РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ

Ливин Доминик

Уже хотя бы потому, что Россия и ее бывшие имперские владения вынуждены по географическим причинам существовать бок о бок, постимперские отношения между ними оказываются более важным и опасным вопросом, чем отношения между метрополией и колониями в европейских морских империях. Когда был утрачен непосредственный контроль над имперскими территориями, России стало очень трудно конкурировать с Западом за косвенное влияние на них, поскольку ее экономика была очень слаба. Другие бывшие имперские державы после своего распада тоже сталкивались с этой проблемой, ибо неформальная империя требует больших ресурсов и большего превосходства над конкурентами, чем ситуация, когда «честного соревнования» можно избежать при помощи силового или политического воздействия. Царская Россия на протяжении своих последних ста лет также, как правило, не могла за пределами своих границ составить экономическую конкуренцию европейским державам. Поэтому для защиты своих интересов ей приходилось устанавливать прямой политический контроль над соседними регионами и рынками. Те же самые реалии побуждают сегодняшнюю Россию к использованию своего географического положения, военной мощи и контроля над нефте- и газопроводами для компенсации экономической

слабости в борьбе за свои интересы на территории бывшей империи. Поскольку в противоположность метрополиям западных морских империй Россию от ее бывших колоний не отделяют океаны, она не может оставаться безразличной к нестабильности соседних территорий а бывшие советские республики неизбежно боятся возрождения российской мощи и экспансионизма. Морские империи, уходя из колоний, могли спокойно оставить в наследство обретшей независимость колонии гражданскую войну и разгул бандитизма и не бояться, что бандитизм, террористические акты и похищения людей перекинутся на их территорию. Войны в Чечне отчасти надо понимать в этом контексте.

Для любого европейца, сохранившего историческую память, наиболее очевидным и устрашающим сравнением выгладит параллель между Россией и гитлеровской Германией. Сегодня в России некоторые незначительные политические группировки выдвигают идеи, весьма близкие к идеям Гитлера. Жириновский явно стремится подражать фюреру, хотя, когда дело доходило до голосования в парламенте, его партия при Ельцине была послушным орудием президента. Коммунистическая партия (на сегодняшний день самое крупное политическое движение) и ее лидер Геннадий Зюганов не превратились подобно своим коллегам, бывшим польским и венгерским коммунистам, в обновленных социал-демократов - и в них еще живы ностальгические воспоминания об империи. Между тем Россия, больше всех проигравшая от территориального устройства 1991 года, остается потенциально самым мощным государством среди бывших советских республик, И здесь напрашиваются параллели с Германией после окончания Первой мировой войны. Государства Восточной и Центральной Европы были слишком слабы, чтобы помешать возродившейся Германии заполнить политический вакуум, оставленный Версальским договором. То же самое может произойти в современной Северной Евразии.

Но нынешняя международная ситуация сильно отличается от европейской ситуации между двумя мировыми войнами. Силы, которые сегодня противостоят предполагаемому возобновлению российских имперских амбиций, намного превосходят силы европейских великих держав, стоявших на пути Гитлера, Их ресурсы намного превосходят даже ресурсы СССР времен холодной войны, а в обозримом будущем Россия будет неизмеримо слабее брежневского Советского Союза. Конечно, возможные в будущем вызовы мировому порядку, обозначенные в главе 2, могут изменить международную обстановку: ислам, Китай, экономический крах, сопоставимый с 1929 годом, или серьезные экологические катастрофы. Реальная исламская или китайская угроза современному мировому порядку даст России больше пространства для маневров при переговорах с Вашингтоном и МВФ, но почти наверняка вынудит Россию встать на сторону Запада. Несмотря на сегодняшнюю популярность евразийских идей в России, порожденных теми же антизападными настроениями, которые питали подобные идеи в среде белой эмиграции, Россия по традициям и культуре стоит значительно ближе к Европе, чем к мусульманской или конфуцианской Азии, и нынешнее распространение исламского фундаментализма вдоль российских южных границ и внутри ее собственных мусульманских меньшинств воспринимается в России как серьезная угроза ее безопасности. Также и риторический и даже дипломатический единый фронт с Китаем против американской мировой гегемонии -это одно дело, а заключение союза с Китаем, для того чтобы бросить вызов мировому порядку, - совсем другое. Россия слишком слаба для такой политики. К тому же у нее имеется протяженная граница с Китаем, и она остается единственной страной Европы, владеющей весьма значительной и малозаселенной территорией, которую китайцы считают своей. Поскольку можно предсказать дальнейшее довольно быстрое уменьшение населения России в течение следующих десятилетий, угроза ее восточ-ноазиатским владениям становится все более актуальной. Это может привести, например, к политике, направленной на возвращение русской диаспоры в Россию, И, разумеется, крайне нежелательным для России окажется китайское преобладание в Восточной Азии, Что же касается возможности всемирного финансового краха или экологической катастрофы, то очевидно, что слабые погибнут первыми, В настоящее время Россия слаба. Трудно представить себе, что запыленные националистические и империалистические идеи начала двадцатого века, снова вытащенные сегодня на свет, смогут вдохновить россиян на вызов мировому порядку, не говоря уже о том, чтобы мобилизовать иностранных сторонников.

Кроме того, геополитическая ситуация 2000 года сильно изменилась по сравнению с 1930-ми годами. Если согласиться с изначальными предпосылками Гитлера, то в его действиях можно увидеть чудовищную логику и последовательность. Аннексия Австрии и Чехословакии перед 1939 годом значительно усилила мощь Германии, которая наряду с правильным использованием современных военных технологий помогла Гитлеру нанести решительное поражение Франции в 1940 году ценой незначительных для Германии потерь. Это в свою очередь еще больше усилило немцев и дало им возможность мобилизовать ресурсы всей завоеванной Европы на достижение своих военных целей и в союзе с Японией сделать заявку на господство в Евразии. Подвела Гитлера лишь высокомерная недооценка советского потенциала, что обернулось для Германии катастрофой. Подобной логики не будет у России, если она захочет проводить гитлеровскую политику в современном мире.

Собственно, причины этого и составляют центральную идею настоящей книги. Советский Союз был последней из старых великих империй. Это была модернизированная, улучшенная версия империи, приспособленная к реалиям двадцатого века, - с традиционной для всех империй манией приращения территории, централизованным автаркическим правлением и мобилизацией всех имеющихся ресурсов для увеличения военной мощи. Советский режим депортировал и репрессировал целые народы в типично имперском стиле. Он впряг в имперскую телегу одну из величайших идеологий двадцатого

века, сделав ее своего рода религией, пробудил необычайную социальную мобильность населения и непримиримо боролся против главного врага современной империи - национализма. Советский Союз был во многом совершенной современной империей и одновременно сущим несчастьем для всего мира. Отчасти это произошло вследствие того, что идеология, на которой он был основан - марксизм-ленинизм, имела серьезные недостатки, отчасти потому что СССР существовал в ту эпоху, когда даже модернизированный вариант империи оказался уже не у дел. Он играл в имперские игры, участвуя в международной силовой политике, и проиграл врагам в холодной войне, врагам, которые превзошли его в военной мощи и в то же время жили более богатой и свободной жизнью. Урок советской истории заключается в том, что в современном мире империя не окупается даже в свете своих собственных узких силовых приоритетов. Мысль о том, что Россия снова станет великой, если возьмет на себя ответственность за судьбы многих миллионов мусульман, бывших советских подданных, или вторгнется на Украину, чтобы снова присоединить к себе Крым или Харьков, представляется совершенно невозможной. В самом лучшем случае такая политика лишь уверит беспокойных русских генералов, что Россия в военном отношении окажется сильнее Турции образца 2050 года. Это не будет ни грандиозным имперским свершением, ни достижением, сколько-нибудь достойным российской истории и огромных страданий, выпавших на долю российского народа. Пример Советского Союза ценой разрушенных судеб еще как минимум одного постимперского поколения показал всему современному миру, что идея империи потерпела окончательное и бесповоротное банкротство.

Заключение

«ИМПЕРИЯ» - ЭТО СИЛЬНОЕ И ОПАСНОЕ СЛОВО, Оно имеет богатую и неоднозначную историю. Сегодня, как и в прошлом, оно носит весьма различные полемические оттенки. Эмоции, которые оно вызывает, будучи приложено к бывшему Советскому Союзу, делают понятие империи чрезвычайно важным для русиста. Но они также должны предостерегать от поспешных выводов и опрометчивых суждений. И если сегодня исто-рики (британские во всяком случае) могут беспристрастно судить о Британской империи, избегая оценочных этических категорий, то историкам России всего через десять лет после коллапса Советского Союза это не так легко.

Сегодня будет тактичным назвать государство империей только в том случае, если оно давно прекратило свое существование и уже не имеет шансов на возрождение. Для человека двадцать первого века империя одновременно является и антидемократическим, и безнадежно устаревшим образованием, аморальным и изжившим себя. По отношению к Советскому Союзу этот вердикт справедлив вдвойне. Советский Союз был империей. Он базировался на авторитарных, антидемократических принципах, он угнетал и эксплуатировал своих русских и нерусских подданных. При Ленине и тем более при Сталине степень этого угнетения была устрашающей. Более того, какую бы силу ни набрала эта модернизированная империя во время конфронтации с Гитлером, к 1980-м годам она выдохлась. Причем весьма важными причинами этого необратимого ослабления были подавление в человеке активного, творческого начала и стремление полностью изолировать советских людей от окружающего мира. Когда при Горбачеве произошли радикальные реформы, дурное наследие империи и тяжелое разочарование имперским пропитым не дали возможности Советскому Союзу трансформироваться в многонациональную федерацию, основанную на согласии и взаимных компромиссах между населявшими его народами.

Но простое порицание Российской империи и Советского Союза не дает нам всей правды, да и не слишком интересно. Какой, в конце концов, смысл в том, чтобы забить еще один гвоздь в гроб Советского Союза? Было бы слишком просто противопоставить порочную и изжившую себя империю высоконравственному и демократическому национальному государству. Ведь в свое время империя нередко ставила преграды войнам, способствовала процветанию и обмену идеями на большей части земного шара, поддерживала великие культуры и цивилизации. Начиная с жестокого подавления Вандеи и неудавшейся попытки революционной Франции завоевать всю Европу история зародившегося тогда так называемого демократического государства видала всякое. «Достижения» белого демократического национализма в деле разорения туземных народов в европейских колониях оставляют далеко позади аналогичные «успехи» аристократических и бюрократических империй.

На совести у империи тоже, конечно, есть немало грехов, хотя многие из них, на мой взгляд, вменяются ей незаслуженно, К примеру, если говорить о наиболее серьезных преступлениях Британской империи, то первое, что приходит в голову, это работорговля и «опиумные» войны в Китае. В каком-то смысле это действительно были издержки имперской политики, но, что еще более важно, эти действия вполне можно считать предвестниками глобализации. Европейцы грабили Африку, вывозя оттуда рабов, и насильно ввозили опиум в Китай, для того чтобы создать всемирную торговую сеть, приносившую им сверхприбыли. Но при этом они не брали на себя ответственность за управление Африкой или Китаем, По сравнению с работорговлей или принудительной продажей опиума британское правление в Индии или Западной Африке в начале двадцатого века было, во-первых, более явно имперским и, во-вторых, часто по-настоящему ответственным и этичным.

Первая «опиумная» война (1840-1842) и вторая «опиумная» война (1856-1860) велись англичанами при поддержке американцев (в первой войне) и французов (во второй) за право беспошлинного ввоза опиума на территорию Китая.

Демократическое государство, окруженное с 1789 года чуть ли не религиозным поклонением и воспетое позже романтиками-националистами, на самом деле выглядит не всегда современнее империи. В эпоху многообразия культур, глобализации и Европейского союза Священная Римская империя или монархия Габсбургов образца 1900 года во многих аспектах смотрятся гораздо более привлекательно, чем якобинское государство или неистовый этнический национализм, опустошавший Европу в первой половине двадцатого века, и вполне могут стать примером для подражания в огромных многонациональных азиатских государствах двадцать первого века. Победа национализма над империей во владениях Габсбургов и Османов имела опустошительные последствия. В бывшем Советском Союзе по историческим меркам нам пока везет. Но это все еще цветочки.