Росстани

Брагин Алексей

Ничего этого не происходит. И Даня с Тоней делают то, что им сейчас хочется.

Первый поцелуй оказался не поцелуем.

Потом для него Данила находил много сравнений. Но удачного и верного не было ни одного.

Второго поцелуя не последовало.

Тоня уткнулась в грудь Дани. Пропела оттуда: «От тебя та-а-ак па-а-ахнет!»

Подняла голову. Засмеялась. Взяла Борисыча за уши. Потрепала.

Потом раскрылась. Потом закрылась. Замкнула руки крепко-крепко. Уже вместе с Даней. Протянула звонкую согласную. То ли «м», то ли «н».

Дверь в палату стала приоткрываться сразу же после короткого стука, со словами: «Извините, у вас постовой

сестры нет? Сенькину там плохо».

– Кто у них там сегодня дежурит? – Голос у Данилы спокойный, без заикания. Реаниматолог все ж таки. Тумблер переключается профессионально быстро. Да и дверь открывалась медленно – Даня с Тоней успели «вернуться».

– Не знаю, Данила Борисович. Наверное, покурить вышли. – Тоня тоже спокойна, прическу не поправляет, халат не одергивает. Смотрит на вошедшего. Пожилой сухонький дедушка, пациент с терапевтического отделения, придерживая за замотанную пластырем дужку старинные очки, сморщив нос, приоткрыв рот с единственным желтым зубом, с любопытством оглядывает реанимационную палату.

Конец ознакомительного фрагмента.