Роза восторга

Брэндвайн Ребекка

– Боюсь, что вы слишком добры, миледи, ведь мне это ничего не стоило. Мне доставляет удовольствие дружить с вами, дорогая. Это были несколько писем, написанных запуганному ребенку, только и всего, – сказала герцогиня.

– Однако, есть и такие люди, которые не стали бы делать и этого, – заметила Изабелла.

– Тогда мне просто жаль их, – заметила Анна. – Они не имеют сострадания, а следовательно, и любви. Как я могла не откликнуться, зная о вашем положении, миледи? Мне хочется только одного – сделать для вас значительно больше. Как, должно быть, ужасно жить под опекунством таких людей, как лорд Оадби и леди Шрутон, – продолжала герцогиня,

и ее глаза сверкнули гневом. – Я тут же догадалась обо всем по рассказу Дикона о том, как обстоят дела в Рашдене. У меня заболело сердце, так как в моем детстве тоже были такие люди, которые со мной плохо обращались. Я знаю, как тяжело бывает тем, кто ощущает себя при этом совершенно беспомощным и не может защитить себя.

Изабелла знала, что Анна имеет в виду своего покойного зятя Георга, герцога Кларенского, который хотел иметь власть над ее землями и богатством и содержал ее, как в заключении, пытаясь расстроить их брак с Ричардом. Только переодевшись и убежав с помощью друзей, она смогла избавиться от Георга и довольно-таки долго скрываться от него, работая на кухне в таверне, пока ее не нашел и не спас Ричард.

– Это было для меня действительно испытанием, ваша светлость, – призналась Изабелла. – Но, слава Богу, я все-таки мужественно перенесла весь этот кошмар так же, как и вы выдержали все жизненные испытания.

– Я вовсе не сомневаюсь в этом, Белла, – улыбаясь, сказала Анна. – Надеюсь, что могу называть тебя Беллой? Я так привыкла слышать от Гила. Он всегда тебя так называет.

– Конечно же, ваша светлость.

– Нет, вы должны называть меня просто Анна. В глубине души я чувствую, что мы станем настоящими друзьями, Белла.

Так развивались отношения между этими двумя женщинами, которые начались так давно, в тот самый день, когда в Рашден приехал Ричард, давший перепуганному ребенку единственный золотой соверен. [12] Это впоследствии переросло в крепкую дружбу, длившуюся до кончины Анны, у постели которой Изабелла, с разрывающимся от боли сердцем, сидела до самого последнего дня ее жизни.

12

Соверен – английская золотая монета в один фунт стерлингов.

Однако, тогда еще женщины не знали о трагической болезни, которая унесет совсем еще молодую герцогиню. Поэтому они, весело рассмеявшись, вместе смотрели на то, что происходит вокруг. Поэтому диадема Анны в ее волосах под яркими лучами солнца засияла, как золотой ореол.

Лицо герцогини потеплело, когда ее взгляд упал на Ричарда, ее мужа. Сидя верхом на лошади, он неторопливо подъехал к их ложе, чтобы поцеловать протянутую руку жены. Они обменялись такими ласковыми взглядами, как будто находились наедине. Изабелла почувствовала, что они глубоко любят друг друга. В какой-то момент ее сердце сжалось от щемяндей боли. Если бы у них с Ворриком была такая же любовь! Когда Ричард улыбнулся Изабелле, ее боль отступила.

– Рад видеть вас, миледи Хокхарст, – приветствовал он ее.

– Ваша светлость, я уже благодарила вашу жену за доброту ко мне, – тихо сказала девушка, – теперь хочу и вам выразить свою признательность за проявленную заботу и доброту по отношению ко мне и моему брату.

Герцог махнул рукой, на которой была надета перчатка.

– Какие пустяки, миледи. Я всего

лишь выслушал вашего брата и сказал ему несколько утешительных слов.

– Возможно, но они вернули ему хорошее настроение, ваша светлость. Мы оба в долгу перед вами и вашей супругой. Я не знаю, как отблагодарить вас за это.

– Вспоминайте нас в своих молитвах, миледи, – напомнил ей Глостер. – Ничего, кроме ваших молитв за нас, мы не просим.

– Тогда знайте, что я не забуду вас, пока буду жива. Каждый вечер перед сном я вспоминаю вас в молитвах и прошу господнего благословения.

– А это уже немалая плата, – сказал Ричард. – Я бы не отказался и сегодня получить от вас пожелание удачи, миледи.

Изабелла и Анна развязали ленты из кос и, смеясь, обвернули трепещущий шелк вокруг руки герцога. Он посмотрел на подаренные ему талисманы и еще раз улыбнулся.

– Теперь я не могу не победить, – сказал он, – ведь я благославлен дважды.

– Однако, вы не единственный мужчина, которого так благославляют, ваша светлость, – сказал Гил, подъезжая к ним. – Я тоже попрошу ленты у этих леди.

– И я, – Воррик и Кэрливел, готовые к сражению, произнесли это в один голос.

К этому времени, когда мужчины уехали (Кэрливел считал себя самым счастливым из четверых, потому что он получил еще одно благословение от смущенно зардевшейся Джоселин), у Изабеллы и у Анны не осталось ни одной ленты. Они с жалостью посмотрели друг на друга и неожиданно взорвались безудержным смехом. Их искусно заплетенные косы, над которыми так усердно трудились служанки, теперь были безнадежно разрушены.

– Ну, если ни один из наших мужчин сегодня не победит, то Джоселин снимет с меня голову, – пошутила Изабелла, и ее глаза заискрились, когда она взглянула на служанку, которая сегодня утром с такой тщательностью укладывала косы своей хозяйки.

– Ах, миледи, – сказала Джоселин, – ведь вы прекрасно знаете, что ленточек было много, достаточно для всех мужчин. Ведь все леди сделали то же самое. Только подумайте, как бы вы были несчастны, если бы ваши косы по-прежнему были уложены, как вон у той несчастной женщины, – Джоселин тайком указала на нее.

– Да, как печально, – сказала Анна. Рот Изабеллы скривился от жалости и глубокого сожаления, так как она узнала жену Лионела, леди Джильен.

– Кто она? – поинтересовалась герцогиня, явно сочувствуя положению несчастной девушки.

– Леди Джильен, жена лорда Лионела Валерекса, ваша светлость, – сообщила Изабелла своей подруге, гневаясь на Лионела за то, что тот не попросил благословения у своей жены, хотя бы ради соблюдения приличий.

Это было равносильно тому, что он публично дал ей пощечину. Было совершенно ясно, что Лионел не проявляет никакого интереса к своей жене. Даже теперь Изабелла видела, что девушка отчаянно пыталась не заплакать: она была потрясена нескрываемой жестокостью своего мужа.

– Жена Лионела? – карие глаза Анны распахнулись от удивления. – Но я не знала, что она при дворе. Я должна сейчас же попросить ее присоединиться к нам.

– Да, пожалуйста, сделайте это, Анна, – попросила Изабелла. – Думаю, что здесь у нее совсем немного друзей, если они вообще есть, но я знаю, что Лионел… Лионел к ней очень плохо относится.

– Изабелла, – произнесла, потупившись, герцогиня, – значит, это правда? Я… я слышала, что Лионел недоволен своей женой, но надеялась, что все это неправда… – она замолчала и в задумчивости прикусила губу. – Он… он так плохо к ней относится?