Рождение Богов
Шрифт:
– То есть Пандора делала вид, что она хозяйка дома, чтобы не оскорбить гостей и богов?
Эфимия замялась. Видимо, она объясняла себе все произошедшее иначе:
– Надеюсь, она не делала вид, а просто стала… хозяйкой дома. Разве не так?
Леша тяжело вздохнул и ничего не ответил. По крайней мере, действия Пандоры хоть немного стали понятны. Он задумался… Значит, благополучие этого дома играет для Пандоры какое-то значение. Уже немало.
Он кивнул Эфимии:
– В любом случае большое спасибо тебе и всем слугам. Отметь, пожалуйста, добавить каждому в жалование по два обола и себе – пять.
– Благодарю,
Пандора долго лежала, прислушиваясь к дворовой суете. Наконец, убедившись, что мужчины ушли, она встала и отправилась в ванную. Вскоре Лина зашла к ней и помогла причесаться и одеться. Пандора решила заглянуть на кухню и проследить, как готовится завтрак.
Когда Пандора вернулась во двор, Агариста уже сидела за столом. Завязался неторопливый разговор. Сейчас, в отсутствии мужчин, Агариста была гораздо словоохотливей, все время смеялась и шутила. В Афинах им не доводилось встречаться, и Пандора не знала, какой она была тогда. Но сейчас, глядя на кроткую солнечную улыбку Агаристы, трудно было поверить, что всего год назад она потеряла все: семью, родину, друзей. Агариста была счастлива и хотела делиться своим счастьем со всеми вокруг.
Но Пандору интересовало другое. Из вчерашнего разговора мужчин она поняла, что у Теодора нет вестей из Афин. Так что особой надежды узнать что-то про отца или друзей у нее не осталось. Однако не спросить про Афины было выше ее сил.
– Ты не скучаешь по Афинам? – осторожно, как бы невзначай, спросила Пандора.
Впервые за это утро Агариста перестала улыбаться и серьезно посмотрела ей в глаза:
– Скучаю ли я по Афинам? Городу, где меня приговорили к смерти? Где меня, словно куль овса, передали богатому мужу, который надо мной издевался? Городу, где семья отреклась от меня в один миг? Где никто не подавал мне руки? – она запнулась и поправилась: – Никто, кроме чужеродного раба и отвергнутого всеми бастарда?
Пандоре стало не по себе. Сначала ее охватило возмущение. Как можно не любить Афины? Как можно не скучать по лучшему городу на свете? Но, вслушиваясь в сухие, хлесткие, наполненные болью признания, она не могла не понять, что у Агаристы были основания так относиться к Афинам. Раньше Пандора имела только общее представление о том, что случилось с Агаристой. Роль Алексиуса в этом деле ей вообще была не понятна. И сейчас, когда она слушала историю Агаристы, ее сердце наполнялось состраданием и жалостью.
Пандора знала, что Агариста поступила плохо, даже преступно, изменив мужу, но сейчас она, кажется, начала ее понимать. Поступок Алексиуса тоже вызвал удивление. Все это не очень вязалось с его образом. Она слышала, что он разгадал какой-то секрет, который позволил оправдать Агаристу и избавить ее от казни, но полагала, что это была инициатива отца. Что он поручил это Алексиусу и щедро наградил его. Пандора с ужасом узнала, что ее отец был среди тех, кто требовал самого сурового наказания для преступницы, а Алексиус действовал по собственной инициативе, вопреки приказам. Выходит, нарушение священных уз брака, благословенного богами, не всегда преступление? А на преступление больше похож сам этот брак… И все это воля богов?..
Пандоре стало ужасно неловко, но какое-то болезненное любопытство заставило ее продолжить расспросы:
– Разве замужество может быть злом? Ведь его благословляют боги!
– Полизал был троюродным
– А вы виделись с Полизалом до свадьбы?
– К счастью, нет. Иначе сошла бы с ума, понимая, что мне уготовано… Когда я его увидела впервые, мне захотелось… – Агариста замялась, подбирая слова. – Исчезнуть… Первые несколько месяцев после свадьбы мы с ним почти не разговаривали. Он приходил только ночью… К счастью, ночью темно… Знаешь, это непостижимо. Невозможно сравнивать ночь с любящим и любимым человеком и это… В такие моменты боги, честь и долг перестают что-то значить. Хотя… Ведь любовь – это тоже дар богов.
– Или проклятье… – сорвалось с языка Пандоры.
Она тут же закусила губу, кляня себя за необдуманные слова.
Агариста не обиделась, а задумчиво кивнула:
– Мне кажется, боги просто посылают нам любовь. А будет это дар или проклятие, люди выбирают сами.
Агариста замолчала, опустошенно глядя в пустоту. Наконец, она справилась с нахлынувшим волнением, и на лице ее снова появилась легкая улыбка.
Она повернулась к Пандоре:
– Знаешь, я рада за тебя. Теперь ты хотя бы поняла, что жизнь возможна не только в Афинах. Уверена, тебе здесь хорошо. Мне кажется, ты и Алексиус… – она не договорила, лукаво посмотрела на Пандору и продолжила: – В общем, я рада, что ты пропустила тот корабль.
Пандора недоуменно посмотрела на собеседницу.
– Какой… корабль? – спросила дрогнувшим голосом.
– Ну как же? Корабль в Афины. Когда ты попала сюда, Алексиус попросил Теодора найти для тебя попутное судно, чтобы ты могла вернуться домой.
Пандора застыла. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног. Голова закружилась. Но, кажется, Агариста ничего не заметила и продолжила:
– Сейчас очень тяжело найти судно, идущее из Македонии в Афины. Теодору удалось, но оказалось, что ты заболела. Он даже уговорил капитана отложить рейс, но ты несколько дней не приходила в себя.
– Почему же Алексиус ничего мне не сказал?
Агариста с изумлением взглянула на Пандору:
– Ты ничего не знала? Ох… – она запнулась и замолчала.
Пандора пыталась совладать с потоком нахлынувших мыслей и чувств, но ее била дрожь.
Агариста с сочувствием смотрела на нее:
– Извини, зря я это сказала… Наверно, Алексиус не хотел обнадеживать тебя… – она осеклась. – Ох, милая. На тебе лица нет! Всемогущие боги, простите меня!
Пандора с трудом сдерживала рыдания.
Агариста наклонилась к Пандоре и заговорщически прошептала:
– Я не хотела говорить, думала, это сделает Алексиус… Честно говоря, глядя на вас, я решила, что ты останешься и это вообще будет не нужно. Но раз так вышло…
Мысли Пандоры плыли, словно в тумане. Поэтому смысл слов Агаристы не сразу дошел до нее.
Агариста взяла ее за руку и повторила:
– Через пять дней!
Пандора помотала головой, разгоняя туман:
– Что? Что через пять дней?
– Будет еще один корабль. Скорее всего, последний до весны. Теодор уже договорился.