Роза в цвету
Шрифт:
Роза замерла посреди веселья, потому что представила себе Мака со старым креслом-качалкой в руках, а потом произнесла с укором:
– Хотя Фун у нас китаец и язычник, он тебя обскакал: не задавал дурацких вопросов, а сразу взялся за ухаживания, как и положено разумному юноше, – и я уверена, что Ариадну ждет счастье.
– Выбери для меня подходящую богиню, и я стану ей поклоняться. Чем еще мне вернуть твое расположение? – откликнулся Мак, ловко усаживая партнершу на стул и строго по инструкции раскрывая веер.
– Эмма подойдет? – осведомилась Роза, у которой было отличное чувство юмора, и она не удержалась от искушения ошарашить Мака этим вариантом.
– Только не это! Я как на нее погляжу – у меня зубы стучать начинают.
– Это верно, сочетание шоколадного, светло-зеленого и розового – это кошмар какой-то, хотя многие, видимо, считают, что это просто «шик» – кстати, ее любимое слово. Ты же, полагаю, заставишь свою жену одеваться на манер спартанской матроны времен Ликурга [34] , – добавила Роза, которую немало повеселил презрительный тон кузена.
34
Ликург (IX–VIII вв.) – государственный деятель и законодатель Древней Спарты, провел ряд реформ, направленных на борьбу с роскошью.
– Вот обзаведусь женой, тогда и решу. Одно точно: она не станет одеваться как греческая танцовщица времен Перикла [35] , – отозвался Мак, с явственным неодобрением глядя на незнакомую юную барышню, которая, будучи весьма статной, облачилась в нечто чрезмерно легкое и облегающее.
– Выходит, этот образец античности тебе предлагать бессмысленно; первые мои попытки ты отверг, так что продолжать я не стану, но буду исподтишка поглядывать по сторонам, чего и тебе советую. Ну право же, Мак, тебе нужно побольше развлекаться и поменьше учиться, иначе ты преждевременно состаришься, запрешься в своем кабинете и будешь все дни просиживать над книгами.
35
Перикл (494/493–429 до н. э.) – древнегреческий государственный деятель.
– А вот мне кажется, что я в этом зале моложе и жизнерадостнее всех, пусть и не веду себя как заправский танцор. Впрочем, насчет книг ты, может, и права, потому что невоздержанность принимает самые разные формы, а для меня библиотека столь же соблазнительна, сколь и барная стойка для пьяницы. Придется мне дать письменную клятву и запечатать ее в единственный сосуд, который постоянно меня искушает: в чернильницу.
– Я сейчас тебе назову более простой способ воздержания. Брось учиться и напиши роман, вставь в него все свои умные мысли – тем самым ты постепенно освободишь голову для новой жизни. А я с таким бы удовольствием его почитала! – воскликнула Роза в полном восторге от собственного плана: она ничуть не сомневалась, что Мак преуспеет в любом подобном начинании.
– Сперва нужно пожить, а потом писать. Какие уж тут романы, когда у меня еще не было ни одного романа? – логично предположил Мак, сознававший, что еще очень и очень немногое видел в жизни.
– Ну так заведи его, и лучший способ для этого – влюбиться очень-очень сильно. Последуй моему совету, стань современным Диогеном [36] , который ходит не с фонарем, а в очках и ищет не честного человека, а идеальную женщину. Очень надеюсь, что ты преуспеешь. – И Роза присела в реверансе, ибо танец завершился.
36
Диоген (ок. 412–323 до н. э.) – древнегреческий философ; согласно легенде при ярком дневном свете с фонарем
– За идеалом я не гонюсь, но мне бы хотелось заполучить лучшее из того, что в наши дни имеется в наличии. Ну а если ты ищешь честного мужчину, я, в свою очередь, желаю тебе успеха, – сказал Мак, возвращая ей веер со столь сочувственно-многозначительным взглядом, что лицо ее на миг зарделось и она ответила совсем тихо:
– Если б я искала одну только честность, я нашла бы ее в тебе.
Потом она ушла с Чарли, дожидавшимся своей очереди, а Мак принялся блуждать по залу, гадая, не прячется ли в толпе его будущая жена, и повторяя – а взгляд его перелетал с лица на лицо, равнодушный ко всевозможным прикрасам:
Краса ее не бьет в колокола, Но главное, что мне она мила! [37]Перед ужином несколько юных барышень собрались в гардеробной подправить свои туалеты, а поскольку все они были подружками, то между ними завязалась беседа – пока они приглаживали кудри, а служанка, рукодельница Филлис, подшивала или подхватывала булавками оторвавшиеся оборки.
Когда каждая задала другой барышне вопрос: «Ну, душенька, как я сегодня выгляжу?» – и получила исполненный встречного энтузиазма ответ: «Божественно, душенька!», Китти обратилась к Розе – та помогала вернуть порядок в хаос, в который чрезмерная резвость превратила локоны юной невесты.
37
Строка из стихотворения английского поэта Джорджа Уивера «Растрачу ли в отчаянии…» («Shall I, Wasting in Despair», 1615).
– Кстати, молодой Рэндал смерть как хочет, чтобы его тебе представили! Позволишь – после ужина?
– Нет, благодарствуй, – безапелляционно откликнулась Роза.
– Если честно, не понимаю почему, – начала было Китти с видом недовольным, но вовсе не удивленным.
– Думаю, понимаешь, иначе почему ты не представила мне его сразу после того, как он попросил? Соображения этикета тебя редко останавливают – а на сей раз остановили?
– Мне не хотелось с этим спешить, ты такая разборчивая, я так и думала, что ты откажешься, но сказать ему об этом не решилась, – зачастила Китти, понимая, что нужно было самой еще раньше поставить точку, потому что Роза действительно была весьма разборчива, а к этому молодому человеку имела особые претензии, ибо он не только был очень праздным и развязным, но и неким дьявольским образом склонял к тому же и других.
– Не хочу показаться невоспитанной, душенька, но все же вынуждена отказать: у меня нет намерения водить знакомство с подобными людьми, пусть нам и приходится здесь встречаться, – сказала Роза, вспомнив откровения Чарли в новогоднюю ночь: сердце ее полностью закрылось для человека, который сбил Чарли с пути и в тот день, и – у Розы имелись все основания так думать – несколько раз до того.
– Мне просто было не выкрутиться! Старый мистер Рэндал и папа дружат, и хотя я все сказала в открытую, братец Альф и мысли не допускает, что Рэндалу могут отказать! – пылко объяснила Китти.
– При этом Альф запретил тебе ездить с ним на прогулки и кататься на коньках, потому что лучше нас знает, чего от него можно ждать.
– Уж я-то бы хоть завтра от него отделалась, но в собственном доме положено соблюдать приличия. Его сюда привезла мать, он не посмеет вести себя так же распущенно, как у них на холостяцких вечеринках.
– Не нужно ей было его привозить, пока он не продемонстрирует стремление хоть немного исправиться. Да, это решительно не мое дело, но я иногда диву даюсь, почему люди так непоследовательны: сначала распускают молодых людей, а потом ждут, что мы, девушки, станем относиться к ним как к порядочным.