Россия и современный мир №4 / 2016

Игрицкий Юрий

Все системы независимо от своего класса (будь то физические, биологические или социальные) обладают общими элементами – входом (для экономики это затрачиваемые ресурсы), выходом (результат функционирования), процессором (механизм превращения затрат в результаты) и обратной связью. Наличие саморегулирования на основе обратных связей на всех уровнях – один из краеугольных принципов системной теории. В сложных системах саморегулирование необходимо и реально существует на всех уровнях (во всех подсистемах) – в социальных системах вплоть до индивида (в биологических – вплоть до уровня клетки), и придает всякой системе устойчивость и жизнеспособность.

Все дело в разделении функций, обоснованном и стабильном. Саморегулирование в виде местного самоуправления вовсе не означает неограниченной самостоятельности

или неконтролируемой автономии. Оно означает наличие механизмов, заставляющих подсистемы действовать в нужном для системы в целом направлении. Чем сложнее система, чем из большего числа иерархических подсистем она состоит, тем насущнее для нее наличие свойства саморегулирования. Без него не может существовать никакая система. Многочисленные необходимые при этом формальные органы координации не способны достичь эффективности. Единственным действительным координирующим началом является общность цели. Когда у каждого звена и элемента системы она своя, личная, никакие административные надстройки не помогут.

Демократия, между прочим, есть набор механизмов, обеспечивающих такое саморегулирование в социальной (общественной) системе. Ее элементы (в первом приближении) таковы.

– Электоральная система (именно система, а не результат). Она обеспечивает важные сигналы для власти – а все ли благополучно в царстве-государстве (даже если она, т.е. власть, не меняется, может меняться ее политика). Если выборы сфальсифицированы, то этот элемент фактически отсутствует.

– Народное представительство. Смысл его в учете всех общественных интересов, всех групп и слоев населения, в том числе интересов меньшинства (а не только большинства, т.е. фактически властной элиты, маскирующейся под большинство). Обычно реализуется с помощью механизма многопартийности. Смысл – в создании механизмов сдержек и противовесов, проще говоря, в защите бедных от богатых и богатых от бедных. Понятно, почему так ненавидят демократию носители марксистской идеи классовой борьбы.

– Разделение властей. Служит предохранителем от произвола и от узурпатора. Различные ветви имеют различные функции и контролируют друг друга.

– Независимая судебная система, обеспечивающая безусловное равенство перед законом. Это элемент разделения властей очень важный, ибо обеспечивает стабильность и общественное спокойствие (если очень хочется, то можно добавить и справедливость).

– Политические свободы и права человека. Здесь демократия сливается с либерализмом (в его политическом смысле), выступает как его воплощение, как демократический либерализм.

– Свободная пресса. Это своего рода вторая и постоянно действующая и очень важная сигнальная система.

Таким образом, видно, как далеко ушло понятие демократии от простого перевода с греческого языка.

Отношение к труду. Саморегулирование в экономической системе – это многообразное явление. Затронем лишь один аспект – мотивацию к труду (отнюдь немаловажный).

В России в системе социокультурных ценностей труд сознательно или, что еще хуже, подсознательно веками воспринимался и продолжает восприниматься как наказание. Снова вспомним о церкви, и в этом нет ничего удивительного, ибо церковь как институт культуры оказывала и продолжает оказывать на нее огромное влияние. Провинившихся верующих и монахов в монастырях наказывали разными работами, причем, как правило, бессмысленными (епитимья). Праздник ассоциировался с бездельем, о чем говорит и семантика слова (праздность – это отсутствие труда, безделье). Как уточнял Антоний Сурожский, праздновать – значит «оставаться без дела». Таких «праздников» церковь насаждала огромное множество. Так и сложилось соответствующее отношение к трудолюбию и добросовестному труду. Между тем было бы правильно в воспитательном смысле наказывать человека отлучением от труда: смотри, все пошли работать, а ты будешь сидеть без дела, пока не поймешь ценность труда.

Прослеживается и связь между такими, казалось бы, далекими друг от друга сферами, как модель взаимоотношения общества и власти, с одной стороны, и отношением граждан, членов этого общества к общественным обязанностям, в том числе и в первую очередь к труду – с другой. Диалектика отношений свободы и

ответственности – важнейшая, фундаментальная тема, здесь отметим лишь, что мотивация к труду является одним из элементов механизма саморегулирования на первичном уровне, т.е. на уровне клеточки хозяйственной системы – человека. Именно этот механизм в нормальных условиях заставляет человека трудиться. Известная сентенция А. Смита здесь вполне уместна – действительно, мы обязаны своим обедом не благожелательности мясника, булочника и зеленщика, а тому, что они тоже хотят есть. Это, конечно, общая формула, в реальности мотивы разнообразны (когда-то их делили на экономические и неэкономические), но они должны быть. А если их нет, то что тогда? Тогда, хотим мы или нет, но возникает необходимость принуждения к труду: сначала общественное порицание, затем суд, потом принудительное нормирование за паек, дальше – прямое принуждение, надсмотрщик с палкой, трудовые лагеря, крепостное право. При этом не надо забывать, что именно свободный труд, т.е. труд мотивированный внутренними стимулами, наиболее производителен. Социализм и его плановое хозяйство на первых порах дали прилив энтузиазма, по крайней мере в некоторых локализациях и периодах, когда люди верили в обещания светлого будущего, когда же они поняли, что их обманули, началось новое крепостное право.

Труд незаинтересованный, без внутренней мотивации и тем более принудительный оказывается существенным тормозом роста производительности и эффективности. Низкий уровень производительности и качества труда может быть связан с отсутствием свободы как главного мотиватора реализации творческих способностей человека, с пережитками не преодоленного крепостного сознания, и не только в части его отношения к власти, начальству, хозяину. Ведь крепостной труд – это, по выражению В.О. Ключевского, «ежеминутный саботаж – работа, низверженная до допускаемого законом минимума» [Ключевский, с. 441].

Недостаточно зрелое осмысление свободы и демократии. Это наследие, к сожалению, ощущается и сегодня. Проблема состоит в том, что прошлое еще не является прошедшим. Как точно сказано у классика «…свобода осмысляется только с определенного уровня сознания» [Солженицын. Красное колесо, Узел 2: Октябрь шестнадцатого, глава 30].

Большевики в соответствии со своей революционной доктриной попытались заменить вековую общечеловеческую мораль коммунистической моралью, основанной на идеологии классовой борьбы, насилия, социального равенства, интернационализма и т.д., в которой было не только плохое, но и хорошее. Однако затея в конечном счете провалилась, «моральный кодекс строителей коммунизма» бесславно ушел в небытие, оставив нравственный вакуум. А общественная природа не терпит вакуума, она требует нравственных законов, иначе – полный беспредел.

Не случайно одна из особенностей нынешней российской власти заключается в попытке найти идеологическую и политическую опору в религии и церкви. Но РПЦ весьма удачно демонстрирует свое бессилие, да иначе и быть не может, ведь она не выполняла, по сути, свою нравственную миссию на всем протяжении истории.

Задача общества сегодня – вернуться к принципам общечеловеческой морали, укрепить их и сделать основой существования, говорить об этом открыто и откровенно. И никто не вправе упускать свой шанс в этом деле, как бы мал он ни был.

* * *

Печальный вывод состоит в том, что в России при появлении инновационного спроса, благоприятной возможности для предпринимательской инициативы вопрос не решается с помощью частной предпринимательской инициативы, как это происходило и продолжает происходить в развитых экономиках. Отсутствие инициативы снизу или ее блокирование, когда она есть, вынуждает правительство брать на себя эту функцию, вместо того чтобы создавать условия для инициативы, регулировать рыночные экономические отношения. Если такая инициатива и возникает, то государство тут же стремится подавить ее или подмять под себя, даже если она вполне соответствует интересам государства. В результате создаются государственные корпорации на инновационных направлениях развития, вместо того, чтобы дать простор предпринимательской инициативе и помогать ей с помощью административных, законодательных и экономических рычагов.