Роза Тибета
Шрифт:
В теплый полдень из долины доносился насыщенный и пряный запах, а вместе с ним - тонкий звон звуков: отдаленный звон металла о камень, обрывки музыки какого-то странного, звенящего инструмента, случайный высокий, бестелесный крик, и из монастыря, заключающий в себе все звуки.казалось, что звук и регулирующий его звук - это донесшийся донг и удар гонга.
‘ Ямдринг, ’ сказал мальчик.
Некоторое время они сидели и молча смотрели на нее. Мальчик прикинул, что на спуск уйдет три часа, и не спешил двигаться. Лучшим временем для прибытия
Хьюстон курил сигарету и смотрел вниз на необыкновенное зрелище, удивительно умиротворенный и наиболее остро осознающий себя сидящим в этом месте в золотом сиянии майского дня.
Значит, он сделал это. На муле, велосипеде и на своих двоих он пересек невозможные горы, чтобы найти этот приз в его скрытом месте. Он знал, что не смог бы сделать это сам, и что он почти не сделал этого вообще. И все же это случилось.
Он глубоко вздохнул, снова испытывая то чувство, которое испытал несколько недель назад, когда сидел на своем спальном мешке и смотрел, как голубые горы склоняются к нему в лучах заката: странное чувство, что он был одновременно действующим лицом и наблюдателем в происходящих событиях, и что, приложив немного усилий, он мог видетьчто было еще впереди. И снова проблеск исчез так же быстро, как и появился, оставив его только с уверенным знанием того, что его брат был где-то здесь, менее чем в полумиле под ним.
Мальчик растянулся во весь рост на траве и с удовлетворением смотрел через край.
‘Это очень хорошо для нас, Хаутсон, сэр. Сегодня здесь много людей.’
‘Да’.
‘Должно быть, это весенний праздник. Они приходят, чтобы помолиться обезьяне.’
Хьюстон выбросил сигарету за борт и неохотно вышел из задумчивости. Он сказал: "Что это за обезьяна?"
Тогда мальчик рассказал ему легенду о том, как обезьяна спустилась с гор из Индии, нашла доброжелательную дьяволицу в ее пещере и соблазнила ее; и о том, как весной он отнес ее на остров в озере Ямдринг, а осенью совокупился с ней.с ней.
"Они сделали это там", - сказал мальчик, указывая. ‘ Как раз там, где сейчас находится святилище.
‘Я понимаю. Так вот как были созданы тибетцы. ’
‘ Да, сэр. Клянусь обезьяной. Он мой отец, ’ просто сказал мальчик.
‘ И моя тоже, - криво усмехнулся Хьюстон. ‘Или, может быть, это была другая обезьяна’.
‘ Да, сэр, еще одна обезьяна. Эта все еще здесь.’
‘Сейчас он, должно быть, очень старая обезьяна’.
‘Ах, это не настоящая обезьяна. Это всего лишь тело обезьяны. Настоящая обезьяна умерла, ’ с сожалением сказал мальчик.
– А дьяволица? ‘ спросил я.
"Она плакала, и ее слезы окрашивали озеро в зеленый цвет в его памяти. Затем она построила святилище как еще одно воспоминание. Она переехала жить туда, - сказал он, указывая на самый нижний уровень монастыря. ‘Она жила там девятьсот лет’.
‘Что с ней случилось потом?’
‘Она
‘Она не умерла?’
‘Дьяволица не может умереть. Она просто приходит и уходит.’
‘И она только что снова ушла, не так ли?’
‘ Нет, сэр, нет, Хаутсон, ’ горячо возразил мальчик. ‘Она здесь’.
– В монастыре?
– спросил я.
‘ В монастыре. В верхнем. Она настоятельница - настоятельница и дьяволица. Она уходит и возвращается. Сейчас она в своем восемнадцатом теле.’
‘ Понятно, ’ осторожно сказал Хьюстон. ‘А как насчет обезьяны – она возвращается?’
‘О, Хаутсон, нет", - сказал мальчик, быстро скрывая улыбку очаровательным жестом своей тонкой руки. ‘Обезьяна не может вернуться. Не настоящая обезьяна. Какой сюрприз будет для настоятельницы, если обезьяна вернется за ней.’
‘Хм’, - сказал Хьюстон, озадаченный сложностями этой легенды, и прищурился на солнце. ‘Не пора ли нам двигаться?’
‘ Да, сэр. Теперь мы можем идти, ’ сказал мальчик, встал и легонько ткнул мула кулаком в ребра, все еще посмеиваясь над затруднительным положением настоятельницы.
Они направились вниз, к Ямдрингу.
Стена мани началась через полчаса и продолжалась с перерывами почти всю дорогу. Мальчик поклонился плиткам с надписями, с их регулярным обращением к драгоценному камню в лотосе, и немного пел, пока они шли. Он все еще был в отличном настроении при мысли о возвращении обезьяны и был склонен к некоторой непристойности.
Тропа уходила от обрыва и огибала длинное ячменное поле, на котором работали женщины, и Хьюстон увидел, что многие из них сбросили верхушки своих оранжевых плащей, обнажив медные груди под палящим солнцем. Мальчик свистнул и с энтузиазмом помахал рукой, и один или двое из них обернулись, сверкнув зубами на солнце, и помахали в ответ.
‘Ямдринговые женщины, сэр. Милые женщины, ’ сказал Ринглинг, весело улыбаясь им. ‘Из монастыря’, - добавил он.
Хьюстон посмотрел еще раз и увидел, что у каждого из этих великолепных юных созданий были обриты головы, и он удивленно спросил: "Вы хотите сказать, что они монахини?’
‘ Монахини, сэр? Я не знаю.’
‘Святые женщины?’
‘О, да, сэр, святой. Жрицы. Они живут в монастыре, их тысяча. Очень святые женщины, Хаутсон, сэр.’
‘ Хм, ’ сказал Хьюстон. Молодые женщины с обнаженной грудью не выглядели особенно святыми. Даже принимая во внимание обычаи страны, он подумал, что во взгляде и жестах была определенная живость, которую он не ассоциировал бы с монахинями.
Мальчик уловил что-то в его тоне и, ухмыльнувшись, взглянул на него. Он сказал: "Вы имеете в виду – они делают это, Хаутсон, сэр?’
‘Это то, что я имел в виду?’
‘О, они делают это, сэр. Боже мой, они это делают. Они делают это, как гремучие змеи! Они делают это, когда могут! ’ радостно сказал мальчик.