"Рот Фронт!" Тельман
Шрифт:
...В тюрьму города Баутцена его перевозили в гестаповской машине, и сопровождающих, кроме шофера, было лишь двое: Геллер и Зуффепклан. Правда, надели наручники.
Город дымился. В нескольких местах еще не были потушены пожары. Приходилось объезжать воронки и завалы.
Резко остановились на маленькой площади. Совсем рядом, слева, стояли две санитарные машины. Из закопченного дома с проваленной крышей, с выбитыми стеклами и обугленными рамами санитары выносили раненых.
Тельман увидел на носилках светленького мальчика лет двенадцати, с окровавленным
А санитары все несли и несли носилки с детьми...
Машина тронулась - страшная картина исчезла.
– Куда попала бомба?
– спросил Тельман.
– В детский приют, - ответил Геллер.
– Сироты войны.
...Сироты войны.
Уже в новом своем жилище, в камере тюрьмы тихого зеленого городка Баутцена (как все эти камеры похожи друг на друга!), Тельман не мог отделаться от видения: светлый мальчик на носилках с окровавленным лицом...
Война ужасна, отвратительна! Ладно, взрослые люди, они затеяли эту бойню. Но дети! В чем виноваты дети?
Когда он впервые увидел ребенка, убитого взрослыми людьми?
Фриц Вайнек... Давай поговорим с тобой...
ЮНЫЙ ТРУБАЧ
Ты помнишь, Фриц, какая весна была в том, 25-м году? Сады казались бело-розовыми островами. Они проплывали за окном поезда...
...Вагонное окно было открыто, и Эрнста радовало это буйное цветение яблонь - от аромата, залетавшего в купе, кружилась голова.
Какая то была неповторимая весна! Германия в преддверии президентских выборов... Его кандидатура от коммунистической партии выдвинута на пост президента. Предвыборная кампания. Сейчас он едет в Галле, ему есть что сказать рабочим этого промышленного города.
Поезд, замедлив ход, уже шел по городским окраинам. Эрнст аккуратно сложил исписанные листы - речь была готова.
Тельман спустился по ступенькам вагона на широкий перрон. На Эрнсте была такая же, как у всех встречавших его людей, гимнастерка, перетянутая ремнем. На правом плече портупея. На голове защитного цвета фуражка.
А встречала его огромная толпа, и чувствовалось сразу: у всех праздничное, приподнятое настроение. Сотни сжатых кулаков взметнулись над толпой.
– Рот фронт! Рот фронт!
– неслось со всех сторон.
Тельман со сжатым кулаком - Рот фронт!
– прошел вдоль перрона мимо шеренги красных фронтовиков, застывших в почетном карауле.
В конце 1924 года немецкие коммунисты в противовес фашистам создали свои вооруженные отряды, назвав их Союзом красных фронтовиков. Председателем всегерманского союза был избран Эрнст Тельман.
Зазвучала мелодия торжественного марша. С перрона, из здания вокзала, с подъездных путей на привокзальную площадь подходили рабочие с красными знаменами, выстраиваясь в колонну, и под звуки марша она двинулась к месту митинга. Впереди ее шагал Эрнст Тельман. Он заметил в первом ряду оркестра мальчика-музыканта. Тонкими пальцами тот перебирал клапаны трубы, и солнце, дробясь о медь,
«Это был ты, Фриц. Я навсегда запомнил тебя: как ты старательно играл на своей трубе!»
...Колонна подошла к народному парку. Народный парк - это не тенистые аллеи и солнечные лужайки. Так в городе называли большое здание с высокими стрельчатыми окнами и куполами на крыше. В нем огромный зал, словно парк. Построен он на деньги, собранные рабочими специально для митингов и собраний.
У входа в здание Тельмана встретили организаторы митинга.
– Ну как, все в порядке?
– спросил Эрнст.
– Все в порядке, - ответили ему.
– Полиция вынуждена была разрешить митинг. Смотри, сколько народу приехало в Галле, чтобы послушать тебя.
В зале Тельман увидел лишь одного полицейского.
– А этот что тут околачивается?
– спросил он.
– Обер-лейтенант Пицкер, - ответили ему.
– Городские власти настояли: кто-то должен следить за порядком.
Оркестранты расположились у самой стены, усаживались кто на стулья, кто на ящики из-под пива, принесенные со двора.
В зал все входили и входили люди. Вскоре были заняты все скамейки. Рабочие уже плотно стояли вдоль стен, в проходах. Собралось несколько тысяч человек.
Появились еще полицейские.
– Не следовало бы их пускать, - заметил Эрнст Тельман товарищам, стоявшим около него.
– Чистая формальность, - ответил председатель городского Союза красных фронтовиков - По одному полицейскому на тысячу рабочих. Ерунда. А тебя будет охранять отряд красных фронтовиков из Берлина.
– Я не о себе, - Тельман видел, как Пицкер, пробравшись к самой сцене, встал у стены, всматриваясь в толпу.
«Неужели что-то замышляет?» - пронеслась в голове мысль.
На митинг прибыли делегации французских и английских рабочих. Вместе с иностранными гостями и руководителями коммунистов Галле Тельман поднялся на сцену.
Оркестр грянул туш. Зал аплодировал стоя. Возгласами «Рот фронт!» рабочие приветствовали Эрнста Тельмана, рабочего кандидата в президенты.
Ожидая, когда утихнут приветствия, он смотрел в зал. Как много молодых лиц! Присутствие молодежи особенно радовало его. Взгляд Эрнста скользнул вдоль стены и остановился на мальчишке из оркестра. Одной рукой он прижимал к себе трубу, а другую поднял вверх, сжатую в кулак. Тельман улыбался. Улыбался всем и маленькому трубачу тоже.
– Товарищи! Друзья!
– Его сильный голос повторило эхо.
– Я обращаюсь к вам от имени Коммунистической партии Германии...
Рабочие затаив дыхание слушали своего кандидата в президенты.
Сейчас только один Пицкер знал, что именно в это время к народному парку стягиваются отряды пешей и конной полиции. Окружат зал и будут ждать его сигнала. А он ждет повода, чтобы подать этот сигнал. Пицкер стал медленно пробираться к сцене. Никто не обращал на него внимания. Неожиданно для всех взобравшись на сцену, размахивая руками, Пицкер выкрикнул: