Ростки лжи
Шрифт:
Джин уже выпущен из бутылки. Так или иначе, пройдут долгие годы, прежде чем самые талантливые из варваров достигнут моего уровня. А к тому времени у меня должно стать достаточно ресурсов, чтобы начать полномасштабное воспитание собственных лояльных учеников.
Главное поселение клана Северного Ветра напоминало всего лишь увеличенную немного в размере обычную варварскую деревню. Исгерд называл его Дом Ветров, и посёлок был построен на берегах реки, что впадала в океан, но в изрядном отдалении
По прибытии нас встретила тишина. Немолодой гигант-дозорный с угрюмым лицом на воротах высокого частокола молча открыл ворота, пропуская нас вперед. Улицы поселения мгновенно опустели, но я чувствовал как множество взглядов направлено на меня и моих людей. Нас определённо ждали.
— Я займусь размещением твоих людей. — коротко бросил Исгерд. — Тебе стоит навестить вождя. Его дом находится в центре.
Исгерд указал рукой на один из немногих каменных домов в поселении. Небольшой, рассчитанный максимум на небольшую семью двухэтажный дом имел небольшую трубу, из которой поднимался дым.
Обычно все деревни или посёлки: что людские, что варварские, встречали меня привычным шумом и гамом, что создавала простая сельская жизнь. Бегающие дети, мычащая скотина, звуки работы… Но в этот раз над посёлком воцарилась прямо-таки мёртвая тишина, и это заставляло напрягаться.
Дойдя до нужного дома, я постучал в дверь латной перчаткой.
— Заходи. — послышался из глубины дома приглушённый голос.
Смутно знакомый мне голос.
Я нашёл Вальгарда сидящего у небольшой печки. Он мерно, неторопливо закидывал туда исписанный неизвестными мне закорючками пергамент, и, похоже, почти закончил это занятие: оставалось лишь совсем небольшая стопка.
— Здравствуй, друг. — степенно поприветствовал старого знакомого я.
Гигант хмыкнул. В отличие от нашей последней встречи оборванцем от отнюдь не выглядел: аккуратно заплетённые серые волосы, ожерелье из разнообразных когтей и клыков на шее, рубашка, напоминающая белый шёлк с искусной темно-синей вышивкой, качественные кожаные сапоги и брюки.
— Всё ещё друг? А я думал, ты пришёл сюда за присягой. Здравствуй, Горд.
— Друзья навеки, помнишь? Одно не мешает другому. Ваши шаманы могли бы выделить мне и другой клан, так уж совпало. — слегка улыбнулся я.
—
— Можешь не сомневаться, у меня хорошая память.
Гигант кивнул и кинул последний лист пергамента в огонь и жестом предложил мне сесть на стол напротив себя. Я с лёгким удивлением отметил, что там стоит деревянный стул, сделанный специально под рост человека: высокий и со ступенькой, чтобы залезая на него, мы оказались лицом к лицу.
Я снял шлем и положил его на стол. Некоторое время мы смотрели друг другу глаза, отмечая изменения произошедшие с друг другом.
— Нам многое стоит обсудить. Но сперва стоит уладить формальности. — наконец, нарушил молчание Вальгард и тихо, как-то по-особому, свистнул.
Вскоре в комнате появился пожилой гигант с посохом шамана. Он вопросительно уставился на вождя, и тот утвердительно кивнул ему.
— Я, Вальгард Свирепый, клянусь тебе, человек по имени Горд, в вечной верности. И пусть духи предков и духи стихий будут свидетелями моих слов и моих дел.
Шаман прикрыл глаза. И в этот момент я почувствовал, как что-то коснулось моей души.
Это не было больно или неприятно. Но было крайне неожиданным. Подозреваю, обычный человек мог даже не заметить подобного: но демон учил меня работать с душами, и со своей собственной в особенности. Я судорожно вдохнул воздух и уцепился за стол, привыкая к новому ощущению.
Вождь и шаман переглянулись. Похоже, такой реакции явно не ожидалось.
— Клятва скреплена духами. — коротко, слегка коверкая ударения, сказал на ломаном человеческом языке шаман.
Вальгард кивнул и взглядов велел тому удалиться. Мы остались наедине.
— Странная реакция. Обычно те, кто не владеет искусством духов, даже не замечают того, как духи засвидетельствую клятву. — заметил варвар.
Я некоторое время помолчал. Мысли прыгали, и я судорожно пытался понять, что же сделал шаман. По всему выходило, что тот каким-то образом связал мою душу с душой Вальгарда. Я отчётливо чувствовал связь, с которой в теории можно сделать что угодно. Тонкая и почти невесомая нить, которую можно было легко оборвать, словно приклеилась к моей сущности.