Россия и Южная Африка: наведение мостов
Шрифт:
Отношения сложились. До установления дипломатических отношений встречи обычно происходили в Ботсване, но наш южноафриканский собеседник неоднократно бывал и в Москве. Он был, например, в Москве во время попытки переворота в августе 1991 г. В конце 1980-х – начале 1990-х годов, по его словам, он встречался с В. А. Крючковым, знал начальника Первого главного управления КГБ Л. В. Шебаршина, близко знал М. А. Дмитриева и Е. М. Примакова [1213] .
В октябре 1992 г., уже после заключения дипломатических отношений между ЮАР и Россией, Примаков был с визитом в ЮАР. На это время пришелся его день рождения, который он там и отметил. Принимал его Барнард. Торжество было организовано на Столовой горе. Примаков спрашивал А. Б. Давидсона о Барнарде даже много лет спустя, в 2000 г. – помнил о нем и говорил о нем
Но и при таких отношениях, разногласия и непонимание были прежде всего в отношении АНК. Здесь все складывалось противоположно тому, как это, казалось бы, должно было быть. Как мы уже упоминали, в начале 90-х годов некоторые представители российских спецслужб относились к АНК без особого энтузиазма.
Руководство НРС к предупреждениям российских коллег не прислушалось – не только потому, что при сложившейся в ЮАР ситуации оно просто не могло этого сделать, но и потому, что его собственное отношение и к АНК, и к коммунизму к тому времени изменилось. Наш южноафриканский собеседник говорил нам: «Коммунизм был хорошей системой для Советского Союза: он принес людям много добра. Было и много плохого, но достижения России в это время не подлежат сомнению». Он полагал, что южноафриканцев убедили в том, что коммунизм плох, «некоторые политики и ученые». Что до АНК, то он считал, что поскольку КГБ не обучал кадры этой организации, то его сотрудники их толком и не знали [1214] .
По словам Х. Питерсе, поверенного в делах в посольстве ЮАР в Москве, тесные отношения между двумя разведслужбами продолжались и после установления дипломатических отношений. Питерсе рассказывал нам, что вскоре после открытия посольства представитель НРС привел туда своего коллегу, который к тому времени уже полгода был в Москве гостем российских спецслужб и изучал русский язык [1215] .
Все это свидетельствует о том, что тайные визиты советских дипломатов или сотрудников спецслужб в ЮАР могли иметь место задолго до поездки Пиляцкина.
В декабре 1989 г. в ЮАР, после 60-летнего перерыва, побывала первая делегация советских ученых – авторов этой книги. Мы ехали в Южную Африку как представители СКССАА на Конференции за демократическое будущее, проведенной ОДФ в Витватерсрандском университете в декабре 1989 г. Послание СКССАА мы зачитали в день открытия конференции. В послании говорилось: «… Мы приветствуем эту Конференцию, как практическое выражение стремления народа к единству действий, являющемуся важнейшей гарантией победы идеалов свободы и демократии в Южной Африке. Мы верим, что Конституционные принципы АНК и Принципы урегулирования, изложенные в Харарской декларации ОАЕ, являются важнейшим основанием преодоления всеобъемлющего кризиса, созданного системой господства белого меньшинства» [1216] . Последовал шквал аплодисментов – не нам, а СССР.
Конференция была важна, так как она была попыткой объединить политические силы, боровшиеся против апартхейда, для выработки предварительной совместной платформы перед будущими переговорами. Ее пытались организовать годом раньше, но тогда правительство этого не разрешило. Конференция проходила в условиях чрезвычайного положения, но ее участники вели себя так, словно его не существовало. Руководство КОСАТУ и ОДФ – в президиуме. Незадолго до этого вышедший из тюрьмы Сисулу выступил с главной речью о принципах строительства будущей демократической Южной Африки. Присутствовало 4600 делегатов – представителей разных этнических и расовых групп и разных организаций. Были представители Демократической партии, АЗАПО, ОДФ, КОСАТУ, Национального кризисного комитета по образованию, Панафриканского движения (ПАД), даже представители большого бизнеса, но самые «недружественные» ОДФ организации, например зулусская партия Инката, представлены не были. Выступления были как запрограммированные, так и спонтанные, из зала. Были зачитаны или представлены послания солидарности от представителей различных зарубежных организаций, от все еще запрещенного АНК, лично от Оливера Тамбо.
Были приняты резолюции о южноафриканской армии, о детях, об окружающей среде, о здравоохранении, о международном давлении на правительство, о труде, об охране здоровья, о кризисе в образовании, о переговорах и учредительной ассамблее, против смертной казни и т. д. В резолюции по поводу
Программа нашего визита была настолько насыщенной, что в день проходило до семи встреч. Мы встретились с только что освобожденными лидерами АНК – Уолтером и Альбертиной Сисулу, Ахмадом Катрадой, Гованом Мбеки и Роналдом Мхлабой. Не всем им нравилось то, что происходило в СССР, но Сисулу расспрашивали нас с интересом. Встреча с этой четой запомнилась особенно. В их доме в Орландо-Уэст была даже снята дверь, чтобы пропустить непрерывный поток людей, шедших к ним, как в храм.
Встретились мы и с национальным и региональным руководством ОДФ (М. Моробе, В. Моосой, Э. Молоби, и другими), представителями женских и молодежных организаций, Демократической партии, ПАД, организации «Черного самосознания». Посетили несколько университетов. Побывали в Йоханнесбурге, Претории, Грэйамстауне, Кейптауне, Стелленбоше и Порт-Элизабет, ознакомились с жизнью и бытом различных слоев южноафриканского общества, в том числе и с положением в шантитаунах и скваттерских поселках, до которых не могли добраться советские журналисты и дипломаты. Выступали с лекциями, без конца отвечали на вопросы об СССР. Запомнилось, что, когда на университетских встречах вопросы задавали мы, белые сотрудники поворачивались к своим черным коллегам, ожидая прежде их ответа, и только потом добавляли или говорили что-то сами. Побывали в тауншипах Соуэто, Леназиа и Каэлича. В танушипе Сошангуве под Преторией провели сутки с одной из семей. К сожалению, нам не разрешили встретиться с Манделой, хотя к тому времени его посещали уже многие южноафриканские и зарубежные журналисты, ученые и политики.
Впечатления были однозначны: страна готовилась к переговорам, повсюду обсуждались только сроки и условия их проведения, но неизбежность не ставилась под сомнение. Представители всех организаций черного населения, с которыми мы встречались, с огромным энтузиазмом говорили о социализме, но было очевидно, что они плохо понимали, что стоит за социалистическими лозунгами. Все, с кем мы сталкивались, четко знали, что ОДФ – это АНК и что отрицание этого факта – декорум для правительства. На встрече в Линазии нам сказали: «Мы признаем АНК во главе с Тамбо вне страны и МДМ [1218] – внутри страны». В Сошангуве молодежь танцевала с лозунгами «Да здравствует АНК! Да здравствует КПСС! Да здравствует ЮАКП!».
Запомнился разговор с представительницей трансваальского отделения МДМ. «Переговоры это далеко не то же самое, что захват власти, – говорила она, – а мы хотим полной власти». По ее словам, молодежь не хотела переговоров и была уверена, что АНК мог дать ей достаточно оружия для победы. Речь шла не о военной победе, а о саботаже. Но АНК не хотел больше давать оружие: многие лидеры говорили, что успешно вести вооруженную борьбу дальше невозможно. Было и другое мнение: что надо подождать с переговорами до тех пор, пока народ не станет сильнее. В любом случае «поддержка со стороны СССР перестала быть автоматической». По словам активистки, большой процент молодежи поддерживал лозунги ЮАКП и считал Горбачева предателем. Она говорила, что если молодежь поймет, что поставок оружия больше не будет, начнется анархия.
В своем отчете о поездке мы писали, что «альянс АНК/МДМ/ КОСАТУ владеет политической инициативой в процессе создания единого антиапартеидного фронта и обсуждения вопроса о переговорах…» В ходе встреч с различными политическими кругами мы убедились, «что альянс АНК/МДМ/КОСАТУ пользуется безусловной поддержкой огромного большинства черного городского населения (по самым осторожным оценкам южноафриканских университетских центров, не менее 60 % черных горожан поддерживает чартеристские [1219] организации; по мнению большинства специалистов – не менее 70 %). Делегация не увидела каких-либо признаков противоречий между внутренним и внешним (Лусака) руководством АНК». В отчете указывалось, что «при нормальном развитии событий» руководители АНК и ЮАКП смогут вернуться в ЮАР в течение 1990 г., а также предлагалось в связи с возможными скорыми переменами уточнить концепцию национальных интересов СССР в регионе и начать изучение потенциала его экономических отношений с ЮАР [1220] .