Российская разведка XVIII столетия. Тайны галантного века
Шрифт:
Позже в марте 1763 года она в переписке с Кейзерлингом вновь возвращается к этому вопросу. На просьбу Кейзерлинга оставить Ржичевского в Варшаве Екатерина пишет ему:
«…так как вы желаете сохранить Ржичевского, то я вам его оставлю, но берегитесь, чтобы он не оказался в руках графа Брюля» {38} .
Тут уже явно высказывается недоверие к нему. Вот почему еще в ноябре 1762 года направляется в Варшаву чрезвычайным послом граф Карл Герман Кейзерлинг, лично известный императрице, а через год в помощь ему отправляют князя Николая Васильевича Репнина. Наибольшим доверием у Екатерины пользовался Кейзерлинг,
«…граф Кейзерлинг, ваши № 26,27,28 и 29 с их приложениями были переданы мне Тиром; я читала с большим удовольствием секретные депеши; я очень рада, что вы вполне разделяете мое мнение относительно Польши. Я приказала запечатать эти депеши и запретила их давать кому бы то ни было, чтобы лучше сохранить секрет, и не держала совета и не буду его держать» {39} .
Волю Екатерины исполняли как русские дипломаты-разведчики в Варшаве, так и специально посылаемые из Петербурга разведчики.
Агентурно-оперативную подготовку к проведению выборов русская дипломатическая разведка начала еще при жизни старого короля Августа III, когда Кейзерлинг прибыл в Варшаву.
В рескрипте № 14 от 29 января 1763 года Кейзерлингу сообщают, что его просьба о предоставлении ему значительной суммы наличных денег на восстановление агентурной сети удовлетворена и ему послано 50 000 рублей.
Примерно через месяц состоялась конференция по польским делам в Коллегии иностранных дел. В повестке дня этого совещания под пунктом 12 значилось:
«Надобно иметь в наличности довольные суммы денег и па первый случай, например, до одного миллиона рублей для раздачи в Польше к преклонению тамошних дворян и магнатов в подкрепление здешнего кандидата».
По-видимому, такое решение было принято. Ибо в протоколе совещания в пункте 3 сказано всего лишь: «Указ в Сенат о деньгах». А в переписке Екатерины за январь 1764 года мы находим нижеследующий «указ секретнейший нашему Сенату»:
«…старость и болезненное состояние нынешнего короля польского заставляют нас помышлять, чтоб по кончине его избрана была королем польским доброжелательная к империи пашей персона, чего существительные и непременные государственные наши интересы необходимо требуют. Для достижения сего надобно всемерно в готовности иметь знатную сумму денег, чего ради повелеваем Сенату заблаговременно и без малейшего разглашения собрать сумму до пятисот тысяч рублев и оную содержать всегда в готовности до дальнейшего нашего определения, и нашему Сенату учинить по сему нашему указу, а какой дан указ же нашей военной коллегии о содержании в готовности корпуса войск наших, с онаго прилагается при сем копия для надлежащего иногда к тому исполнения» {40} .
Ошибочно было бы полагать, что этот указ относится к исполнению решения коллегии от февраля 1763 года. По-видимому, это разные фонды, разные статьи расходов казны.
Можно считать, что за один год было израсходовано на агентурную работу по Польше больше 1 млн. рублей.
Деньги высылались в Варшаву партиями в сумме от 20 000 до 100 000 червонных рублей, которые курьеры доставляли или деньгами, или векселями. Хотя в общем финансирование оперативной работы было обеспечено, тем не менее русская разведка иногда испытывала трудности: перебои в доставке денег возникали нередко вследствие финансовых
«…Я говорю только сущую правду, когда я говорю вам, что моя казна пуста и что она будет оставаться такою же, пока я не приведу мои финансы в порядок, что не есть дело минуты» {41} .
Иногда же разведка страдала от неповоротливости государственного аппарата. Кейзерлинг часто жаловался на неаккуратность, и Екатерина живо реагировала на его жалобы. Так, мы находим такую резолюцию на реляцию Кейзерлинга от 16 июля того же 1763 года:
«…надлежит в Сенат осведомиться, кому отданы 150 000, которые я приказала гр. Кейзерлингу чрез иностранную коллегию переслать и о которых уже Кейзерлинг писал, что их еще в получении нет» {42} .
А чтобы не заставить ждать периферию, пока повернется бюрократическая машина, она разрешила Кейзерлингу занять в Варшаве или Данциге сумму, потребную для работы, выдав векселя на имя Н.И. Панина и генерал-квартирмейстера князя Вяземского, и заверила его, что векселя будут оплачены в Петербурге в течение шести дней.
Не всегда был виноват аппарат в медлительности. Нам, современникам табуляторов, счетных машин, может показаться странным, как можно, например, задерживать выдачу оперативных сумм из-за того, что не успели сосчитать деньги, а в ту эпоху сосчитать деньги было сложным делом. Екатерина однажды потребовала от Коллегии иностранных дел объяснения, почему они не получают деньги из Сената для оперативных нужд. На это вице-канцлер ответил, что имеющиеся в коллегии счетчики в количестве 50 человек заняты подсчетом 100 000 рублей, ассигнованных на жалованье министрам, а медлительность в приеме объясняется тем, что деньги медные и в одной тысяче рублей «медною монетою 50 мешков перечесть должно».
Однако в общем финансирование разведывательных мероприятий в Польше было вполне удовлетворительным. Поставив себе задачу ликвидировать влияние немцев в Польше, Екатерина со свойственным ей размахом приступила к реализации плана.
Начало активной работы относится к началу 1763 года. В январе приступили к организации разведывательной резидентуры в Вильно. Туда был направлен полковник Степан Пучков. Основным его помощником и агентом являлся литовский подскарбий граф Флемминг, который получил указание помогать Пучкову «действом и советом». Задача состояла в том, чтобы не допустить в Литве организации помощи саксонской партии, в Курляндии. Для работы ему выдали 800 рублей и снабдили специальной инструкцией, в которой его предупредили, что он должен шифром доносить в Петербург о настроениях польской шляхты, стараться, чтобы в Виленский трибунал были выбраны только агенты и сторонники русских. Кроме того, коллегия поручила Пучкову вести активную работу по подготовке русской партии на случай смерти короля.
Основной же резидентурой по Польше являлась варшавская под руководством Кейзерлинга и Репнина. В январе же 1763 года Екатерина поставила перед Кейзерлингом задачу организовать сеть из крупной агентуры ввиду возможной смерти короля и необходимости подготовки выборов его преемника. Первую кандидатуру для вербовки Екатерина наметила сама. Это был примас князь Любенский. С точки зрения современной разведки документ, предлагающий эту вербовку, является образцом. По ясности и четкости задания, широте проблемы и разведывательной тонкости он не оставляет желать ничего лучшего. В нем есть все: и установочное задание, и ориентировка, и цель вербовки. Вот фрагмент этого документа: