Роза восторга
Шрифт:
– Ах, сэр, – выдохнула Джоселин, глядя вниз на реку, воды которой теперь были так близко. – Вы думаете, что это может случиться?
– Конечно же нет, Джоселин! – успокоила ее Изабелла, бросив на Кэрливела хмурый взгляд. – Кэрливел – большой мастер по части шуток.
– Почему вы так думаете, миледи? – спросил он, глядя на нее смеющимися глазами.
– Потому что вам лишь бы сказать что-нибудь, но не упустить возможности успокоить хорошенькую девушку, – довольно резко заметила Изабелла, хотя она была довольна романом, который, кажется, завязывался между ее служанкой и Кэрливелом. – Не обращай внимания на этого проказника, – довольно твердо сказала Изабелла. – Скажи ему, что, прежде чем ты будешь
– Да, – с усмешкой протянул Воррик, присаживаясь рядом с Изабеллой под полосатым зонтиком, который защищал их от солнечных лучей, – на этот счет с ним сам дьявол не может сравниться.
Ответом Кэрливела на эти слова было то, что он схватил шляпу графа и швырнул в воду.
– Ах, – вздохнула Изабелла, когда братья продолжали незлобную потасовку, качнув при этом баржу.
– Ах, господа, умоляю вас, прекратите, – взмолилась Джоселин, испуганно ухватившись за борт судна.
Даже Рагнор крепче вцепился в плечо Изабеллы и беспокойно закричал. Теперь сокол сопровождал ее повсюду, куда бы она ни следовала.
– Ну-ну, Воррик, Кэрливел, – вмешался Гил, доставая намокшую шляпу, которую не успело отнести течением. – Вы напугали Джоселин, да и сестра, кажется, не одобряет вашего поведения. Запомните – никто из них никогда не был на борту баржи.
Напоминание об этом и испуганный вид обеих девушек заставил братьев прекратить свою возню и спокойно занять свои места. Гил отжал шляпу Воррика и протянул ее графу, а тот рассмеялся над ее позорным видом. Воррик уныло посмотрел на ее поникшее перо, а Кэрливел в это время сотрясался от беззвучного хохота.
– Ты знаешь, что я всегда расплачиваюсь с тобой за эти детские выходки, братец, – раздраженно сказал граф. – Однако, не понимаю, почему ты все-таки продолжаешь их.
– А я никак не пойму, почему ты не развиваешь в себе чувство юмора, Воррик? Изабелла, как ты только терпишь этого холодного брюзгу?
Ей не пришлось отвечать на этот вопрос, так как Воррик спросил, будет ли Кэрливела так же забавлять вид собственной намокшей шляпы.
– Да, – ответил Кэрливел брату, за что Воррик потрепал его за уши.
Это снова распалило бы братьев, если бы не протест Изабеллы. Она сказала, что на баржу входят новые люди. Среди них были лорд и леди Стейнли, которые не потерпят, если их перевернут в Темзу. Этот факт быстро отрезвил Воррика и Кэрливела, хотя граф все же сорвал шляпу с головы брата и нахлобучил ему свою. Кэрливел попытался улыбнуться, снимая мокрую шляпу перед леди Стейнли, которая посмотрела на него с немым укором, прежде чем занять свое место.
Вскоре баржа поплыла по реке.
Дворец Плацентия, как он сейчас назывался, был очень старым. Он достался Короне от короля Генриха V в 1414 году; но почти пять веков до этого он принадлежал аббатству Святого Питера Гента. Его светлость герцог Глостер Хамфри получил дворец в дар и построил там огромное поместье, дополнив его зубчатыми стенами, башнями и рвом с водой. Он назвал это сооружение Белла Корт. Меньшая по размеру отдаленная крепость, которая теперь носила имя Хамфри, охраняла стратегическую дорогу от Лувра до Лондона.
После того, как герцога арестовали за предательство и он умер в тюрьме, Белла Корт перешел в руки королевы Маргариты Анджуйской, которая переименовала его во дворец Плацентия. Королева приложила все усилия, чтобы оставить свой след в замке, вставив в окна дорогостоящее стекло и выстлав полы терракотовым изразцом, на котором была запечатлена ее монограмма. К тому же, она приказала скульпторам украсить колонны и аркады дворца ее эмблемой – цветком маргаритки, что обозначало бы имя королевы. Чтобы сохранить свои многочисленные драгоценности, Маргарита приказала построить ризницу, а с запада, со стороны Темзы, велела
Как только они достигли дока, к ним подбежало несколько сильных мужчин. Они поймали брошенные им гребцами, управляющими баржей, канаты, и судно безопасно пришвартовали до возвращения гостей. Воррик, Кэрливел и Гил легко соскочили на берег, потом повернулись, чтобы помочь сойти девушкам.
Они пошли к дворцу, где должен был состояться турнир. И хотя замок не мог похвастаться настоящей ареной для проведения турниров, все же, подойдя поближе к крепости, Изабелла заметила, что здесь были приложены немалые усилия для подготовки лужаек к предстоящим соревнованиям. Ряды скамеек под зонтиками были поставлены с одной стороны арены, и их уже заполняли зрители, сошедшие с барж. На противоположной стороне стадиона находился ярко раскрашенный павильон для лордов и рыцарей, которые внесли себя в списки. Яркие тенты с развевающимися на легком ветерке знаменами были поставлены утром оруженосцами и слугами каждого из участников. Пажам было поручено привести боевых коней и подготовить оружие.
– Вы – леди Хокхарст? – чей-то паж выбежал вперед, заметив девушку.
– Да.
Мальчик почтительно поклонился, потом, сосредоточенно сморщившись и затаив дыхание, протянул ей послание.
– Ее светлость герцогиня Глостер покорнейше просит вас и ваших спутников к себе в ложе. Она будет очень рада, если вы присоединитесь к ней.
– Ах, – удивленно выдохнуло Изабелла, озадаченная и тронутая таким вниманием. – Как мило со стороны ее светлости. Давайте пойдем. Передайте герцогине, что ее просьба делает нам честь. – Девушка протянула мальчику серебряную монету.
Лицо мальчика радостно просияло, когда он получил полкроны. Убедившись в том, что запомнил слово в слово, что должен был передать герцогине, мальчик убежал.
Воррик, Кэрливел и Гил сопровождали Изабеллу и Джоселин в ложу Анны. Потом, выразив свое почтение герцогине, ушли в свои павильоны, чтобы готовиться к турниру. Хотя Изабелла и переписывалась с Анной несколько лет, она ее никогда не видела и поэтому присела возле герцогини, несколько смутившись.
Как и Изабелла, Анна была небольшого роста и очень хорошо сложена. Герцогиня была даже слишком стройной: она казалась чересчур худой, бледной и хрупкой, неприспособленной к суровой прозе жизни. У нее было утонченное лицо, а кожа казалась просто прозрачной, настолько тонкой и бледной она была. Темно-каштановые волосы Анны с золотистым оттенком янтарными бликами оттеняли ее темно-карие глаза. У нее были прекрасно очерченные скулы, нос – прямой и тонкий, губы – полные и чувственные. Она поражала своей какой-то царственной красотой. Изабелла поняла, почему Ричард так любил свою жену и всегда защищал ее, а еще она поняла, что тоже будет любить Анну.
– Ваша светлость, – прошептала Изабелла, – как любезно было с вашей стороны пригласить нас в свою ложу.
– Миледи, – голос Анны был тихим и спокойным, – для дорогой сестры Гила, чьи письма каким-то образом скрашивали мою жизнь, это лишь то малое, что я могла бы сделать. Я надеюсь, что не расстроила ваши планы, но я не могла не воспользоваться возможностью наконец-то встретиться с вами.
– У меня не было других планов, ваша светлость, – заверила ее Изабелла. – Кроме того, я не могла не воспользоваться представившейся возможностью познакомиться с вами. Я хотела бы поблагодарить вас за доброту ко мне и брату. Вы даже представить себе не можете, как бы я страдала в детстве, если бы не ваша и герцога Глостера доброта. Действительно, это было весьма великодушно с вашей стороны – принять участие в судьбе маленькой девочки и ее брата.