Рот, полный языков
Шрифт:
— Шангольд.
— По-моему, это легенда. Он просто не выжил бы в одиночку. Весь город за ним охотится.
— Этот выживет. Ублюдок. Насилует женщин, забирает деньги и тратит на медок.
— Может, поймаем?
— Ещё чего! У меня двое ребятишек, не хочу, чтобы они стали сиротами из-за такого дерьма. Мне не так много платят.
Беглец заворачивает в тёмную подворотню, пропахшую плесенью и гнилью. В отсветах лампочек ночной сигнализации мелькают широкие плечи, чёрные щёки и безумные глаза. Сломанная молния на ширинке заколота булавкой. Одинокий Солдат останавливается возле густо разрисованного мусорного контейнера,
Вытащив пластиковый свёрток, разворачивает его и достаёт обломок синтетических сот с ячейками, запечатанными красным желатином. Гнилые зубы жадно впиваются в клейкую мякоть, с небритого подбородка стекает золотистый сироп. Обтерев лицо рукой, чернокожий солдат тщательно вылизывает обёртку, подбирая все капли наркотика.
— Рядовой Шангольд, я так соскучилась по тебе!
Блестящие глаза испуганно расширяются. Солдат вихрем разворачивается и выпускает длинную очередь в пустой полумрак.
— Я здесь, милый. — раздаётся голос за спиной.
Десять зеленоватых игл впиваются в затылок — Шангольд резко выпрямляется, закидывается назад и валится на грязную мостовую. Глаза его всё ещё открыты.
Обнажённые ноги, пышные бёдра, живот, торчащие груди, улыбающееся лицо… Керри Хэкетт смотрит на солдата сверху вниз, сияя белизной кожи. В застывшем воздухе виден пар изо рта, но холод её, по-видимому, нисколько не беспокоит.
— Ты должен помнить моё лицо, рядовой. Большая часть меня отправилась в другие миры, но другие части остались здесь. Одним повезло, другим не очень. Твоя память способна вместить иные миры? Моя способна. Может быть, мой рот поможет тебе вспомнить меня всю?
Керри приседает на корточки перед лежащим телом. Её руки расстёгивают булавку и стягивают с мужчины брюки, обнажая вялый подёргивающийся член. Она нежно проводит пальцем по длинному чёрному отростку, и тот мгновенно просыпается, на глазах наливаясь кровью. Керри приподнимает его рукой и, наклонившись, прикасается острым кончиком языка к узкому вертикальному отверстию. Присосавшись к головке пениса, язык обволакивает её и проникает в уретральный канал. Головка раздувается, и трубка из плоти начинает втягивать нежный розовый комок подобно тому, как удав заглатывает добычу. Наконец язык, отделившийся от своего корня, полностью исчезает внутри. Керри снимает с солдата куртку и рубашку, потом встаёт и делает шаг назад.
Через несколько минут обнажённая кожа лежащего мужчины начинает дрожать, приобретая чешуйчатый рисунок, словно у фантастической человекообразной рептилии. Потом на груди, животе, бёдрах — по всему телу появляется множество бугорков, которые быстро растут, превращаясь в головки живых ящериц.
Раздувая ноздри и тараща глаза, ящерицы лезут наружу, словно из пруда, покрытого плёнкой, вытягивая за собой длинные хвосты. За ними лезут новые и новые, превращая сжимающееся на глазах тело в эшеровскую мозаику из голов и тел. Шангольд ещё слабо дышит, глаза его раскрыты. Ящерицы продолжают вылезать, растекаясь по переулку извивающейся чешуйчатой массой. В конце концов от солдата остаётся лишь голова с пучком подёргивающихся хрящеватых волокон там, где раньше был позвоночник.
Керри со смехом пинает голову, и та отлетает в сторону. Шлем глухо ударяется о мусорный бак и катится по мостовой. Керри шагает прочь, беспечно топча босыми ногами осколки битого стекла и мелкий мусор.
В
Босые ноги неслышно ступают по замусоренному линолеуму и останавливаются возле спящего. Рука с зеленоватыми ногтями стягивает одеяло. Грязное лицо с проваленными щеками болезненно морщится, глаза испуганно распахиваются. Увидев перед собой Керри, нищий успокаивается. Беззубый рот раскрывается в улыбке.
— Вы тогда дали мне денег, мисс. Только я слыхал, вы умерли?
— А ты мне помог, и я не умерла.
— Вы соовсем без одежды… Я что, сплю? Ну точно, сплю.
Керри опускается рядом на корточки.
— Не надо вопросов. Я всё равно не отвечу. Дай, я послушаю, как ты дышишь.
— Вы что, доктор? — удивляется нищий. — Ах да, простите, забыл. Пожалуйста, почему бы и нет.
Несколько слоёв давно не снимавшейся одежды с трудом поддаются скрюченным пальцам, задубевшим от холода, но мигом растворяются от прикосновения белоснежной женской руки.
— Эй, мисс, мне нужны эти рубашки! Я без них замёрзну. Что вы на меня вылили?
— Не бойся, я принесу тебе сухую одежду. Лежи смирно.
Грудь и живот мужчины густо усеяны багровыми вулканическими вздутиями, из которых сочится зловонный гной. Керри прижимается родимым пятном к мёртвой равнине разлагающейся плоти и внимательно слушает.
— Поцелуй меня, — говорит она, подняв голову.
— Послушайте, мисс, я не хочу ссориться с вашим мужчиной…
— Молчи!
— Нежные влажные губы прижимаются к потрескавшимся и окружённым щетиной. По горлу мужчины проходит волна судороги, его кадык подпрыгивает.
— Эй, мисс, — хрипит он, отворачиваясь, — что вы мне такое дали?
— Это чтобы ты поправился. Не вставай.
Она начинает нежно массировать его грудь. Нищий расслабляется и закрывает глаза. Продвигаясь всё ниже, Керри покрывает гниющую кожу блестящей полупрозрачной плёнкой, затем одним движением удаляет с больного остальную одежду, обнажив костлявые волосатые бёдра. Её рука нежно скользит по синеватому обвисшему пенису.
— У меня давно уже не стоит, мисс.
— Тихо!
Через несколько секунд нищий изумлённо ахает, не веря своим глазам.
Оседлав его, Керри втягивает в себя член и начинает выкачивать сперму. Потом поднимается на ноги.
— Жди меня здесь.
— Куда же я пойду, мисс? Мне нечего одеть…
Монитор на стене показывает репортаж с улицы: пластиковые полицейские баррикады, за которыми, освещённые лучами прожекторов, покачиваются тропические деревья. Густая листва трепещет на ветру, отливая всевозможными оттенками жёлтого, зелёного и оливкового цвета.
— … новые районы. Сопротивляясь всем попыткам их очистить, первоначально заражённые зоны демонстрируют новый вид поведения, охарактеризованный специалистами как спонтанный экогенез. Там, где недавно были лишь участки неизвестной биоактивной жидкости пурпурного цвета, теперь одно за другим возникают сбалансированные растительные сообщества…