Ростов Великий
Шрифт:
От Андрея Боголюбского, продолжал размышлять Константин Всеволодович, всегда веяло чем-то новым, но эта новизна зачастую была недоброй. Суровый и своенравный властитель был двойственен в своих поступках. Современники заметили в нем эту двойственность: смесь силы со слабостью, власти с капризом. «Такой умник во всех делах, такой доблестный, князь Андрей погубил свой смысл невоздержанием», недостатком самообладания. Живя сиднем в своем Боголюбове, Андрей наделал немало дурных дел: собирал и посылал большие рати грабить то Киев, то Новгород, раскидывал паутину властолюбивых козней по всей Русской земле из своего темного угла на Клязьме. Повести дела так, чтобы 400 новгородцев на Белоозере обратили
А другого и быть не могло. Сам себе учинил погибель князь Андрей. Тут тебе и Бог не помог. А ведь как был набожен и нищелюбив, сколь поставил церквей, сам перед заутреней зажигал свечи в храме; как заботливый церковный староста велел развозить по улицам пищу и питье для хворых и нищих. А уж как пестовал свой Владимир, задумав создать из него второй Киев. Построил в детинце золотые ворота и помышлял открыть их к городскому празднику Успения божьей матери, молвив боярам:
— Пусть сии дивные ворота увидит весь народ.
Но известка не успела укрепиться и высохнуть, и когда народ собрался на праздник, ворота рухнули и накрыли более десятка владимирцев. Народ вначале перепугался, а затем взроптал:
— Худые твои рукодельники, князь!
Другие же закрестились: то знамение Господне, грядет на Владимир беда неминучая. Князь Андрей некоторое время пребывал в замешательстве, а затем бросился в собор, упал перед иконой пресвятой Богородицы и взмолился:
— Если ты не спасешь этих людей, я, грешный, буду повинен в их погибели.
И случилось чудо: когда подняли ворота, то все придавленные ими люди оказались живы и здоровы. С того дня укрепилась вера, но не в князя Андрея, а в чудотворную икону. Сам же Андрей со времени своего побега из Вышгорода и многолетнего, почти безвылазного сидения в своей волости, учинил вокруг себя такое скверное окружение, что тотчас после его смерти народ принялся грабить, избивать и убивать всех княжеских приближенных. Андрей Боголюбский приблизил к себе таких людей, коих народ возненавидел. Никогда еще на Руси смерть князя не сопровождалась таким срамом.
В заговоре против Боголюбского участвовала даже его вторая жена Улита. И зачем понадобилось Андрею привозить невесту из Камской Булгарии, по коей князь прошелся огнем и мечом. Улита отомстила за зло, кое причинил Андрей ее родине. Крепко же просчитался Боголюбский, понадеявшись на свою свиту. «Ненавидели князя Андрея свои домашние, и была брань лютая в Ростовской и Суздальской земле».
— Самодур, — недовольно бросил Константин Всеволодович. Сколь крови пролилось в Ростове Великом. Неразборчивость к людям и самодурство властителей дорого стоят народу.
Смерть Андрея Боголюбского привела Ростово-Суздальскую Русь к невиданным усобицам: младшие дяди тотчас заспорили со старшими племянниками. Младшие братья Андрея — Михаил и Всеволод — разругались со своими племянниками, детьми их старшего брата, давно умершего, с Мстиславом и Ярополком Ростиславичами.
У народа же появилась возможность выбора между князьями. Ростов и Суздаль позвали Андреевых племянников, а Владимир, недавно ставший великокняжеским стольным градом, пригласил к себе братьев Андрея — Михаила и Всеволода. Вот и загуляла усобица! Вначале верх одержали племянники. Старший из них, Мстислав, сел в Ростове, а Ярополк во Владимире («пригороде»). Но мало погодя владимирцы поднялись на племянников и на старшие города, и опять призвали к себе дядей,
С кончиной старшего дяди Михаила, усобица разгорелась между братом Андрея Боголюбского Всеволодом, коему присягнули владимирцы и переяславцы, и старшим племянником Мстиславом, за коего опять встали ростовцы. Мстислав был разбит в двух битвах, под Юрьевом и на реке Колакше. Великим князем Ростово-Суздальской земли стал Всеволод Юрьевич, сын Юрия Долгорукого.
Усобицы приостановились. Восторжествовав над племянниками, Всеволод Третий княжил до 1212 года. Подобно старшему брату, он заставил себя признать Великим князем всей Русской земли и, как и тот, не поехал в Киев сесть на стол отца и деда. Он правил южной Русью с берегов далекой северной Клязьмы: в Киеве князья назначались из его руки, являясь его подручниками. Не всем южанам это было по душе, многие считали себя оскорбленными. Соседи Всеволода Третьего, князья рязанские, чувствовали на себе его тяжелую руку, ходили в его воле, по его указу посылали свои полки в походы.
И все же самолюбивые рязанцы не выдержали и задумали освободиться от власти Всеволода. Но не тут-то было! Всеволод приказал заковать в железа [26] рязанских князей и привезти их во Владимир, коих продержал у себя в плену до самой своей смерти. По всем же рязанским городам он назначил своих посадников. Когда же непокорные рязанцы вдругорядь вышли из неповиновения Всеволоду, и изменили его сыну Константину (Константин Всеволодович побывал и в князьях рязанских), тогда великий князь приказал переловить всех горожан с семьями и заточил их по разным уделам, а Рязань сжег. Рязанская земля была присоединена к великому княжеству Владимирскому.
26
Железа — вязи, оковы, кандалы, ножные и ручные цепи.
И другим соседям тяжело приходилось от Всеволода. Князь смоленский просил прощения за неугодный ему поступок. Всеволод самовластно хозяйничал в Великом Новгороде, посылал ему князей по своей воле, нарушал его старину, казнил его «мужей» без объявления вины. От одного имени Всеволода Третьего трепетала вся Русь.
Всеволод силой удерживал государство и напоминал наездника, ухватившегося за повод брыкавшегося во все стороны злого, необузданного коня.
Сын, Константин Всеволодович, еще в молодые годы понимал, что так долго продолжаться не может. Семена раздора, необдуманно брошенные Андреем Боголюбским, бурно прорастали. По Руси (в который уже раз!) вот-вот беспощадно загуляет междоусобица. Отец все больше недужит и уже с трудом удерживает князей и сродников, готовых люто схватиться за великокняжеский стол и еще больше ослабить государство.
Господи, как же Андрей Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо не могли видеть своих ошибок?! Зачем им надо было драться за Киев и разрушать издревле отлаженные порядки? Южные князья и бояре за 200 лет борьбы с печенегами и половцами хорошо приспособились к нуждам обороны, готовности к сидению в осаде и походам на степняков. Ничего этого не было в Ростово-Суздальской земле, коя прочно отгородилась от Половецкой степи Брянскими, Московскими и Мещерскими лесами. Только за последние пять лет Андрей Боголюбский снарядил пять далеких походов, разоряя и подрывая Ростово-Суздальскую Русь. Под стягами Андрея рати прошли более восьми тысяч верст по лесам, болотам и рекам, потратив не менее года только на одно передвижение к намеченному месту, не считая длительных осад.