Роза пустыни
Шрифт:
Его глаза горели гневом.
— Да, считаю.
Она тихо вскрикнула:
— Тот негодяй, который затолкал меня в гроб, приходил сегодня ко мне в спальню?
Джек не стал пытаться смягчить удар.
— Мне очень жаль, Элизабет, но скорее всего это один и тот же злодей.
— Матерь Божия!
— Кто-то ведет с вами игру, милая моя девочка, и игра эта довольно гадкая, — проговорил Джек сухо и жестко. — Я намерен позаботиться о том, чтобы эта игра прекратилась.
Элизабет тревожилась о своем дневнике и секретных
— Нам надо спешить! — воскликнула Элизабет, высвободила руку и бросилась бежать.
Она ворвалась в распахнутую дверь спальни, которая когда-то была усыпальницей леди Исиды, и первым делом метнулась к кровати — проверить, остался ли под подушкой ее драгоценный дневник. Нащупав гладкую прохладную кожу переплета, она с облегчением вздохнула.
Джек вошел почти сразу же за ней.
— Какого черта! — воскликнул он, увидев, как она склоняется над постелью. — Что происходит, Элизабет? Что вы там прячете?
Элизабет выдернула руку из-под подушки и повернулась к нему.
— Ничего, — решительно заявила она, однако лицо выдало — девушка чувствовала неловкость.
Внезапно Джек навис над ней: высокий, смуглый, красивый… В бледном свете луны его волосы казались чернильно-черными, а кожа — бронзовой. Элизабет не в первый раз подумала, что никогда в жизни не видела более красивого человека.
И более опасного.
— Можете закрыть рот, Элизабет, — проговорил он, иронично улыбаясь.
С досадой заметив, что ее рот действительно открыт от изумления, она поспешно сжала губы.
Он приблизился к ней почти вплотную.
— А теперь, дорогая моя, я хочу услышать правду.
— П-правду? — Ее голос невольно дрогнул.
Он кивнул:
— Всю правду.
Элизабет повернулась к столику у кровати и зажгла керосиновую лампу. Когда комната осветилась, она сразу же почувствовала себя лучше.
— Я не могу сказать вам всю правду, — призналась она, стараясь говорить как можно спокойнее. — Я дала слово.
Джек хмыкнул:
— Кому вы дали слово?
— Себе самой.
— Себе?!
Он явно ожидал услышать какой-то иной ответ.
Элизабет кивнула, ощущая, как волосы скользят по ее плечам: во время погони коса ее расплелась.
— Я дала себе слово, что первым об этом услышит мой папа. Я торжественно поклялась в этом. Вы же не захотите, чтобы я нарушила торжественную клятву?
Джек немного помолчал и ответил:
— Да. Я этого не захочу.
— Уверяю вас, вы не имеете никакого отношения к моей тайне.
Джек что-то пробормотал себе под нос. Девушке показалось, будто он сказал: «Черт, как бы я хотел не иметь!» Однако она тут же решила, что ослышалась.
Элизабет осмелилась прикоснуться к его обнаженной до локтя руке.
— Извините.
— Мне тоже.
— Не сердитесь на меня.
Он протяжно выдохнул:
— Я не сержусь.
— Вы во мне разочаровались.
— Ничуть.
— Тогда в чем же дело?
Его яркие глаза блеснули в свете лампы.
— Дело во всей этой проклятой истории.
— Я не понимаю.
— Знаю, что не понимаете.
Атмосфера была настолько напряженной, что казалось, воздух вот-вот зазвенит, как туго натянутая струна.
— М-мне надо бы прибраться. Ах, что устроил тут вор! — Элизабет опустилась на четвереньки.
— Я сам соберу это чертово печенье! — Джек бесцеремонно взял ее за локти и заставил подняться. — Посмотрите свой сундук и проверьте, не пропало ли что-нибудь.
Джек поднял опрокинутый стул и собрал рассыпавшееся по каменному полу печенье, пока Элизабет методично перебирала свои вещи.
— Кажется, все на месте, — сообщила Элизабет, заперев крышку дорожного сундука.
— Выходит, вы спугнули вора прежде, чем он успел найти то, что искал.
— Да, наверное, так.
Джек скрестил руки на груди и прислонился спиной к мраморной колонне.
— Вы не собираетесь сказать мне, что именно это было?
— Что? — спокойно спросила она.
— Что нужно было вору.
— Я не знаю. — Элизабет судорожно сглотнула, чувствуя, как у нее горят щеки. — Точно не знаю.
— Но подозреваете.
Она понизила голос почти до шепота:
— Подозреваю.
Джек раздосадованно вздохнул.
— Бог свидетель, у большинства людей есть свои секреты. Есть и у меня. Вы, дорогая, тоже имеете право на тайну.
Она облизнула пересохшие губы.
— Спасибо вам, Джек.
— За что?
Секунду помедлив, Элизабет ответила:
— За то, что вы не заставили меня ответить.
Его лицо потемнело.
— Я никогда в жизни не заставлял женщину делать что-то против ее воли.
Это была правда, однако оба понимали, что Джек обладает немалым талантом убеждать и что он вполне мог обратить свой талант против нее.
Джек с ленивой грацией выпрямился.
— Пора пожелать вам приятных сновидений, миледи. Не думаю, чтобы этой ночью вас снова побеспокоили, однако помните, что я нахожусь по соседству — на всякий случай.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Джек.
Он остановился, взявшись за дверную ручку.
— Да?
— Мне хотелось бы, чтобы ты остался.
— Сейчас уже глубокая ночь, Элизабет.
Ей трудно было дышать.
— Я знаю.
— Тебе страшно остаться одной?
— Нет.
Он замер. В полумраке Элизабет не могла разглядеть его лица.
— Тебе только семнадцать, Элизабет. Ты не понимаешь, что говоришь.
— Мне почти восемнадцать, и я все понимаю.
Джек шагнул обратно в комнату и закрыл за собой дверь.