Российский колокол №5-6 2017

Коллектив авторов

"Когда я иду под снегом…"

Когда я иду под снегомИ думаю о несбывшемся,Одна только мысль колышется:Как больно быть человеком. Как больно свои мозолиЗапихивать в сапоги,Записывать в дуракиСебя, и друзей, и боле — Сам снег, как дурак, не знает,Куда и зачем валит…А может, и в нем – болит?Он, может, от боли – тает? И он как ожог ложитсяНа мой обнаженный лоб.Открытый, как белый гробДля похорон снежинки.

Медовый

(летний

цикл)

1

Стук шагов средь ночи гулок.Шли мы – локоть к локтю.Нам Медовый переулокКапнул в бочку с дегтем. Ты смеялся, как подросток,Был Медовый раем.Мы плясали на подмосткахБлудного трамвая. Мы все тыкались без толкуВ поисках ответа.Мы искали очень долгоПереулок этот. Как нашли – вбежали с криком,Сердце ликовало!Рядом с душевой кабинкойПало одеяло. И на одеяле этомВстали мы, разувшись.Я – вопросом, ты – ответом,Но не стало лучше. Слишком танцы запоздалыИ кровать – скрипуча…Снов испуганных завалыКруче, круче, кру… Чем помочь тебе – не знаю,Я сама – устала.Выпей, мой любимый, чаю,Ляг на одеяло.

2

Ты взял пива, я – цветок(В знак супружьей дружбы).Пива сделала глотокИ уснула тут же. И приснилось мне: лежимМы с тобой в обнимку.Страх как тихо. Ни души.Будто бы на снимке. Фотография любви,Той, что нас сильнее.Кто пытался проявить,Тот уже не с нею.

3

Я стояла у окна с руками, полными пеной,Ты рядом сидел, ты помнишь, играл в компьютер.Я мыла окно, вспоминая диалоги с Леной.Она теперь далеко, влажным задом седлает «Скутер».Она теперь налегке, в гидрозащитной маске,Во влагостойком костюме, с трубочкой кислорода.Я стою у окна, смотрю за плечо с опаской,Жду, когда победишь, выменяв у народаТыщу ночей усилий на одну ночь покоя,Когда ты отложишь мышку, неспешно почистишь зубыИ ляжешь со мною рядом, рядом ляжешь со мною,Сегодня лишь рядом, а завтра вернешься к трубам,Зовущим тебя, героя, к странам непокоренным,К необозримым землям, империям и пустыням…Я стою у окна в темной кухне как в зале тронном,И песни шута мурашками мучат спину.

4

А живот был такой, что, казалось, вмещает море,И мне из него не выплыть, я с детства боюсь воды…Ты пытался быть рядом, ты был со мной, я не спорю,Вот только я не ручаюсь, что то был ты. Вот ты надеваешь маску и словно плывешь возле,Я ловлю под водой руку, нащупывая иглу…Я руку поймаю, но все это будет после,А пока по инерции просто тебя топлю. Игла, что попалась мне в руки, кажется тросом,Который хоть как-то может поднять нас вспять,Но я влипла в ил, сижу словно под наркозом.Нащупав водоросль,

начинаю я вышивать. И я вышиваю – как будто бы выживаю.И если ты видишь, что снова взялась за нить,То помни, что это – водоросль живая,Пришьет меня так, что будет не изменить.

5

Подчиняясь природе сучьей,Сукой делаюсь я из птахи.Ну давай же, пинай меня, мучай,Раз занес уже ногу над пахом. Ну давай, я в долгу не останусь,Я терплю лишь постольку-поскольку.Лишь постольку я после покаюсь,Лишь поскольку приму эту муку. И, прикрывшись опять от удара,К животу свою руку приставлю…Я себя вдруг почувствую старой.Эй, прикрой-ка, старик, наши ставни. Эй, старик, разгулялся там ветер,Слышишь, так и свистит, так и реет…Ляжем здесь, дожидаючись смерти,И прикроет старик наши двери. И закроет старик наши ставни,Что пропахли водочным духом…Ну же, дамы, делайте ставки,Как правдивы газетные слухи. Как убьем мы друг друга, воскресим,Как наш дом на гнилых ПатриаршихСотрясет от плечей своих плесеньИ признает, что все это – наше. Это наше все – голы остовы,Только балки. Но нам это – хватит.Желтый дом мы отстроим по новой,Желтый дом нам за все заплатит.

Современная проза

Далия Трускиновская

Родилась в Риге, окончила Латвийский университет. Стаж журналистской деятельности – 43 года. Писать прозу начала довольно поздно, первая книга вышла в 1983 году. Сперва стала известна как автор детективов, затем написала довольно много фантастических повестей и рассказов. Как только возникла возможность публиковать историко-авантюрные романы, написала и издала их более десяти. Все литературные премии получены за фантастику. Хобби – история балета.

Потустороннее наследство

Глава первая, в которой герои ставят перед собой задачу

– Ну вот кто меня втравил в эту авантюру? – безнадежно спросил мужчина.

– Я! – бодро ответила женщина.

Истории этой, наверно, под семь тысяч лет. «Кто втравил меня?..» – спросил Адам, с ужасом глядя на огрызок в своей руке. «Я… – рассеянно ответила Ева, пытаясь осознать, что творится с ее душой и телом, и тут же добавила: – А меня змей научил…»

Только вот прародители наши сидели на зеленой травке под яблоней, а не в двух огромных офисных креслах. И разговор свой они вели днем, ну, вечером, но уж никак не во втором часу ночи. Ночью прародители спали – и бессонница их не допекала. Не было у них повода для бессонницы. Да и если уработаешься в поте лица своего, собирая корешки, сбивая с веток плоды, лазя по деревьям за птичьими яйцами и гоняя обнаглевшее после грехопадения зверье, – спать будешь без задних ног.

– Мы горим синим пламенем, – сказал мужчина.

Это был сильный, крепкий, мускулистый мужчина – из тех, что к сорока годам еще не наживают себе пивного пуза, но становятся чуть шире и основательнее, чем в юности; из тех, кого трудно, почти невозможно довести до бешенства, но если кому удастся – тот может сразу звонить в похоронное бюро и заказывать гроб своего размера; из тех, кого подчиненные малость побаиваются, потому что решения такие люди принимают быстро и живут по принципу «рыбка задом не плывет».

– У нас еще целых две недели, – напомнила женщина.

Женщина была именно такая, какая требуется мужчине этой породы: стремительная, даже отчаянная, с легким безумием во взоре; настоящая боевая подруга, которая придумывает войну, бросается в атаку с поднятым знаменем и тащит за собой своего мужчину невзирая на его формальное сопротивление. А если он вдруг попробует посмотреть на ситуацию реалистически… ох, лучше не думать, что она тогда может натворить…

– И что изменится за две недели? Учти, Ринка, деньги на рекламу закончились.

– Много изменится!