Российская империя в цвете. Места России. Фотограф Сергей Михайлович Прокудин-Горский
Шрифт:
Правда, очень скоро это оказалось неважным – началась Первая мировая война. Вагон отобрали под военные нужды, сам фотограф занялся съемками военных объектов, цензурой иностранных фильмов, обучением летчиков аэрофотосъемке.
Последняя попытка Прокудина-Горского познакомить широкие народные массы с цветными видами России провалилась. Организованное им акционерное общество «Биохром» в 1916 году выпустило серию диапозитивов, но из-за бедствий, связанных с войной, спросом они не пользовались.
А весной 1917 года для Сергея Михайловича прозвучал «первый звонок»: тот самый народ, который он хотел просветить, демонстрируя виды памятников, начал эти самые памятники разрушать. Сначала стихийно – мол, нечего тут стоять изображениям представителей павшей династии
Летом 1918 года С. М. Прокудин-Горский покинул Россию, увозя с собой бесценную коллекцию снимков (к сожалению, часть ее по пути была утеряна). После его смерти в 1944 году в Париже наследники продали собрание Библиотеке Конгресса США. В 2001 году снимки были оцифрованы и выложены в Интернете для общего доступа.
В личном архиве Прокудина-Горского сохранилась его собственноручная записка, которая была опубликована в книге «Достопримечательности России в натуральных цветах: весь Прокудин-Горский». В ней фотограф отметил то, что он успел сделать всего лишь за четыре года труда на благо страны:
«ОБСЛУЖЕНЫ:
1. Мариинский водный путь;
2. Туркестан;
3. Бухара (старая);
4. Урал в отношении промыслов;
5. Вся река Чусовая от истока;
6. Волга от истока до Нижнего Новгорода;
7. Памятники, связанные с 300-летием дома Романовых;
8. Кавказ и Дагестанская область;
9. Муганская степь;
10. Местности, связанные с воспоминаниями о 1812 годе (Отечественная война);
11. Мурманский железнодорожный путь;
12. Кроме того, есть много снимков Финляндии, Малороссии и красивых мест природы».
Древние говорили: «Feci quod potui faciant meliora potentes» – «Я сделал всё, что смог, пусть те, кто сможет, сделают лучше».
Прошел век, и стало очевидным, что никто не смог запечатлеть ушедшую в небытие Россию лучше, чем великий русский фотограф Сергей Михайлович Прокудин-Горский. И пусть с запозданием, но вполне заслуженно он получил славу в своем Отечестве. Изданы работы биографического характера и подробные исследования его творческого метода.
Эта книга – ни то ни другое. В ней собраны свидетельства современников С. М. Прокудина-Горского – писателей, журналистов, мемуаристов, чтобы из их рассказов воссоздать облик страны и времени, исторический антураж, в котором рождались работы, получившие общее название «Российская империя в цвете».
Река Важинка и село Важино [Богоявленская церковь в деревне Усть-Боярской, Важины.] Олонецкая губерния. 1909 г. [1]
1
Все подписи в альбоме соответствуют авторским названиям. Там, где было необходимо, установлено более точное название.
Глава первая
Мариинская водная система и монастыри
Водяные врата и Архиерейские покои. Ипатьевский монастырь. Вход в монастырь со стороны реки Костромы. Кострома. 1911 г.
В семейной хронике Прокудиных-Горских упоминается, что после успешной демонстрации цветных видов императору Сергей Михайлович был еще раз приглашен в Царское Село:
«В частной беседе Николай II назвал фотографии, каких объектов он хотел бы иметь, прежде всего.
Первостепенным для него был ансамбль Мариинских каналов».
Летом 1909 года состоялась экспедиция, во время которой Прокудиным-Горским был отсняты фотографии, вошедшие в альбом
«Моя работа была очень увлекательна, с одной стороны, я получал лодки и etc…, которые мне сильно помогли.
С другой стороны, эта работа была очень тяжелой…
Выполняя фотографии различных мест с разных ракурсов, я должен был переносить свое оборудование с одного места на другое. <…> …работать с раннего утра до позднего вечера. <…> Я работал поздно ночью, чтобы увидеть, хороши ли были клише; если они не были таковыми, я начинал работу с начала.
Если же я получал изображения подходящие, я клал их в альбом».
Несколькими годами ранее этим водным путем проследовал в Карелию русский географ и писатель Н. И. Березин. В книге о своем путешествии он писал:
«Канал, заложенный Петром и конченный Минихом, тянется на 104 версты от Шлиссельбурга до устоя Волхова и называется именем Петра. За ним на 10 верст до устья Сязи тянется канал Сязьский или Екатерины II, оконченный в 1802 году, а далее, до устья Свири на 38 верст проходит канал Свирский или Александра I, законченный в 1810 году. Отсюда судоходство направляется по Свири до пристани Вознесенье, где начинается обходной Онежский канал, оканчивающийся при устье Вытегры. Верховье этой реки соединено с рекой Ковжей коротким Мариинским каналом. Вся система этих каналов была задумана Петром I, но проект его осуществился лишь в 1810 году. Говорят, что на проект этот наткнулись случайно в царствование Павла I, да запнулись за неимением средств, но императрица Мария Федоровна нашла возможным позаимствовать для этого дела 400 000 рублей из сумм Воспитательного Дома. Оттого-то вся система получила название „Мариинской“, но народ, который хорошо знал, на какие деньги строились каналы, прозвал ее „шпитальной“.
Вскоре оказалось, что каналы эти тесны для движения. Тогда, в 1861 году принялись прокладывать вдоль этих каналов, но ближе к берегу озера, вторую линию, сооружение которой закончилось лишь недавно, в 1883 году. Новые каналы получили названия: Александра II (104 версты), Марии Федоровны (10 верст) и Александра III (44 версты), но обыкновенно их называют по-старому: Ладожским, Сязьским и Свирским. Кто видал каналы за границей или хотя бы Сайменский канал в Финляндии, тот, не задумываясь, признает каналы нашей Мариинской системы жалкими сооружениями, да и надобность в них проявляется только потому, что закоснелые в своих привычках купцы и промышленники не хотят строить порядочных судов, которые могли бы ходить по Ладожскому и Онежскому озеру. Они предпочитают сплавлять грузы в дрянных барках, иные из которых строятся только на один раз и по прибытии в Петербург распиливаются на дешевые дрова».
Прокладка новых каналов коренным образом изменила жизнь местного населения. Для кого-то открылся неисчерпаемый источник доходов, другие оказались в прямом смысле слова на обочине жизни. Характерным примером служит судьба соседних городков: Новая Ладога и Старая Ладога. Первый получил значительный толчок к развитию, а его собрат окончательно угас. Побывавшая в Старой Ладоге сотрудница журнала «Исторический вестник» Н. М. Девель увидела такую картину:
«Небольшое грязное селение верстах в 12-ти от озера, прилепившееся между двумя монастырями на левом берегу Волхова и замечаемое лишь, когда к нему подъедешь, – вот что ныне представляет Ладога, когда-то составлявшая конечный пункт плавания варягов, известный торговый этап средневековой Ганзы и пограничную твердыню Новгорода. Но вместе с тем перед разочарованным взором нашим обрисовывается на берегу и другая картина: рядом с убогим селением гордо выдвигаются во всей своей величавой красе векового запустения остатки каменных развалин древней Рюриковой крепости (XII век). Пять многоэтажных башен с зияющими в них бойницами соединены остатками кое-где уцелевших стен и окружают приютившуюся среди них древнюю церковь св. Георгия и вместе с нею сразу переносят нас в далекие времена седой старины, в эпоху „Господина Великого Новгорода“.