У неё глаза в печали,сумки две по двум бокам.Она плакала ночами,тосковала по рукам,по губам чужим, ненужным…Дело было к сорока,и никто не стал ей мужеми любимым на века.На трамвайной остановкевышло чудо – вышел Он.Посмотрел… сказал неловко:– Я, признаться, удивлён:как же вы баулы этисами можете таскать?!– Надо ж жить на белом свете!Счастье нечего искать!Он, схватив её котомки,до порога проводил,приобняв, сказал негромко:– Знайте: я вас полюбил!– Разве вы один на свете?– Да!..
Представьте!.. Я один!– А жена была?.. А дети?..– Раньше не было причин!…Улыбнулись, посмеялись!Вместе счастливо живут.И ни разу не ругались,и вина они не пьют.И работают исправно,а ещё (важней всего)он – её любимый главный,она – милая его.И семью они создалитак, что миру не разбить.Они так друг друга ждали,что лишь вместе смогут быть.
Окно
Одно окно… Одно окно горит…Моё окно горит и звуки множит.О чём оно любимым говорит?О чём оно сказать уже не сможет?Мне хорошо, когда вокруг молчат:в молчании и тайны, и приметы…Бывает только грустно по ночам,но я теперь не думаю об этом.Горит окно!.. Горит моё окно!..На целый мир, казалось бы, едино.Мой свет горит – пускай вокруг темно,мой свет горит – легко, неотвратимо.
Отец и сын
Отец болеет, значит, болен сын.А сын болеет – и отец в несчастье.И разный путь – а путь у них один;и оттого не стоит разлучать их.Отец и сын – кармическая связь!И разве может в мире быть иначе?!Один из них пытается упасть —другой внезапной паникой охвачен.У них сильнее линия родства,чем их разлука или разобщенье.В крови отца и сына есть прощенье,лишь стоит им увидеться едва.До этого, отца не помня, сын,о том не зная, за него болеет.Отец смеётся – сын смеётся с ним.Сын влюбится – отец стократ полнеепочувствует и лёгкость, и печаль,восторг и силы, в день войдёт иначе.На них одна небесная печать.И оттого не надо разлучать их.Отец и сын счастливей и сильней,когда они друг друга в мире держат.А женщина?.. А что сказать о ней?..Она – земля двух океанов между.
«И время не лечит, и солнце не сушит…»
И время не лечит, и солнце не сушитоткрытые раны усталой души(не верит, что будет когда-нибудь лучше,что снова на свете захочется жить).Пытаюсь уйти из порочного кругаотчаяний, страхов, раздумий, обид.А сердцу неистово хочется друга,а сердце за близких всё больше болит.Нас так разметало, что некуда деться.Куда ни приедешь – всё пламя да ров.И плачет в груди беспокойное сердце…И дух мой печален… И взгляд нездоров.А грянет пора, чтоб навек разлучиться.…Но даже теперь: когда можно сказатьвсё то, что хотелось, – при встрече молчится;и прежние нити уже не связать.Расходятся люди, как брызги над бездной.Расходятся люди, тревоги неся.И что ни придумывай – всё бесполезно!И прошлое в мире исправить нельзя.Как крылья, которые с ходу разбили,как жизнь, что нежданно пошла под откос,так мир разметал моих самых любимыхи самых родимых по свету разнёсв такие теперь неприступные дали,где жизни иные и – как ни пиши —другие у близких заботы, печали,желанья и страхи, и дней виражи.И больше не встретиться – больше не будет,чтоб с прежней и лёгкостью, и простотой.Как волны по миру разносятся люди.И каждый – один за заветной чертой.От правды небес в этом мире не деться.И каждому в срок и цвести и гореть.…Но чудо – встречаются сердце и сердце,чтоб счастьем друг друга в пути обогреть.
2019–2020
Андрей Расторгуев
Андрей
Петрович Расторгуев (1964 г. р.) – поэт, переводчик, публицист, член Союза писателей России. Кандидат исторических наук.
Автор книг стихов, переводов и литературно-критических статей, многих публикаций в литературных журналах, участник ряда антологий. Лауреат Государственной премии Республики Коми, премии имени Бажова и ряда других литературных наград.
Живёт в Екатеринбурге.
«Ганина яма – шахта под Екатеринбургом…»
Ганина яма – шахта под Екатеринбургом,
где вначале были спрятаны тела
расстрелянных членов семьи Романовых.
В яму натекли потоки снега,календарь смыкает времена.За кресты заякорилось небо,чтобы глубже не ушла страна.Так совпало – или не совпало?Поп крестил – народ приговорил:на земле из камня и металлаГаней прозывался Гавриил.Промышлял – не рыл другому яму,духом не архангел, но горняк.Золото отыскивал упрямо,а нашёл – кровавый железняк.Меру ли отчаянно превысилили местью за благую весть?..Мистика простых имён и чисел,лотерея неслучайных мест.Лёгок снег – сердца тяжеловаты,не смягчатся жертвою пока…Свежих облаков аэростатыраздувают белые бока.
«Поменяла весна времена и цвета…»
Поменяла весна времена и цвета —молодая листва на просвет золота:невесомую дымку едва окропилосторожною прозеленью хлорофилл.Да не долгую пору она молода,а покуда черёмуховые холода,и ладони живой чешуи листовойнад землёю древесною и кустовойнепременно сомкнутся ступеньюмежду яростным светом и тенью.Ибо всё в равномерном пути бытияобращается снова на круги своя,но – всегда в кулачке зажимаялоскуток золотистого мая.
«Где клонится да коренится…»
Где клонится да коренитсяпоубавившийся народ,речка Белая Холуницаземляные породы трёт.Речка Чёрная Холуницамоет корни невдалеке…Всё двоится, чтоб сохранитьсяна песке и на языке.И, названиями не обманывая,мимолётные с высоты,затекают с Большою Малаяречки Белые под мосты…Имена только да навеяло —не убавилось от потерь:всея Малыя и Белыя —и Великия по теперь…
«Всё как положено: построишь дом…»
Всё как положено: построишь доми дерево посадишь под окном —была б земля, а яблонь насажаем…Но где не властна трепетная плотьи всем распоряжается Господь,он может промахнуться с урожаем —не яблочно-вишнёво-травяным,а плотным, ощутимым, кровяным…Не сыновей, так дочек нарожаем —всё, кажется, одно… Да не одно,уже давным-давно заведено:мальчишек ждём, девчонок – провожаем.А любим всех – без голоса, на слух,как стадо подопечное пастух:чуть прозеваешь – канут в буераке…Но отпускать – единое терзать,от сердца пуповину отгрызать,завидуя балованной собаке.
«Душа усомнится: надо ли?..»
Душа усомнится: надо ли?Да спросишь кого – беда:Алатырь ему, Анадырь ли —неведомые города…Когда в золотистом облакевосходит осенний свет,в Алатыре спеют яблоки —в Анадыре сеет снег.Пока вороха крылатыеподымутся на югаи заморосит в Алатыре —уже занесло в Анадырепорошею берега…Обычные, нестоличные,как в борозды семена,разбросаны пограничныев различные временада оба молвой неброскоюпо рекам наречены:один – над равниной Русскою,другой – у морской волны.Бревенчатыми острогами,стен'aми монастырейстрана полегла дорогамисквозь марева до морей.Равны, да неодинаковы,прочны, да не кирпичи…Анадырь – что на Анадыре.Алатырь – что на Алатыре…Прислушайся, различи.