Ротмистр Гордеев 2
Шрифт:
— Вставить чеку недолго. А вот заменить ось… Нужна подходящая жердина.
— Можно укрепить ось верёвками. Передайте им, мы готовы заплатить за скорейший ремонт, — Хорн достал несколько серебряных гонконгских долларов и протянул пару монет графу.
— Воля ваша, джентльмены.
Канкрин вернулся к китайцам, снова пошла разноязыкая дискуссия с бурной жестикуляцией. Наконец, китайцы закивали мелко, сгрудились вокруг повозки, завозились.
На ремонт ушло около четверти часа. Наконец все три повозки со своими
Дождь уже не просто накрапывал, а вовсю моросил. Дорога покрылась лужами. А густой туман и не думал рассеиваться. К тому же поднялся порывистый ветер, кидая целыми горстями капли дождя в лица путешественников. А они всё ехали и ехали.
Туман немного поредел. Неожиданно оказалось, что дорога углубилась в странный лес. Кривые, словно больные деревья, все в лохматых бородах почти чёрного мха.
Сгустки тумана клубились, извивались, скручиваясь в подобия призрачных фигур. Дождь превратился в мокрый снег.
Джадсон удивлённо смотрел на мохнатые снежинки, унизавшие рукав его мундира.
— Что это, господа? Снег в августе?!
— Куда нас занесло, — возмущённо обратился Хорн к Канкрину. — Мы едем уже третий час. Что это за место?
— Джентльмены, сбавьте обороты, — граф выглядел растерянным и недоумевающим. — Я сам понимаю происходящее не более вашего.
— Мы не могли свернуть не туда? Может, заплутали наши возницы? — подал голос Конан Дойл.
— Я старался следить за дорогой, — вступился за китайцев Джек Лондон. — Мы никуда не сворачивали.
— А вы можете объяснить вот это всё? — Черчилль ткнул рукой в странный лес, тянущийся сразу за обочинами дороги. — По карте никакого леса быть не должно. Одни поля.
Джек Лондон помотал головой.
— Карты могут врать…
В лесу что-то утробно завыло. Кривые ветви уродливых деревьев смыкались над дорогой непроницаемым сводом. Джентльмены обнажили револьверы. И только Лондон оставался спокойным, время от времени делая снимки своим фотоаппаратом.
— Не думаю, что наши револьверы помогут против обитателей этого леса, — заметил он.
— Почему?
— Они помогут от людей или зверей, но этот лес не пахнет ни человеком, ни зверем… Он пахнет мокрым тленом и депрессией.
— Демоны? — Хорна передёрнуло.
Он повернулся к Канкрину:
— Граф, мы можем ехать быстрее?
— Вряд ли. Потеряем повозку с треснувшей осью. Хотите продолжить путь пешком?
— Ну, уж нет…
Темнело. Мокрый снег сменился снежной крупой, которая сухо стучала по промокшей одежде путников. Снова навалилась густая и вязкая депрессивная дрёма.
Глаза Черчилля закрылись.
Скрип колёс повозки вдруг превратился в стук вагонных колёс на железнодорожных стыках.
Тряско покачивался на изгибах железнодорожного пути вагон блиндированного поезда, на котором корреспондент «Морнинг пост» Уинстон Леонард
Гулко забухали бурские пушки. Разрывы снарядов ложились всё ближе к железнодорожным путям.
Поезд резко со скрежетом тормозов затормозил, так что Черчилля весьма болезненно приложило плечом о какую-то торчащую внутри вагона железяку. Поезд дёрнулся назад и дал задний ход. Но набрать его толком так и не успел. Дикий грохот, скрежет железа, треск досок и поезд остановился.
— Что там чёрт вас дери! — рявкнул Холланд. — Немедленно доложите! Хотите, чтобы буры превратили нас в гоголь-моголь?
Кто-то из солдат рванул вдоль состава выяснять, в чём проблема. Вражеские пули свистели вокруг смельчака, высекали сноп искр и камни из придорожных валунов. Петляя, словно заяц англичанин добрался до паровоза в конце остановившегося состава. И тут же рванул обратно. Буры — стрелки меткие. Но фортуна была на стороне англичанина.
— Сэр! Проклятые буры завалили путь булыжниками. Паровозу не пройти.
— Это все неприятности?
— Нет, сэр! Ремонтная платформа и два броневагона сошли с рельс.
Холланд грязно выругался.
— Мы можем вести артиллерийский огонь? — поинтересовался Черчилль, хладнокровно раскуривая сигару, пока пули бурских дальнобоек стучали о камни и железные листы, которыми были обшиты вагоны и платформы импровизированного бронепоезда.
— Чёрта с два, Уинни. Наше единственное орудие разбито прямым попаданием бурского снаряда. Мы в ловушке!
— Чарли, дай мне людей, мы расчистим завал.
— Давай, дружище. Мы вас прикроем.
Со стороны сэр Уинстон являл собой пример беспримерно британской отваги. Он, почти не сгибаясь под огнём противника (пулям и осколкам снарядов не кланялся) таскал с выделенными в его распоряжение солдатами валуны, расчищая путь. Орал похабные куплеты студентов Хэрроу.
На самом деле, им овладело тупое равнодушие от тяжёлой физической работы. Песней он просто заглушал страх смерти. И единственным его желанием было, чтобы всё быстрее кончилось.
Британцам не повезло. Едва укоротившийся после потерь от вражеского огня состав попытался тронуться, как осколком вражеского снаряда перебило сцепку единственного уцелевшего вагона. А на паровоз все участники рекогносцировки бы просто не влезли.
— Чарли, грузи на паровоз раненых и уходите.
— А ты? А остальные?
— Попробуем пробиться. Возможно, поодиночке удастся ускользнуть от бурских разъездов.
Холдейн отправил раненых на паровозе, а сам остался с полусотней своих людей и Черчиллем. Они отстреливались, пока оставались патроны. Время от времени буры громкими криками предлагали британцам сдаться. Патроны у англичан кончились, буры пошли в атаку.