стимулировало его с помощью налоговых и кредитных инструментов, с другой – использовало древние, чисто феодальные формы, дозволяя предпринимателям – не только своим, но и иностранным – покупать крепостных без земли, т.е. использовать рабский труд. Возникает вопрос, мог бы Сталин использовать в экономике ХХ в. армии рабов (заключенных ГУЛАГа) и крепостных (колхозников, лишенных гражданских прав), если бы не опыт, освященный столь давними примерами и столь стойкими традициями. Безусловно, этому способствовали теоретические «изыскания» об отсутствии товарно-денежных, рыночных отношений при строе, названном словно в насмешку социализмом. Такой идеологической поддержки были лишены правители старой России.
Эпоха Николая I в русской истории вполне может быть названа эпохой застоя, открывшей череду подобных времен блокирования сверху всяких попыток какого-либо политического движения, не говоря о модернизации, и на этом фоне – расцвета коррупции, воровства, постепенного падения общественной морали и деградации господствующих социальных слоев. Самая точная и лаконичная оценка дана Гоголем: «Мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет», причем это касается, конечно, и сферы государственного управления. Политическую жизнь, ее внешние проявления можно остановить
Поэтому Октябрьский переворот 1917 г. можно рассматривать как контрреволюцию, возврат к старым полуфеодальным отношениям, крайний протест против бурного развития капитализма и демократических форм правления в России. История российских реформ от Александра II до Столыпина была, по сути, попыткой изменить историческую траекторию и выйти на новую модель развития, прерванную в октябре 1917 г.
Эти краткие исторические отступления позволяют выделить некоторые узловые негативные моменты российского социокультурного наследия (культурного кода).
Сакрализация власти. Потрясающая покорность большинства народа власти, даже самой жестокой и несправедливой, во многом объясняется смирением перед Божьей волей, а страдания, выпадающие на долю народа, ниспосланы Богом. Многие эпизоды борьбы за власть, возникавшие в периоды крайнего обострения социальных отношений, окрашивались самозванством, т.е. обращением к тому же фактору сакрализации власти. Конституционное право, согласно которому власть принадлежит народу и народ вправе свергнуть правительство, не выполняющее своего предназначения, т.е. не служащее его интересам, является неотъемлемым элементом исторически сложившейся европейской, а сегодня, пожалуй, и общемировой культуры.
Показная благопристойность и нетерпимость критики. Российские власти для прикрытия внутреннего беспредела всегда очень заботились о внешнем имидже – страны и своем собственном. Внутри страны – терпимость власти по отношению к любым безобразиям, беззаконию и коррупции, но внешне все должно было быть благопристойно. На это была нацелена и царская пропаганда (не нужно думать, что это изобретение большевиков). Разоблачения встречали отпор и попытки опровержения. Примеров много, один из них – остро критичная по отношению к российской действительности XIX в. книга де-Кюстина, на которого правительство Николая I напустило «разоблачителей» в виде лояльных окололитературных деятелей с обвинениями во лжи. Конечно, с Герценом и заграничной печатью большевиков царской власти было сложнее. Здесь надо было не только бороться за имидж, но и тушить искры, чтобы не разгорелось пламя. Не помогло.
То же самое повторяется на новом историческом витке в действиях большевистской власти: кровавый террор внутри и видимое благообразие, представление себя в виде борцов за справедливость и строительство нового общества. Приглашают, принимают, беседуют с иностранными писателями, общественными деятелями, политиками. Для этой цели был использован и М. Горький как авторитетный за рубежом человек.
Консерватизм и роль церкви. Новшество всегда отторгается в пользу привычной старины.
Петр попытался ввести, например, перемены в порядок наследования дворянской собственности, он стремился не только предотвратить ее дробление и постепенное вырождение дворян как класса, но и оказать определенное воспитательное воздействие. Как сказано в принятом указе, разделение недвижимых имуществ после умерших родителей между детьми «великий есть вред как интересам государственным, так подданным и самым фамилиям падение». Но нельзя легко изменить то, что освящено многовековыми привычками, укоренилось в нравах и традициях. Несмотря на старание Петра, майорат, господствовавший в Европе, так и не привился в России.