Ротмистр Гордеев 2
Шрифт:
Сэр Уинстон нырнул в канаву вдоль железнодорожного пути, заросшую густой травой и пополз. Полз он довольно долго, и наконец, решился приподнять голову.
Прямо в его лицо смотрела винтовка. Чётко был виден потёртый, потерявший воронение дульный срез, мушка и глаза человека в тёмной свободной одежде и широкополой фетровой шляпе. Перед Черчиллем стояла его смерть, смерть мрачная и угрюмая.
Медленно сэр Уинстон поднял руки.
— Сдаюсь! — выдавил из себя он, стараясь смотреть смерти прямо в
И этих глаз он не сможет забыть уже никогда
— Сэр, сэр! Проснитесь! Мы прибыли.
Черчилль с трудом разлепил веки. Прямо на него смотрели те самые глаза из его воспоминаний.
— Штабс-ротмистр Гордеев, — сухо козырнул русский офицер с лицом из африканских воспоминаний Черчилля.
[1] Ваше здоровье! (англ.)
[2] Лучше (бел.)
[3] О, черт! (англ.)
[4] Граф Алексей Алексеевич Игнатьев, на тот момент штабс-ротмистр, помощник старшего адъютанта управления генерал-квартирмейстера Маньчжурской армии.
Глава 18
Интересно, чего этот рыжий английский журналист так и сверлит меня взглядом? Того и гляди дырку проглядит. А мне лишние дырки в организме ни к чему. Хватает тех, что по штату полагается.
— Господа, если проголодались за время пути, наша скромная армейская столовая ждёт вас. Разносолов ресторанных не обещаю, но накормим тем же, чем питаемся сами, — гостеприимно указываю высоким иностранным гостям в направлении эскадронной столовой.
— Это было бы неплохо, сэр, — замечает американский капитан э-э… кажется Джадсон.
— И ещё было бы замечательно как-то согреться, — цедит чопорный британский майор. — Наша дорога в ваш эскадрон проходила в крайне странных местах.
— Об этом позже, господин майор. Что предпочитаете: сперва согреться или поесть?
Гости переглядываются и единогласно решают начать с чего-нибудь согревающего. Они ещё не догадываются, какой их ожидает сюрприз. Думают, что я предложил им по бокальчику какого-ничудь грога.
А вот хренушки! Даёшь здоровые российские традиции!
— Скоробут! — перехожу с английского на язык, которым я общаюсь с подчинёнными и прочими соотечественниками
— Здесь, вашбродь! — Кузьма появляется из-за плеча неслышно, как и положено приличному домовому-ординарцу.
— Проводи господ иностранцев в баньку, — и, повернувшись к господам иностранцам, вновь перехожу на английский, — джентльмены, следуйте за моим ординарцем, он всё организует в лучшем виде.
Озябшая пятёрка движется к эскадронной бане следом за Кузьмой. Жду, когда они скроются из глаз.
— Где это вы их так потаскали, что они так промёрзли?
— Не знаю, господин штабс-ротмистр, — честно отвечает граф, — надо у Горощени спросить.
— Лявон?
— Вам, вашбродь, этого лучше не знать. Живы, и то хорошо, — многозначительно
И от его тона у меня самого бегают мурашки по коже.
— Молодцы, — я доволен Канкриным и Лихом, вместо часа они двигались от Лояна почти сутки, за которые мы благополучно отчитались в Офицерском собрании полка с Маннергеймом и Будённым, и вот уж этим иностранцам наши доклады слушать было совершенно ни к чему.
— Интересно, почему один из них так и сверлил меня взглядом? — спрашиваю у Канкрина.
— Который?
— Такой рыжеватый англичанин.
— Это который Джон Джером?
Пожимаю плечами.
— Кирилл Иваныч, я не видел списка журналистов. Знаю только про военных представителей.
— Да вы что, господин штабс-ротмистр?! — Кажется Канкрин откроет мне секрет на миллион — так блестят от предвкушения его глаза. — Эта троица гораздо интересней английского майора и американского капитана. Старший из них — Артур Конан Дойл, вы же читали приключения сыщика Шерлока Холмса? Второй, американец в кепке, Джек Лондон, я в восторге от его «The Call of the Wild»[1], который он выпустил в прошлом году, и рассказов про золотоискателей на Аляске.
Офигеть… сюрприз удался. Но оказалось — самое интересное впереди.
— Но самое интересное — третий журналист — Джон Джером.
Морщу лоб. Если это и известный в этом мире персонаж, то не для меня.
— И?
— Это не его настоящее имя и фамилия.
— Уже интереснее. Вы, граф, умеете заинтриговать старшего воинского начальника.
Канкрин ухмыляется, этого эффекта, он, похоже, и добивался.
— Это сэр Уинстон Черчилль, восьмой герцог Мальборо, член Палаты Общин, писатель, журналист и герой недавней войны с бурами.
Вот это называется, удивил. Ни старший лейтенант Лёха Шейнин, ни штабс-ротмистр Гордеев и думать не могли, что их теперь уже общий жизненный путь пересечётся с такими… для меня, Шейнина, персонажами из Википедии и биографий в собраниях сочинений, а для первообитателя этого тела, под чьим именем я тут живу уже который месяц, даже не знаю…
Увлекался ли Гордеев литературой, читал ли рассказы про Смока и Малыша и Шерлока Холмса и доктора Ватсона?
Я до сих пор почти ничего не знаю о себе здешнем.
А ещё мне не даёт покоя взгляд мистера Черчилля. Он явно узнал Гордеева и смотрел на него-меня так, словно уже видел в этой жизни и очень близко.
Ещё одна загадка, разгадать которую у меня пока нет возможности.
Надо бы плотно заняться собственной здешней биографией. Пока война ещё как-то сойдёт быть человеком без прошлого, а когда она кончится, мы вернёмся их Маньчжурии в Россию, и вокруг окажется масса людей, которые прекрасно знали штабс-ротмистра Гордеева Николая Михайловича…