Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях

Абдулатипов Рамазан Гаджимурадович

Развал Советского Союза у нас до сих пор не осмыслен с точки зрения этнополитики и геополитики. Каждый, начиная с России и заканчивая Грузией, Азербайджаном, Арменией, Узбекистаном, Туркменией, Эстонией, Латвией, Молдавией и другими, говорит о своем былом неравноправии. Но если, извините, все почувствовали себя ущемленными и неравноправными, значит, причины были не только и не столько этнонациональные, а в большей степени в самой сути социально-политической и экономической системы.

Советский Союз был империей – это как бы все осознают, но по отношению к другим странам в мировой политике. Так не бывает. Советский Союз был империей, прежде всего, и во внутренней политике: имперская перегрузка, прежде всего, перепадала на самих русских, и параллельное давление русского фактора в нерусских окраинах страны обернулось возрастающим давлением потом фактора своей «титульной» национальности в каждой из республик. При всех завоеваниях советской этнонациональной политики издержек в ней было больше. Вместо одной имперской нации создали десятки, вместо равноправия – преимущества одних над другими как в стране в целом, так и на отдельных ее территориях. Отсюда и общее чувство неравноправия, которое каждый стал ощущать даже не столько на уровне личности, сколько на уровне общности. Искусственная гипертрофия этнонационального фактора при отсутствии механизмов его реального влияния на политические и экономические процессы навязывала каждому народу больше притязания при нарастании обезличенности, непредставленности, неучастия и т. д. Это противоречие опять-таки исходило не столько из этнополитики, сколько из состояния политической и экономической системы, и кризис системы усиливал автоматически и противоречия в этнонациональной сфере. Гипертрофия декларированной этничности, при ничтожности ее роли и влияния в конкретных сферах, и создавала общее чувство недовольства, неудовлетворенности на уровне конкретного измерения этнонационального самосознания. Отсюда и «стремление союзных республик к национальной государственности». Это стремление к тому, чтобы долгожданные декларации провести в реалии. Если бы за декларациями была бы реальная политика, то этого противоречия не было бы. Поэтому и РСФСР принимает декларацию о суверенитете, хотя по большому счету СССР и была Россия, по сути. Те, кто инициировал этот суверенитет (Бабурин, Распутин, Павлов и другие из нынешних патриотов), сейчас заняты «восстановлением империи». Мне приходилось и тогда доказывать парадоксальность их подхода. «Вы можете себе представить, что бы Англия потребовала выхода из состава Великобритании», – спрашивал я их, а они визжали о неравноправии русских, об отсутствии у русских своей государственности, мало кому нужной академии наук, компартии России и много всякой такой чуши, которые всегда по большому счету были российскими, русскими. Многие из этих тезисов крайние «национал-патриоты»

и сегодня повторяют, но по отношению к народам, которые остались в России. Значит, они будоражат новый развал, «не ведая сами, чего творят». Как будто существовавшая Академия наук СССР была академией для туркменов или эстонцев. Что-то я даже не помню ни одного академика от них. В основном академики и члены политбюро были из РСФСР. А в результате что сегодня русские выиграли от развала СССР? Наоборот, многие из них в наибольшей степени пострадали от этого. Вот результат искаженного понимания патриотизма.

И сегодня нарастает противоречие между огромными ожиданиями свободного, самобытного развития в режиме полной демократии для граждан и народов, и реальными устремлениями и практическими возможностями и способностью государства это все обеспечивать на практике. И опять решение узловых проблем находится не в этнонациональной сфере, и тем более не за границей России, а в утверждающихся политической, экономической и духовной системах, новой модели общества и государства. От изначально гипертрофированного восприятия этнонационального фактора надо уходить, но политика, отвечающая его реалиям, должна быть обязательно и не в виде империи, а свободного, солидарного общества, где есть место всем со своей самобытностью, независимо от их численности. Нынешнее равнодушие, а порой и отрицание этнонационального, попытки подменить демократическую солидарность новой империей лишь будоражат этнонациональное самосознание и закладывают недовольство для будущих конфликтов. Людей, их общности, казалось бы, практической политикой надо было бы поддерживать, обеспечивать удовлетворение их интересов хотя бы на уровне их надежд, проецируя деятельность на будущее, на интеграционное, на социально-экономическое и политическое возрождение России. Более того, необходимо было бы перевести суть этнонационального на базовые, политические, экономические и духовные составляющие при негодных, вновь революционных или имперских подходах, которые чреваты трагедиями этнонационализма, этношовинизма, этносепаратизма, ибо, во-первых, сами эти базисные факторы находятся в кризисном состоянии, а, во-вторых, цели и задачи политики уводятся от обустройства народов и государств, от защиты прав и свобод человека. Вот почему важна и роль продуманной и перспективной этнонациональной политики как механизма, одного из рычагов демократического реформирования всех сфер общества, защиты их от гипертрофированного этнонационализма, так и разумного воздействия этнонационального на политическое, социально-экономическое, духовное обновление многонационального и интегрированного общества. Роль и значение этнонационального в новых исторических условиях опять-таки остаются неосмысленными, не доведенными до практики. Непонимание всей этой сложной диалектики взаимосвязи и взаимообусловленности этнонационального и других базисных факторов развития общества и государственного строительства приводит к углублению противоречий между этнонациональными и другими сферами общества, которое, в свою очередь, на практике проявляется чаще всего как противоречие и конфликт между этнонациональным и многонациональным. Сегодня даже выгодно сохранить определенную автономию и самостоятельность развития этнонационального, пока в базисных факторах господствуют явно кризисные явления. Зачастую в этнонациональном развитии и межнациональных противоречиях причины и следствие находятся в разных сферах общественного и государственного развития. Именно здесь и основной предмет этнонациональной политики, а не только в «чисто» этнонациональном.

Причины дискомфорта этнонационального, прежде всего, лежат как в неблагополучном прошлом, так и в искаженных реформах демократии и рыночной экономики, в крайностях подходов и мер. «Россия внутренне разобщена, она живет на пороховой бочке национального сепаратизма, ее целостность чревата разрывом изнутри»¹. Это правильно, но для подобных этнополитических выводов надо вначале проанализировать весь комплекс причин, кризисов общества, который чаще находится вне этнонационального. Кроме того, подобные вопли понятны на уровне массового сознания, но ученый, если он взялся анализировать эти процессы, должен был сказать по-другому, а именно о том, что, да, Россия сегодня внутренне разобщена, как никогда, по социально-экономическим, политическим и идеологическим критериям. Да, Россия в целом находится на пороховой бочке, прежде всего, из-за социального и экономического неравноправия, незащищенности прав и свобод человека, коррумпированности и самодостаточности власти. А потом уже, исходя из этого всего, делать выводы и для этнонациональной сферы и этнонациональной политики. Сами же обвиняют большевиков в гипертрофировании этнонационального фактора, хотя его подчиненность социально-классовому была несомненна для них, а тут же при первых же выводах гипетрофируют этнонациональное, доводят его до уровня причин всех наших бед. В реальности это не так. Зависимое положение этнонационального от социально-экономического и сегодня не вызывает сомнений. Подобные же чисто этнократические выводы провоцируют на каждом уровне, на конкретных территориях взаимные этнонациональные противоречия и обвинения. Ложные по сути выводы показывают одновременно и полное незнание такими исследователями даже нынешней Конституции России. По-прежнему пишут о каком-то этнонациональном, этнотерриториальном принципе формирования нашей Федерации, при этом не замечая, что Российская Федерация формируется на других базовых принципах: конституционности, верховенстве Конституции и законов Федерации, прав и свобод человека, разграничении полномочий между уровнями властей и других. Этнонациональный признак может быть одним из них, но никак не главный, не базовый. «Риторические вопросы» (В.Л. Федоров) ученый должен задавать для прояснения истины, а не для ее запутывания, разжигания межнационального недоверия, исходя из изначально ложных посылок. Положение земель Бавария, Саксония, к сведению В.Л. Федорова и иже с ним, не менее, а более суверенно по сравнению с положением их «любимых» для критики Татарстана и Башкортостана. Кроме того, правовое, конституционное положение Москвы и Московской области такое же, как и положение Татарстана и Башкортостана. Все субъекты Российской Федерации, независимо от того, как они себя называют, независимо от размеров территории, численности и этнонационального состава населения, – равноправны. Надо знать свою страну, а не только модные на Западе теории. Мифотворчество – любимое занятие обиженных и униженных людей, у которых «кризис идентификации» в настоящем. Они, как кроты, закапываются в прошлое, придумывая великие империи и завоевывая для своих народов. Не знаю, как остальные, но русские в этом точно не нуждаются. Не нужны им для величия и этруски, и «быть первонародом, породившим все нации и народности» (Ю.Д. Петухов). Не нуждаются они в том, чтобы Дмитрий Донской стал Гохтамышем, а Иван Калита – Батыем (Фоменко, Носовский). Такими измышлениями авторы не создают историю России, а оставляют русских и Россию без истории. Таких авторов много развелось и в Чечне, в Дагестане, Татарстане и далее везде, где была империя. Поэтому проблема идентичности – проблема центральная как для страны, ее граждан, так и для каждой этнонациональности.

Рассказывать старые байки надо не на страницах книг и тем более под прикрытием авторитета «Российской Академии наук» и «Института Европы», а где-нибудь на завалинках и то после самогона. Такая этнополитическая «самогония» в одном месте у нас сразу воспроизводится национал-сепаратистской «шизофренией» в другом месте. «Теория наций и межнациональных отношений» – один из провоцирующих факторов недоверия, конфликтов и кровопролития в данной сфере. «Немцы не являются источником опасности для немецкого федерализма», – пишет В.Л. Федоров¹. И какой вывод из этого делать? Башкиры, татары, саамы и другие народы России являются источником опасности для российского федерализма? Разве можно толкать людей на такие страшные выводы? Оказывается «титульные нации» (хотя таковых у нас тоже нет по Конституции – РА.) в российских республиках в «определенных условиях отдадут приоритет своей государственности, а не федеральной» [456] . Хотя именно федеральная власть последние годы отдает унитаризмом по сравнению с федерализмом. Думаю, что это не соответствует интересам русской этнополитики. Как же так можно жить, подозревая каждый день своего друга, соотечественника, и ждать часа «икс», «определенных условий», когда он отдаст приоритет другому человеку. Значит, такие «друзья» нашего Отечества, при которых враги будут не нужны. С одной стороны, повторяю, В.Л. Федоров как бы выступает против гипертрофии этнического фактора в государственном строительстве, в том числе и в ряде регионов, а с другой, возмущается, что русскому народу не отдается предпочтение в Конституции страны. Более того, он сокрушается, что Конституцию Российской Федерации принимает какой-то «анонимный многонациональный народ Российской Федерации», а не русский народ, как немецкий народ в ФРГ. Но многонациональный народ ныне – это историческая общность людей, гражданская общность российских народов, которая постепенно формирует нацию-государство, а не «анонимная общность». Кроме того, при таких подходах везде в республиках копировали бы эту же формулу, политизируя тем самым этнонациональный фактор. Повторюсь, сами не ведают, что пишут. Или В.Л. Федоров не знает, что наше государство – федеративное, многонациональное. Недопонимание подобных вещей – это вопрос мировоззренческий, вопрос интеллекта, вопрос этический, и такое резкое идеологическое противопоставление природы этничности и государственности обостряет межнациональные отношения. Центростремительная тенденция – это не фактор, зависящий только от этнического или территориального в государственном устройстве, а результат государственной политики и общественных традиций. Свергая федеративное устройство России, подобные исследователи свергают федерализм для России, для русского народа, который, по их мнению, носит этнополитический характер. Но только по их мнению, а не по Конституции, ибо в ст. 5 Конституции Российской Федерации после перечисления базовых принципов федерализма лишь в конце упоминается о правах народов России в самой мягкой форме, в том числе и о праве их на самоопределение внутри Российской Федерации. «Существование этнических республик» (Федоров) – это ленинско-сталинский миф, которым и ограничивался советский федерализм, лишь декларируемый, но по сути жестко унитарный. Ложная игра и систематический обман одних и выводы ученых, которые они формулируют на основе искаженной практики, приводят и к плохим результатам, в том числе и в государственном строительстве, обустройстве народов и государства. Рязанская или Ярославская области не менее этничны по своему историко-культурному содержанию, по своей роли и месту в Российской Федерации, чем Татарстан или Башкортостан. Возможности учета этнонациональных потребностей населения Башкортостана и Татарстана гораздо меньше, чем в Рязанской и Ярославской областях. Непонимание этих и других моментов и приводит к неспособности определить четкое место для этнического фактора в обществе и в государственном строительстве в целом. Для примера я взял лишь одну маленькую книгу-брошюру В.Л. Федорова, сотрудника Института Европы Академии наук России, чтобы показать, насколько наше сознание ограничено стереотипами даже на таком «европейском» уровне. Работы многих иных авторов, физиков и химиков из Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова и далее, которые в последние годы пишут об этих проблемах, уходят гораздо дальше «в лес». Возьмите книги А.А. Касьянова, П.И. Хомякова и многих других, где вы столкнетесь с обезьяньим веком восприятия и интерпретации этнонационального и инонационального (в русском и в ином измерениях). Таких оценок не заслуживают, прежде всего, русские, ибо это великая нация с великой духовностью.

456

Там же.

Пропаганда идет. Переход имперской власти на почву национал-шовинизма существенно ускоряет распад страны. Именно так было в начале XX в., когда официальная власть не только официально, но и через создание политических и общественных движений (разного рода русские «патриотические» партии от «Союза русского народа» и далее) стала утверждать национал-шовинизм, думая, что это спасает единство страны. Примерно такая же ситуация постепенно складывается у нас и в начале XXI в.: развал государства, усиление национал-сепаратизма, а теперь усиление национал-шовинизма, победы не только маргинальных патриотов из ЛДПР, но и более идейных из блока «Родина» при симпатиях к ним со стороны власти и даже пропрезидентской «Единой России». Одновременно существенное ослабление влияния региональной и местной властей, а значит, прав и свобод различных национальностей. При этом имперский национализм в России все больше приобретает черты этнического, этнополитического национализма с соответствующими последствиями поддержки со стороны баркашовцев, лысенковцев, скинхедов и других. При этом федеральная власть оказалась не способной утверждать идеи гражданской интеграции народов страны, нации-государства. Для этого нужно углублять, а не ограничивать демократию.

В.Л. Федоров даже возмущается тем, что наименования «Российская Федерация» и «Россия» равнозначны. И здесь тоже он видит разъединяющее начало и доказывает, что «предпочтительнее было бы оставить одно название – Россия». Видимо, у Валентина Федорова глубокие противоречия с Валей Федоровым,

которое его одного в двух лицах разъединяет. И не сутки сохранялось одно название – Россия, – как пишет Федоров, – а менее часа. Автору этих строк, тогда народному депутату РСФСР Р. Абдулатипову, – пришлось взять слово после утверждения названия «Россия» и сказать: «Дорогие друзья, прекрасное название – Россия, и оно близко для нас всех, для русского и других людей страны, но, поймите, не менее прекрасно и название Дагестан, Бурятия, Башкортостан, Саха-Якутия, и с учетом этого и важностью укрепления нашего единства есть предложение сохранить название «Россия», но добавить и «Российская Федерация», чтобы показать свою приверженность федеративной демократии и то, что все народы будут устроены в нашем государстве». И это предложение было поддержано. Иначе мы давали повод для продолжения процесса развала, который стоял тогда на повестке дня не только для Советского Союза, но и для РСФСР.

Однобокий уход одних «в Россию» будоражил уход других в Саха-Якутию, в Татарстан, в Чечню и т. д., т. е. в этничность. Поэтому предложение назвать государство «Российская Федерация» было попыткой федерализации, демократизации России, не усиления, а ослабления этничности за счет идеи «нации-государства», гражданской интеграции равноправных народов. Но нынешние идеологи – от Хомякова, Федорова, Тишкова до Баркашова, Н. Лысенко и других – по-разному, но усиливают этничность за счет отрицания иноэтничности, кроме «имперской нации», навязывая такой статус русским. Федеральная власть начинает манипулировать этой этничностью, систематически то уходя от этнополитики в данной сфере, то поддерживая этнонациональный шовинизм, как и другая власть на местах, скатываясь к местничеству и сепаратизму. В России нарастает таким образом «два встречных процесса – идеологический этнонационализм элит и стихийная этнофобия масс» (Э. Пайн). Все более популярной становится идея «Россия – для русских» как бы в ответ на «парад суверенитетов» 90-х годов. Завтра вновь на этой основе будут и идеи: «Татарстан – для татар», «Башкортостан – для башкир», «Чувашия – для чувашей» и т. д.

Каждый народ, каждая территория должны были увидеть в новом государстве место и для себя. Для этого государство должно было быть федеративным, демократическим. Почему-то любимые Федоровым немцы, будучи даже одной нацией, сохраняют как историческое название «Германия», но при этом фиксируют и другое название – «ФРГ». У нас так сложилась политическая ситуация, а пренебречь ее объективностью означало усилить центробежные тенденции. Это было очень опасно. И в начале приводя название «Россия», дань отдается исторической роли России, а значит, и русских, а потом говорится о том, что она – Россия, русский народ объединили другие народы и территории и стала федеративной. А глядя из кабинета института Европы, можно все придумывать и предлагать. Но В.Л. Федоров не вышел не только из своего кабинета, но и своих старых феодально-имперских стереотипов. Надо было Федорова те дни командировать в Таллинн, а потом в Казань, оттуда в Грозный. И трагедия в Чечне от того, что ни в Грозном, ни в Москве ничего не поняли, не захотели понять, что мы пытаемся построить новое государство, обустроить свои народы и граждан на новых демократических принципах. Шесть-семь видов субъектов Федерации – тоже не от величия нашего ума, а от ограниченности наших исторических реалий. И государство – это не детский «конструктор», который можно по нашему желанию собирать и разбирать. Здесь все более консервативнее. Уверен, что постепенно и тут будет найдена приемлемая форма, но надо обрести вначале новое содержание, а не пытаться все загнать в новые абстрактные формы. По Конституции у нас все субъекты Федерации, независимо от их названия, равноправны. Более того, Конституция страны и федеральные законы имеют верховенство на всей ее территории. То, что «реальное положение выглядит иначе» (В.Л. Федоров) – это уже не вина народов и граждан, а состояние нашего государства, власти. И для различных национальностей на различных территориях. И не реально, а для заигрывания этноэлиты. Многое, казалось бы, постепенно упорядочивается после избрания Президентом России В.В. Путина. Но излишнее администрирование в сторону унитаризма может и тут вложить новые конфликты на перспективу. Многие противоречия в этнонациональной сфере вырастают от наших крайностей: привычек то преувеличивать, гипертрофировать этнонациональное, заигрывая с ним, отрывая его от контекста социально-политических, экономических и духовных процессов развития всего общества и государства, а с другой, проявляя полное равнодушие к этнонациональному как чисто субъективному явлению, чьей-то выдумке, фантазии, мифу. Такие крайности мешают оценить реалии этнонационального и межнационального развития, определить для этого эффективные теоретико-методологические и управленческие механизмы. В.И. Ленин в свое время трижды подчеркнул слова, что «в национальном вопросе нужен архитакт», но этот такт не был потом соблюден. Щепетильнее надо быть в этих вопросах. Корректнее надо быть!

Здесь чаще власть в центре и на местах корректирует свое поведение от состояния массового сознания. По замерам ВЦИОМ в 2002 г. в категорию «совсем чужие» были включены чеченцы, цыгане, азербайджанцы. Уровень «неприязни» к ним составлял от 50 до 67 %. При этом нет данных подобных опросов по республикам, в ранее проведенных исследованиях Л.М. Дробижевой до такого уровня «неприязни» к русским не доходили даже в воюющей Чечне. О демографическом кризисе говорят, исходя не из объективных критериев его измерения, а из соотношения русских и нерусских, кризис в экономике из-за того, что нацменьшинства все заняли, криминализация из-за мигрантов с Кавказа и из Средней Азии, угроза русской культуре из-за нравов пришлых национальностей, в армии беспорядок и дедовщина из-за дагестанцев. Факторы эти имеют место, но они не могут быть определяющими межэтнические отношения. И поддакивают этим постимперским настроениям наши СМИ и ученые, указывая на угрозу, которая исходит от «агрессивных меньшинств» [457] . Но чем несправедливее будет позиция, тем сильнее будет жизнеспособное влияние тех, кого дискриминируют. На примере евреев и армян это видно. Сегодня это наиболее влиятельные этнические группы во всем мире.

457

См.: Карасенко О. Языковые игры с «частями с юга», «Кавказцы в российской демократической прессе 1917–1999». Мультикультуризм и трансформация постсоветских сообществ. М., 2002; Тшиков В.Л. Этнология и политики. М., 2001., С. 131.

Для нынешнего этапа развития Российской Федерации равноправие субъектов Федерации по всем параметрам – это важная часть равноправия народов, которые в них проживают, а также равноправия граждан всех национальностей на территории всей страны. Эти положения утверждены, закреплены в основах конституционного строя Российской Федерации, в конституциях и уставах субъектов Федерации, да и понятие «титульная нация» официально редко кто приводит. Этим занимаются ученые где-то там, в Татарстане, Коми, Хакассии, Чечне, Ингушетии и далее, замкнутые в этнонациональное, и здесь в Москве, Санкт-Петербурге, которым порой вообще не видна, не известна природа этнонационального. В.Л. Федоров рассказывает в своей работе какую-то байку про президента какой-то республики, который якобы хотел войти в историю своего народа как новый Чингисхан? Приводя эту байку без ссылок, безадресно, автор тут же делает вывод, что это пренебрежение интересами русских, «в исторической памяти которых это имя имеет недобрый отзвук». Можно подумать, в исторической памяти дагестанцев, осетин, карачаевцев и других Чингисхан оставил добрый отзвук. Полное непонимание философии российской истории. Дагестан, Кавказ раньше испытывали на себе все трагедии татаро-монгольского ига и, может быть, своей борьбой смягчили удар по России. «У русской нации нет другого государства, кроме как Россия», – делает открытие сотрудник института Европы Федоров. А что у других народов России есть? Нет, это – провокация, отталкивая остальные народы от России как от своего Отечества. Также писали националисты Эстонии, Чечни, Татарстана, Коми в начале 90-х годов. Если речь идет о республиках, то они такие же субъекты Федерации, государственные образования, как и края, и области, автономные округа. По Федорову оказывается, что все национальности страны, кроме русских, радовались развалу СССР. Что-то я не помню, чтобы в Беловежской пуще был татарин, туркмен, грузин, а дагестанцев точно не было. Но при этом тут же сам В.Л. Федоров делает многозначительный и весьма провокационный вывод: «Только полная государственность может дать нации историческое удовлетворение и освободить от комплекса подчиненности». Подчиненности кого и кому? Слово в слово этот тезис повторял на встрече со мной в начале 90-х гг. Д. Дудаев, говоря о чеченском народе. Я же утверждал, что суверенность Дагестана гораздо, в сотни раз, выше в составе России, чем это было бы вне ее. Но почему такие выводы не делает человек, который как бы против развала России? Мы сами хуже Д. Дудаева и А. Масхадова, вместе взятых, в своей имперской ограниченности и невежестве, считая, что нация – это только этнонациональный диктат. На деле это их общность, солидарность. И это вместо того, чтобы обеспечивать эффективное «историческое удовлетворение» интересов всех народов Российской Федерации, вместо извечных подозрений и оскорблений, В.Л. Федоров из своего кабинета наблюдал еще такую картину, когда при вручении награды военнослужащим, сотрудникам МВД «русские отвечали при рукопожатии: «Служу России», тогда как представители титульной нации (?) говорили: «Служу Отечеству», под этим понимали не Россию, а республику» [458] . Что надо произнести при вручении награды, определяют не «титульные» или «нетитульные» где-то, русские или нерусские, а устав, который утверждается в МО и МВД Российской Федерации. Надо прочитать его, прежде чем писать. Только больное сознание может превратить научную работу в сборник анекдотов и предрассудков по этнонациональной проблематике. Оказывается, «сразу после событий 3–4 октября 1993 г., когда Белый дом в Москве с пустыми оконными глазницами и дымовыми следами пожара символизировал собой конец советской власти, существовал уникальный шанс отказаться от национального дробления и сделать страну монолитной» [459] . Да, страна действительно при таких подходах была бы такой же монолитной, каким монолитным выглядел тогда Дом Советов (Белый дом) с «пустыми… глазницами». Таковы, видимо, были планы института Европы – построить единую Россию с «пустыми глазницами». Не выстрелы и пожары обеспечивают монолитность страны, а умение учесть и согласовать демократическим путем интересы и потребности всех, кто живет в стране. «Пустые глазницы» Белого дома – от «пустых глазниц» наших интеллектуалов и политиков. Прежде всего революционными, имперскими, сепаратистскими методами этнонациональные проблемы недопустимо и невозможно решать. Попытки, призывы ликвидировать республики, как и призывы лишить края и области субъектности в Федерации, – это попытки государственного переворота, и они крайне опасны. Важнее выстроить политико-правовые отношения, чтобы все субъекты Федерации на практике незыблемо соблюдали принципы равноправия и равной ответственности за дела в государстве и в обществе Российской Федерации. Да, Эвенкийский автономный округ имеет территорию 767 тыс. кв. км, и всего 22 тыс. человек населения, из которого лишь 5 % эвенков. Но благодаря, прежде всего, эвенкам, исторически эта огромная территория все же заселена людьми, а то было бы, как в Канаде, где сотни тысяч кв. км площади вообще пустуют, потому что коренное население было уничтожено или переселено в резервации. Территория без населения, без народа – это пустыня. И ведь десять лет пугали, что Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский автономные округа куда-то уйдут, превратятся в республики. Ничего такого не произошло. Наоборот, они стали самыми благополучными регионами Российской Федерации. И когда пришел новый губернатор А. Себенцов в Тюменскую область, в основном отношения с округами наладил. А «врагу» округов Л. Рокецому тоже пригодилось наличие национального округа в Эвенкии, которую он теперь представляет в Совете Федерации. Как говорится: «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться». Да, там, где это разумно и безболезненно, целесообразно и оправданно, такое объединение может произойти. И не только на уровне национальных автономий, но и краев, областей и даже республик. Ни Чукотка, ни Магадан не пострадали от того, что Чукотка вышла административно из состава Магаданской области. Но главное тут не форма, а содержание, эффективность федеративных отношений, самочувствие народов, целостность государства и управляемость страной. Мы же все – одно государство, один народ. Но один, единый народ невозможно создать при такой ненависти и пренебрежении, которые проявляются (на примере В.Л. Федорова) к эвенкам, коми, пермякам, ханты, манси, татарам, башкирам. При таком пренебрежении, ненависти трудно будет сплотить эти народы вокруг русского народа, обустроить всех в единой России. В.Л. Федоров выпустил свою книжку в 2002 г., но пишет то, чего уже нет, было преодолено еще в 1994–1995 годах. Оказывается, «в республиках нашего государства оформляются этнические режимы, которые, используя демократические атрибуты, носят авторитарный характер и являются главной центробежной силой Федерации, и, следовательно, угрозой для нее»¹. Так же можно писать и о краях, и областях. Один к одному. Просто нам повезло, что В.Л. Федоров не знает, что по Конституции все они как субъекты Федерации являются государственными образованиями и преобладающее большинство населения в них этнично, т. е. русские. Если же утверждать, что «в государстве Россия должно быть только государство Россия», когда это и так есть, но атрибуты государственности имеют все субъекты Федерации, потому что мы – Федерация. Если же не удовлетворяет кого-то закрепленная в Конституции страны федеративная модель государства, это уже другой вопрос. Значит, В.Л. Федоров усиленно свергает не только национальности, республики, но и, прежде всего, действующую Конституцию, как говорили раньше, «существующий государственный строй». Свергать все, впадая в рабство, – это привычка «российской интеллигенции». В кавычках все же.

458

Федоров В.Л. Указ. соч. С. 31.

459

Там же. С. 30–33.