Рояль и вино

Летучий Даниил

Громкая, яркая, вызывающая, стояла Хлоя. Может только для меня так было, но она перекрывала собой весь остальной люд. Вызывая во мне амбивалентные чувства. Я не понимал, влюблён же я в неё или это обычное восхищение её сияющей харизмой. Пьяная она была такой милой.

Подходя ближе, она сразу же упала в объятия Лавра, а потом едва разборчиво произнесла:

– О, это ты куришь. Не кури больше!

Лавр, в свою очередь, наслаждался, помогая Адель оттащить Хлою на лавочку. После всех махинаций, Адель попросила меня сходить за водой, на что

пьянющая в стельку крикнула:

– Мне нужен только ром, я теперь пират.

Я заулыбался, и она оскалилась на меня.

– Чего ты лыбишься, дурак? Не видишь, я с твоим другом, а не с тобой.

– Больно ты мне нужна. – уже повернувшись, отрезал я, шагая в ближайший магазинчик за станцией.

Пока я шёл, наблюдая, как фонарные столбы включаются, машины вдали сливаются в один световой луч, а окна домов начинают мерцать, мне по плечу хлопнули. Обернувшись, я увидел это сопящее, с красными щёчками чудесное лицо. Хлоя взяла меня за руку и сказала, что хочет убежать от них, что они слишком скучные. Я обернулся и увидел, как Адель и Лавр мчатся в нашу сторону. На светофоре горел зелёный цвет, а дублирующий для машин показывал пять секунд. Меня перемкнуло, и я потянул Хлою за руку.

– Побежали! – крикнул я.

На дороге она чуть было не упала, но я подхватил её, и мы двинулись дальше, завернув за дом, а там спустились по крутым ступеням в узкий проулок.

– Подожди, мне надо передохнуть, – склонившись произнесла пьяная. Одна рука её показывала знак стоп, а вторая держалась за колено.

Тут её вырвало, а меня порвало от смеха. Мы шли дальше. Утирая рот, она посмотрела на меня и спросила не противно ли мне держать её за руку, на что я ответил:

– Ничуть. А то и свалишься где-то.

– Тогда веди меня в бар.

– Куда? – в изумлении, но продолжая вести её за руку, спросил я.

– Ты глухой? В ба— а— ар. Я хочу бухать.

– А ты неплохая, – с долей страсти, произнёс я. Мы тогда долго друг на друга смотрели, но потом ни я, ни она, не заметили, как прям перед ней вырос столб, и она врезалась.

– Сильно ушиблась?

Взяв короткую паузу от моего вопроса, она всё так же закапризничала, что хочет в бар.

– Идём мы, идём, – погладил я её по лбу.

Теперь нас окружали: просторная площадь, маленькие булочные, а в стороне ютилась вывеска PHOENIX. Птица была из дерева, покрашенная в красный, а под её крылом пивная кружка. "Как оскорбительно" – подумалось мне, но Хлоя закричала:

– Пойдём воскреснем!

Её руки перестали трястись, она набралась какой-то ярой уверенности. Пока мы бежали, она казалась такой робкой, но тут словно снова перевоплотилась, как днём, перед началом экзамена. На этот раз на ней была розовая кофточка.

– Хорошо, что оделась потеплей, кажется мы тут надолго.

– Ну ничего. Ты же согреешь меня, если мне станет холодно?

– Заходи давай, – уже держа дверь, выпалил я.

Теперь нам оставалось только найти подходящее место. Окна были высоченными, на них не было штор, но они и

не нуждались в них, свет сюда уже не проникал – его просто не было. Стойка находилась слева, а остальные столы справа, но была ещё одна комната – VIP. Вход в неё прикрывала единственная, шёлковая синяя шторка.

Мы заказали VIP и ушли туда. Я попросил две кружки, и пока разглядывал её с головы до ног, она заговорила.

– Тут так темно. Но мне нравится. Таинства всегда приманивают, не правда ли?

– Сколько ты выпила до этого?

– Где-то четыре джин-тоника. Просто я очень разволновалась.

– Я думал ты не пьёшь.

– А что, красивые девушки не могут выпить?

– Ты кричала слово "бухать", а не выпить.

Тут она цокнула и топнула ногой. Я решил узнать её по лучше и начал расспрашивать.

– Моя семья живёт за городом. Отец работает в лесу, а мать – здесь, в какой-то компании по производству мыла. У меня есть младшая сестра, но она не разговаривает пока что. Ей уже пять, и я сильно переживаю на этот счёт. А мама говорит, мол, ничего, ты сама заговорила только в четыре с половиной. Знаешь какое у меня было первое слово?

– Какое?

– Лес.

– Ну, не мудрено, твой отец же работает в лесу.

– Когда я сказала слово "лес", то показывала пальцем на секс шоп. Забавно, да? Родители часто смеются с этого. Знаешь, там была такая вальяжная тётя на плакате, а я тыкала прямо ей в ноги.

Нам принесли по кружке, мы отпили. Пиво оказалось таким холодным и свежим.

– Почему ты решил поступить именно в актёрское мастерство. По тебе не скажешь, что ты из этого сорта. Или это твоя роль в каком-то малоизвестном проекте, и сейчас я сижу и выпиваю с будущей звездой? Как называется сериал? – спросила она, облокотившись на стол и пододвинулась ближе.

– Нет никаких сериалов. До этого я этим не занимался, – рассеяно отвечал я.

– Правда? Вот даёшь. Так из-за чего решил?

– Просто.

– Как это, просто? Хочешь стать популярным? Лицом ты вышел ничего даже, но не в моём вкусе, – закатила глаза Хлоя. – В моём вкусе какой-нибудь Кларк Гейбл.

– Кто это? – не навязчиво спросил я.

– Он играл роль Ретт Батлера в "Унесённые Ветром". Смотрел?

– Читал.

– Не смотрел?

– Нет, – отпивая из кружки ещё один глоток, отрицал я.

– Хочешь посмотрим у меня?

– Когда? – слегка удивившись, но не подавая виду, задал я это вопрос.

– Сейчас.

– В смысле у тебя дома?

– Не тупи. Нет – у твоего друга. Конечно, у меня.

– А родители?

– Мать улетела к бабушке в Генуя, а папа в лесном домике, тип колыба, как в Карпатах. Он там ночует по неделям.

– Где же твоя сестрёнка?

– Вместе с мамой, если бы меня в таком возрасте не взяли с собой в Италию, и я бы не умела говорить, то первым словом, сказала бы "да пошли вы".

– Это три слова.

– Я просто умная.

– Оно видно.

– Сомневаешься? Покажу тебе коллекцию своих книг.