Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Андреев Андрей Юрьевич

На первый план среди реформаторов выступила фигура профессора естественного права Венского университета, воспитателя будущих императоров Иосифа II и Леопольда II, Карла Антона Мартини, который к тому же пользовался покровительством канцлера Кауница. Мартини сочувственно относился к опыту Гёттингена и предлагал усилить привлекательность Венского университета за счет научной деятельности, создать рядом с университетом Академию наук, предоставить профессорам больше свободы для преподавания и исследований. По поручению Кауница гофсекретарь И. М. Биркеншток представил в 1773 г. докладную записку о Гёттингенском университете, которую должна была рассматривать училищная Комиссия и извлечь из нее возможные дальнейшие предложения для реформ. Биркеншток подчеркнул существующую в Гёттингене благоприятную атмосферу, создаваемую профессорами, от которой происходит «рвение к учебе» у студентов. Благодаря изобильному снабжению гёттингенских ученых всем необходимым, те, по мнению гофсекретаря, не злоупотребляют свободой и поэтому даже освобождены от цензуры. Биркеншток посоветовал обучать как можно больше австрийских подданных в Гёттингене за казенный счет, чтобы, возвращаясь на родину, они принесли бы сюда новые представления о науке и образовании. [708]

708

Kink R. Op. cit. Bd. 1. S. 512; Hammerstein N. Op. cit. S. 192.

Однако

в Комиссии «происки тайных врагов всякого добра» (по определению Мартини) помешали попыткам направить реформы по пути Гёттингена. Это показали принятые в 1774 г. очередные новые учебные планы, а также устав Венского университета, объявленные образцовыми для всех остальных университетов монархии Габсбургов. Вместо распущенной Консистории иезуитов вводился заменяющий ее высший орган университета – Сенат, состоявший из ректора и четырех деканов, впрочем, его компетенции ограничивались лишь судебными делами. В уставе содержалось разграничение полномочий директора факультета и декана в пользу первого, который председательствовал на факультетских собраниях и руководил учебным процессом, тогда как второй лишь принимал участие в экзаменах и присуждении ученых степеней. В очередной раз был пересмотрен состав кафедр и сроки учебы: на высших факультетах они были установлены в 5 лет. Богословский факультет был передан под надзор архиепископа, на медицинском учреждена хирургическая клиника. Философский факультет и в новом учебном плане по-прежнему сохранял свою роль подготовительного для трех других: все студенты были обязаны два года слушать лекции от логики и метафизики до физики и математики. Тем не менее, по примеру «модернизированных» немецких университетов, состав предметов философского факультета значительно расширился (до десяти кафедр) в соответствии с новыми, актуальными для века Просвещения науками, и на третьем году обучения студенты, если они этого желали, могли уже слушать лекции по таким дисциплинам, как высшая математика, астрономия, камеральные науки, эстетика или филология. [709]

709

Engelbrecht H. Op. cit. S. 194–195.

В целом же, университетские преобразования 1770-х гг. не претерпели заметных отклонений от принципов, заложенных на начальном этапе реформ. Правительство занималось усовершенствованием и переоборудованием новой системы университетов. Так, в Граце был открыт наконец в 1778 г. юридический факультет. С большим размахом были проведены преобразования университета в Венгрии, который из Трнавы в 1777 г. был перенесен в бывшую столицу королевства Буду и размещен в комплексе зданий королевского дворца. Во второй половине 1770-х гг. здесь также были введены новые учебные планы и значительно выросло количество кафедр и разнообразие преподаваемых наук. 25 марта 1780 г. Мария Терезия даровала университету в Буде Утвердительную грамоту (Diploma inaugurale), рассматривавшуюся как акт его повторного основания. В ней подробно были зафиксированы права и внутренняя организация университета, перечислялось его имущество, утверждались новые гербы университета и факультетов. Вручение грамоты сопровождалось грандиозным праздником, воспринимавшимся современниками как открытие нового университета. [710]

710

Sz"ogi L. Op. cit. S. 168.

Аналогичным образом в Моравии бывший иезуитский университет Ольмюца был перенесен в 1778 г. в местную столицу, г. Брюнн (Брно).

В то же время попытка открытия второго венгерского университета в Клаузенбурге (Коложваре), столице Трансильвании, не удалась. Здесь с 1698 г. существовала иезуитская Академия в составе богословского и философского факультетов. После роспуска Ордена в 1774 г. Мария Терезия санкционировала открытие юридического факультета, а также перестройку богословского, для чего сюда перевели преподавателей и студентов из католической семинарии в Карлсбурге. В 1776 г. вышло распоряжение венского двора об открытии медицинского факультета, куда на первое время был назначен лишь один профессор хирургии и акушерства. После этого казалось, что второй венгерский университет получил свою окончательную полную структуру. Однако после перевода в 1777 г. первого венгерского университета из Трнавы в Буду возобладало представление, что он в одиночку сможет обеспечить образовательные потребности для всего королевства, включая Трансильванию. Соответственно, летом того же года власти отказались от реализации собственного решения об открытии медицинского факультета в Клаузенбурге, а через два года вернули католический богословский факультет обратно в Карлсбург. В результате оставшийся в Клаузенбурге неполный университет из юридического и философского факультетов был понижен Иосифом II в 1784 г. до ранга королевского лицея. [711]

711

Ibid. S. 169.

К концу царствования Марии Терезии основными достижениями реформ были перевод всех университетов монархии в русло утилитарного преподавания, готовившего к будущей государственной службе, а также установление строгого контроля за учебным процессом. Однако несмотря на увеличение в 1770-е гг. количества изучаемых наук в сторону более современных, притягательность переживавших в течение двух десятилетий постоянные изменения университетов падала, о чем свидетельствовало неуклонное снижение числа поступающих студентов. Эту тенденцию не преодолел даже допуск в австрийские университеты протестантов в 1778 г. Студенты не хотели подвергаться бесконечным экзаменам. Устали от длительных реформ и профессора. Наконец, к концу 1770-х гг. желание правительства продолжать реорганизацию университетов впервые столкнулось с нехваткой средств и необходимостью экономить (по этой причине Мария Терезия, в частности, отвергла проект Венской Академии наук, оказавшийся слишком затратным). [712]

712

Engelbrecht H. Op. cit. S. 197.

Воцарение

императора Иосифа II ознаменовало новую фазу реформ, в которой вновь появился новый ведущий идеолог. В 1781 г. по указу императора председателем придворной училищной Комиссии был назначен Готфрид ван Свитен – сын Герарда ван Свитена. Уроженец Лейдена, он тем не менее учился в Австрии в терезианской Ritterakademie и считал эту страну своей родиной, а немецкий – родным языком. Дипломат, просветитель, известный своими контактами в литературных и музыкальных кругах Европы, ван Свитен-младший поддерживал длительную переписку с Вольтером, дружил с Моцартом и Гайдном, в частности, написал для последнего текст знаменитой оратории «Сотворение мира». [713]

713

Wangermann E. Aufkl"arung und staatsb"urgerliche Erziehung. Gottfried van Swieten als Reformator des "osterreichischen Unterrichtswesens 1781—1791. M"unchen, 1978. S. 9—11.

Университетские преобразования Иосифа II и ван Свитена-младшего во многом логически завершили и даже довели до крайности реализацию изначальных принципов, заложенных сюда еще родителями реформаторов.

Во-первых, были ликвидированы последние остатки автономии, связывавшие облик университета со средневековой корпорацией. Высшие школы в Австрийской монархии целиком и полностью превратились в государственные учреждения. В 1783–1784 гг. указами Иосифа II была упразднена судебная юрисдикция университетов (и так уже ограниченная Марией Терезией), все имущество и фонды университетов были переданы в государственную казну, профессорам запрещалось носить мантии, чтобы даже по внешнему виду они не отличались от других чиновников в государстве. [714]

714

Engelbrecht H. Op. cit. S. 197.

Во-вторых, до предела усилилась регламентация учебы в университетах. В 1783 г. император предписал, что под страхом штрафа профессор не имеет права отклоняться в лекциях от содержания утвержденного учебника, выпускать что-либо из его программы или, наоборот, добавлять лишнее. По мнению директора юридического факультета в Вене Ф. Й. Хайнке, преподаватель, получающий официальное жалование, «теряет всякую свободу придерживаться той или иной научной системы», но выступает лишь в роли «рупора государства по отношению к его подданным, проходящим обучение». [715] Детально был зафиксирован порядок экзаменов на всех факультетах под контролем директоров, и с 1784 г. на службу разрешалось принимать только тех, кто прошел через такие экзамены, что, соответственно, означало фактический запрет учиться за пределами монархии³¹³. В учебные планы были внесены очередные изменения. В частности, длительность учебы на высших факультетах сокращена с пяти до четырех лет, и в то же время отменены промежуточные степени магистра на философском и бакалавра на высших факультетах, позволявшие части студентов покидать университет, не пройдя полного курса учебы. [716] Таким образом, для всех выпускников осталась единая степень доктора.

715

Engelbrecht H. Op. cit. S. 200.

716

Engelbrecht H. Op. cit. S. 510–511.

В-третьих, была поставлена задача рационального использования средств, выделяемых на университеты, экономии бюджета, которую планировали достичь с помощью сокращения и централизации системы высшего образования. В собственноручной записке Иосифа II от 29 ноября 1781 г., составленной по случаю назначения Готфрида ван Свитена главой училищной Комиссии, император ясно выразил свои взгляды по этому поводу. Он полагал, что университетов в его стране слишком много, и достаточно «в австрийских и богемских землях» ограничиться тремя университетами – в Вене, Праге и «еще одним в Галиции». Остальные университеты следует сократить, оставив в них курсы права и хирургии, но со значительно меньшим количеством профессоров (освободившихся профессоров тогда можно направить в университет в Галиции). Из сохраняемых университетов необходимо удалить «ненужных учителей» (среди них были названы преподаватели иностранных языков), а к подбору профессоров подходить с величайшей тщательностью, стараясь пригласить известных и одаренных ученых, «не обращая внимания на нацию и религию». В преподавании во всем придерживаться существующих учебников, «пока не найдутся лучшие». Наконец, организация начальных и средних школ должна ставить целью обучить читать и писать как можно большее число людей, но из них в средние школы следует принимать уже меньшее количество, в университетах же должны учиться лишь наиболее талантливые юноши. [717]

717

Kink R. Op. cit. S. 545.

Эти взгляды императора разделяли австрийские ученые: так, профессор камералистики Венского университета Иосиф фон Зонненфельс еще в 1771 г. произнес речь «О недостатках умножившегося количества университетов». [718] Соответственно, решением императора университеты в Инсбруке, Граце и Брюнне в 1782 г. были преобразованы в лицеи с уменьшением числа профессоров и их жалования (правда, чтобы компенсировать последнее, по предложению училищной Комиссии всем лицеям было сохранено право производить в ученые степени, оставляя себе вносимую кандидатами плату). При закрытии этих университетов Готфрид ван Свитен признал, что они «не в состоянии сами себя поддерживать». Правда, ему удалось отстоять университет во Фрейбурге в Брейсгау, который ван Свитен назвал одним из лучших в Германии и «столь же славным, что и Гёттингенский». [719]

718

Engelbrecht H. Op. cit. S. 197.

719

Wangermann E. Op. cit. S. 20.