Роза пустыни

Симмонс Сюзанна

Целиком отдавшись чудесным ласкам Джека, Элизабет почти не обратила внимания на то, что ночная рубашка ее скользнула на пол, а ее саму бережно уложили на кровать. Только когда чуть шершавые пальцы Джека заскользили по ее обнаженным ногам, она почувствовала панический ужас.

— Милорд… Джек… что?..

— Не бойся, моя нежная английская розочка. Это всего лишь еще один урок, — пробормотал он успокаивающе.

И все-таки она попыталась отстраниться, когда он опустился на кровать с ней рядом. Внизу у него опять появился все тот

же бугор. Теперь она легко его узнавала.

— Джек, — ахнула она, — ты собираешься засунуть его в меня?

Он нежно отвел влажную прядь волос, упавшую ей на лоб.

— Нет, моя невинная девочка, не собираюсь. О, этой ночью мы удовлетворим свои желания, и ты, и я! Но когда мы насытимся, ты по-прежнему останешься девственницей.

Элизабет старалась успокоиться.

— Разве такое возможно?

— Вполне возможно, — уверил ее Джек. — Я могу дать тебе то, чего ты ищешь. Я могу получить то, что мне надо. И ты по-прежнему останешься «чистой, как снег, не тронутый лучами солнца».

Она не понимала, как такое возможно, но верила в то, что Джек говорит правду. Ведь прежде он ни разу ее не обманывал! Более того, ведь он — единственный человек, который честно и откровенно говорит с ней об этих вещах!

Он начал ласкать ее, возбуждая, разжигая ее страсть. Его пальцы проложили чувственный путь от основания ее шеи, по ложбинке между атласными грудями, через живот… и спустились в долину между ног, заставив ее ахнуть от неожиданности. Но в тот момент, когда она уже готова была издать протестующий возглас, Джек начал целовать ее. Его язык проскальзывал между ее зубов и погружался в глубину рта.

— Помнишь, я говорил тебе о том, что страстный поцелуй имитирует самый интимный акт мужчины и женщины? — прошептал он, касаясь губами ее обнаженного плеча.

— Да, помню, — как в тумане отозвалась она.

— Это и есть наш следующий урок, радость моя. Обними меня за плечи.

С этими словами он снова запустил язык в ее рот и в какой-то момент страстного поцелуя проверил теплый мед между ее ног и проник пальцем в ее тело.

Глаза Элизабет широко распахнулись. Она подняла голову с подушки.

— Джек!

И тут началось постепенное нарастание жара, который зарождался где-то в глубине ее тела, где она никогда прежде не бывала, о существовании которой даже не подозревала. Поначалу это было приятное тепло, но потом огонь стал все жарче и жарче, пока не поглотил ее, угрожая пожрать, испепелить заживо.

Она оказалась во власти совершенно невероятных ощущений. Ее проход был тесным, так что, казалось, его палец целиком заполняет ее. Там было влажно, и ему легко было проскальзывать внутрь и наружу… Элизабет догадалась, что палец — это замена его мужской плоти. А потом в ней начало нарастать сладкое напряжение, и ей вдруг стало страшно.

— Боже…

— Тише, девочка моя, не бойся, — прошептал Джек. — То, что ты сейчас испытываешь, — совершенно нормально и просто чудесно. Скоро ты поймешь, что

это такое — умереть в моих объятиях и снова возродиться к жизни.

С этими словами он начал погружать в нее палец быстрее и глубже. Он терся большим пальцем о ее самую чувствительную частичку, и ее несло все выше и выше. Помимо собственной воли она начала приподнимать бедра навстречу его прикосновениям.

А потом был взрыв, и Элизабет разлетелась на тысячу кусочков. Отголоски экстаза отозвались во всем ее теле — от судорожно стиснувшихся зубов до странного покалывания в ступнях ног. Она глухо вскрикнула:

— Джек! Не отпускай меня, Джек!

— Я здесь, радость моя. Я с тобой.

А потом все кончилось.

Но это никогда не кончится совсем. Это всегда останется с нею, в ее душе. Она сможет спрятать эту минуту в своем сердце, вспоминать ее и лелеять. Этот момент останется с ней навсегда.

Прошло некоторое время, и Элизабет, продолжая лежать, уткнувшись лицом Джеку в плечо и обнимая его за талию, попросила его объяснить, что с ней случилось.

— Ты — страстная женщина, Элизабет. Но ты еще очень плохо знаешь свое тело. Сегодня ты испытала чувственное наслаждение, получила удовлетворение плотской страсти. Напряжение в твоем теле стало настолько сильным, что ты перешла за грань — и испытала экстаз. Он называется оргазмом.

— Ты был прав. Это действительно похоже на то, что умираешь, а потом снова возвращаешься к жизни, — сказала она удивленно.

Джек нежно убрал упавший ей на лицо локон.

— Знаю, — с улыбкой проговорил он.

Элизабет вдруг поняла, что ощущает настоятельное прикосновение его плоти к своему бедру: его «недуг» по-прежнему оставался твердым и огромным.

— А как же ты?

— Это не имеет значения.

— Конечно, имеет! — возразила она, приподнимаясь на локтях. — Ты получил удовлетворение? У тебя был оргазм?

Он пожал плечами:

— Эта ночь — твоя. У меня будут другие.

— Но ты дал мне так много! Почему я не могу хоть что-то дать тебе взамен? Ты же сказал, что есть способы заняться любовью так, чтобы сохранить мою девственность. — Она зарделась. — Не то чтобы я слишком высоко ценила это сомнительное качество.

Нахмурившись, Джек решительно заявил ей:

— Но общество его ценит. И я тоже. Я не стану любить тебя так.

— Но есть и другие способы, — напомнила она ему. — Ты сам мне это сказал.

Он ответил пылающим взглядом:

— Даже несколько.

— Покажи мне их.

Джек встал с кровати и стремительно разделся, небрежно сбросив на пол сначала халат, а потом панталоны и нижнее белье.

Элизабет наблюдала за ним. Когда ее взгляд впервые упал на его мужскую плоть, глаза ее изумленно расширились. Он оказался еще более великолепным, чем ей представлялось по бугру на его панталонах.

— Боже! — воскликнула она потрясенно. — Ты просто огромный!

Джек не удержался, чтобы не поддразнить ее: