Рот, полный языков
Шрифт:
Танго голый выходит из ванной, вытирая голову полотенцем. Его некогда мощное гибкое тело изуродовано болезнью. Встав перед монитором, он смотрит новости. Внезапно женские руки нежно обнимают его за талию, Керри прижимается к нему сзади грудью и трётся мохнатым лобком о ягодицы.
— Ты скучал по мне, дорогой?
Лицо Танго каменеет, потом искажается в страхе.
— Т-ты… ты же умерла…
— Ну почему мне все это говорят? Неужели у мёртвой женщины может быть такой твёрдый горячий член?
Танго судорожно дёргает задом, из груди вырывается хрип.
— Я не знаю, кто ты и как ты здесь оказалась, только пожалуйста, не втыкай в меня эту штуку!
— А почему нет? Разве тебе не нравится? Посмотри-ка, у тебя уже стоит… — Продолжая держать Танго одной рукой, Керри сжимает другой его деформированный пенис. — Твоя задница хочет меня. Сейчас я тебе докажу.
Она мощным толчком вгоняет ему свой член в задний проход. Танго воет от боли.
— Не будь неженкой, он хороню смазан. А теперь расслабься, дорогой.
— Керри, если ты меня любишь…
— Я люблю тебя. Танго, только не такого, как ты есть. — Не тратя лишнего времени, Керри извергает сперму. Несколько капель падают на пол. — Я ещё немного подержу тебя, а пока ты тоже кончи. Последний раз, в знак примирения.
Вне себя от страха. Танго даже не сопротивляется. Несколькими умелыми движениями Керри заставляет его выстрелить длинную струю прямо в монитор. Сперма течёт по экрану, странно изменяя цвета. Кажется, что лицо диктора оплывает, словно свеча.
Танго с ужасом смотрит на своё тело. Кожа его сморщилась, собралась в складки и расщепляется на какие-то странные чешуйки, похожие на крылья насекомых. Это и есть насекомые. Сотни и сотни бабочек разных цветов, форм и рисунков появляются из его тела и разлетаются. Они не улетают далеко, окружая тело плотным облаком. Танго постепенно совсем исчезает из вида. Керри продолжает держать его — кажется, что она обнимает трепещущую живую колонну. Через некоторое время она отступает в сторону, и её руки свободно проходят через то место, где была мужская талия. Она распахивает окно, мельтешащее облако вздрагивает, распадается и всей массой устремляется в ночное небо.
Керри идёт в спальню и возвращается оттуда с охапкой мужской одежды.
Питер Джариус в халате и шлёпанцах сидит под абажуром, расписанным пасторальными сценами и читает, прихлёбывая коньяк и наслаждаясь симфонической музыкой. Тихие мелодичные звуки внезапно перекрывает звук разбитого стекла. Джариус отбрасывает книгу и вскакивает.
— Кто здесь? Я вызываю охрану!
В углу что-то шевелится. Два кружка янтарного света вспыхивают и тут же исчезают.
— Кошка… — нервно усмехается Джариус. — Откуда? Наверное, пришла от соседей.
Он делает большой глоток из бокала и садится обратно на кожаный диван, оказавшись на коленях у Керри.
— Чёрт!
Оправившись от первого шока, он обнаруживает, что лежит на ковре, облитый коньяком. Рядом ещё одно пятно от коньяка, более старое. Джариус встаёт на четвереньки, чтобы подняться,
Мягкая кожа, серебряная молния, вырез неправильной формы…
— Теперь я надену твою маску, Питер. Оказывается, это совсем не страшно.
Оцепенение Джариуса понемногу проходит, к нему возвращается обычная самоуверенность.
— Я вижу, слухи о вашей смерти сильно преувеличены, моя дорогая. Надеюсь, вам понравилось надгробие. Это лучшее, что можно было получить за деньги. Полагаю, что Протей…
— Можешь полагать всё, что хочешь. Главное другое — ты ещё хочешь меня?
— Ну конечно, конечно, милая! Разумеется, я хочу тебя. Может быть, даже больше, чем раньше. Женщина, которая побывала за гранью смерти… Ты просто сияешь, вокруг тебя настоящая аура. Но я сомневаюсь, что сейчас для этого подходящее время… При существующих обстоятельствах…
— Отлично, я получила ответ. — Керри надевает капюшон.
Белая телячья кожа полностью скрывает черты её лица. Две дырочки для ноздрей — единственная уступка человеческим слабостям. Родимое пятно сверкает как императорский пурпур, единственный глаз кажется принадлежащим окровавленной жертве снежной лавины.
Джариус застыл, потеряв дар речи от восхищения. Керри поднимается с дивана, хватает его за волосы и прижимает носом к своей промежности. Он лижет сначала робко, потом входит во вкус. Его язык раздвигает половые губы и проникает во влагалище. Когда он пытается оторвать лицо, чтобы изменить позу, то обнаруживает, что приклеился, как муха к липкой бумаге.
Половые губы Керри начинают раскрываться, словно лепестки орхидеи, обволакивая нос, подбородок и щёки Джариуса. Он отчаянно старается вырваться, упираясь из всех сил в бёдра женщины, и, наконец, это ему удаётся, однако липкая непроницаемая плёнка так и остаётся на лице. Он царапает её ногтями, пытаясь отодрать, но плёнка будто приросла к коже и продолжает распространяться. Когда она затекает в глаза, Джариус падает навзничь и начинает судорожно извиваться.
Маска Керри растворяется, впитываясь в кожу. Застёгнутая металлическая молния падает на ковёр. Запустив руку в промежность, Керри возвращает растянутые половые губы в прежнее положение.
Корчи Джариуса почти прекратились. Его голова, обтянутая белёсой мембраной, постепенно меняет очертания. Под халатом тоже что-то происходит: что-то толкает и теребит расшитую золотом ткань, будто пытаясь выбраться. Наконец на свет показывается кончик чего-то острого. Это птичий клюв. За ним следует голова, а потом и всё тело большого попугая яркой радужной расцветки. Помогая себе крыльями, он выбирается наружу, подскакивает к опрокинутому бокалу и пробует содержимое. Недовольно тряхнув головой, птица бормочет что-то и начинает чистить перья.