Роза Тибета
Шрифт:
‘Куда он направляется?’
‘Христос знает. Восхождение, говорит он. Не сможет оказать мне услугу в следующих двух поездках. Моя клятва!’
‘ Ты бы взял его снова, не так ли?
"Ты все неправильно понял, парень", - сказал Майклсон с болезненным весельем. ‘Я больше не обманываю людей. Они принимают меня. Ах, мне пора покинуть это проклятое место… . Просто дай мне в руки немного денег и следи за мной!’
‘Что ж… . Я должен собирать вещи сам.’
‘ Один на дорожку, ’ сказал
Было уже больше девяти, когда он избавился от него, и у него кружилась голова. Он поднялся в свою комнату, собрал свои документы, паспорт и обратный билет и перевязал их бечевкой и оберточной бумагой. Он адресовал посылку самому себе в "Грейт Истерн" в Калькутте, написал сверху "заказная почта" и остановился.
Это выглядело немного на тонкой стороне. Нужно было больше объема, чтобы объяснить причину, по которой он не должен носить его с собой; поэтому он развязал посылку и положил в нее костюм и всякую всячину, пока не был удовлетворен. Он задавался вопросом, что еще он мог упустить из виду, и проклинал Майклсона за то, что тот одурманил его разум, когда он больше всего в нем нуждался.
Он пообещал Ринглингу сто фунтов на поездку. Он подумал, что в связи с изменившимися обстоятельствами ему лучше сделать так, чтобы было сто пятьдесят, открыл ящик и достал банкноты покрупнее. Он спустился вниз со свертком и чемоданом с деньгами и велел им запереть чемодан на ночь. Он запечатал посылку горячим воском на стойке регистрации и оставил ее там для отправки на следующий день.
‘Завтра я возвращаюсь в Калькутту’, - сказал он клерку. ‘Я бы хотел, чтобы счет был оплачен сегодня вечером’.
‘ Да, сахиб.
‘И ранний коктейль по утрам. Я хочу успеть на автобус в семь тридцать до Гиелле-Кхола. ’
В его голосе слышались нотки раздражения, и он подумал, что, возможно, переигрывает, но клерк, казалось, не заметил ничего необычного.
‘ В семь тридцать, сахиб. Гиелле-Кхола.’
‘Это все", - сказал Хьюстон и вышел, чтобы рассказать мальчику.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
TОН первая остановка из Калимпонга в Гилле-Кхола находится в деревне Гелонг, примерно в шести с половиной милях отсюда. Это небольшое, приятное местечко на восточном берегу реки Тееста, менее холмистое, чем Калимпонг, и по этой причине здесь находится площадка для игры в поло и загородный клуб бывшего Европейского спортивного общества. Здесь есть комфортабельный дом отдыха и несколько летних бунгало. Хьюстон вышел здесь.
Он сел на сиденье у автобусной остановки и курил сигарету, пока автобус не ушел. Он плохо спал и чувствовал усталость и безнадежность. Мысль о том, чтобы отправиться в Тибет пешком, когда он сидел со своим чемоданом и плащом теплым и ясным утром, показалась ему еще более нелепой, чем когда-либо. Он подождал, пока пассажиры разойдутся, выбросил сигарету и последовал в том направлении, куда уехал автобус.
Он прошел по мосту через реку туда, где главная дорога разветвлялась, налево на Гиелле-Кхола и направо на Дарджилинг. Он повернул направо. Через двадцать минут он вспотел в жаркое и пряное утро. Несколько человек на полях с любопытством смотрели на него, когда он проходил мимо со своим чемоданом и плащом. Он мрачно посмотрел в ответ.
Он
Примерно через час появился Ринглинг, он ехал на одном велосипеде и вел другой. За спиной у него был рюкзак и большой сверток, привязанный к одному из велосипедов.
‘ Все в порядке, сахиб? ’ спросил он, усмехаясь и спешиваясь.
‘ Да. Ты быстро соображаешь, - сказал Хьюстон.
‘Рынок был пуст’.
‘Тебе удалось получить все?’
‘ Все, ’ сказал Ринглинг, прислонил велосипеды к хижине и открыл висячий замок.
Однажды, за несколько месяцев до этого, Ринглинг наткнулся на телеграфиста, лежащего на дороге; у него была сломана нога. Мужчина дал Ринглингу свой ключ и попросил его сбегать в хижину, чтобы позвонить и вызвать помощь. Ринглинг сделал это, а также довез мужчину в целости и сохранности до больницы. Лайнсмен забыл попросить его вернуть ключ, а Ринглинг, со своей стороны, не предложил его. С тех пор он экспериментировал с несколькими хижинами, принадлежащими Департаменту почт и телеграфов, и обнаружил, что ключ открывает их все.
Хьюстон последовала за ним в хижину и наблюдала, как Ринглинг развязывает сверток. Внутри было несколько комплектов одежды. Мальчик достал шорты цвета хаки и грязную куртку оливкового цвета и закрыл дверь, чтобы Хьюстон переоделась в них. Он неуклюже разделся, спотыкаясь между мотками проволоки и ящиками с изоляторами в тесном и душном помещении. Прежде чем одеться, он открыл свой чемодан и распределил деньги между ними; в каждом было по сто фунтов мелкими рупийными банкнотами. Он засунул свою долю в пояс для тела.
Мальчик снова упаковал сверток и привязал его сзади к велосипеду, в то время как Хьюстон осторожно ходил взад и вперед по дорожке в своей новой обуви; пара старых коричневых офицерских ботинок, которые, по словам Ринглинга, были в обычном пользовании у шерпов. Они вместе вернулись в хижину, чтобы прибраться; и, таким образом, оба в один и тот же момент осознали следующую и совершенно непредвиденную проблему. Они уставились друг на друга. Не было никаких условий для утилизации чемодана или выброшенной одежды.
Хьюстон снова проклял Майклсона. Он сказал: "Что теперь?"
Проблема была не из легких. Они не могли закопать чемодан и одежду, потому что, как указал Ринглинг, кто-нибудь мог обнаружить место и предупредить полицию. Они не могли сжечь их, потому что дым был бы виден, и операция в любом случае заняла бы слишком много времени.
В конце концов они решили немного изменить план. Ринглинг знал о другой дороге, которая приведет их в желаемом направлении; она ответвлялась от главной дороги на полпути к Дарджилингу. В этот момент он покидал Хьюстон и ждал, пока доедет до города и сдаст чемодан в камеру хранения на вокзале. Хотя отклонение от маршрута стоило им большей части двух часов, оно имело определенные преимущества, поскольку новая трасса была менее холмистой, и они могли даже выиграть что-то в плане пробега за день.