Рождение чудовища
Шрифт:
– Ты зачем решетку подняла, умалишенная? – заорал дюжий детина, подскакивая к ней. – Что ты вообще здесь забыла?! Допрыгаешься, турнет тебя хозяин взашей или всыплет как должно!
Эти слова вызвали у Накато истерический смешок. Хозяин! Нет, уже и не турнет, и даже не всыплет. Но раз слуга так говорит – значит, никто пока не подозревает о том, что с Изубой стряслось. Скверно вот, что он разоряется – вон, несколько служанок высунулись из дверей кухни. Любопытно им стало.
– Не твое дело, - выплюнула она со злостью. – Ты – не хозяин, так что
Может, сказать им, что выполняет приказ хозяина? Нет, не поверят! Хозяин передал бы приказ, как положено, а не отправлял флейтистку. Ее мгновенно скрутят – после суда над Курушей все сделались подозрительными. Вон, еще слуги подтягиваются. Пока не понимают, в чем дело. Но могут и помешать.
Выход открыт, нужно уходить! Туника ей тоже без надобности – тряпки прочь! Одним рывком разорвала и сбросила.
– Ты что творишь, бесстыдница! – взревел детина. – И решетку еще, - он сунулся к ней с явным намерением оттащить в сторону.
Зря. Стороннему взгляду могло бы показаться, что Накато не шевельнулась. Детина не пикнул – только хрустнуло коротко. С разных сторон раздались возгласы и всхлипы, когда слуга рухнул ей под ноги со свернутой шеей. Послышался надсадный вопль.
Ах, досада! Еще труп.
Скорее, пока не опомнились! Подхватила нож, одним движением собрала волосы и отхватила густую гриву под корень.
Из дверей кухни вывалилось несколько стражников. Бежавший во главе замахнулся копьем. Раздумывать некогда! Накато без замаха швырнула нож, и тот вонзился стражу в горло. Тот зашатался, завалился назад, сбивая с ног своих товарищей, что спешили за ним. Швырнуть копье в Накато он не успел.
Все, раздумывать некогда!
Понимая, что еще миг – и ее попросту растерзают, Накато шагнула в распахнутое жерло слива. На ходу обхватила себя руками.
Уже в полете она ощутила пахнувшую навстречу сырость и густой запах нечистот. Если бы не отчаянное положение – ей стоило бы труда решиться на прыжок. Вот только решаться уже поздно: назад не вернуться! Голоса, вопли разом отдалились, сделались несущественными.
Мелькнули склизкие стенки стока. Удар – и Накато заскользила по круто наклоненному каменному желобу куда-то вниз. Она попыталась разглядеть, что ее ждет впереди.
Ударилась бедром, но почти сразу забыла о боли: вывалилась в желоб, по которому текла мощная струя воды. Ее тело подняло брызги, и она принялась отфыркиваться и протирать руками глаза и нос. Одновременно пыталась не перевернуться снова лицом в воду. Дышала сквозь стиснутые зубы. Ее тащило по скользкой выгнутой поверхности в темноте. Доносившийся сверху в жерло слива свет давно померк.
Сколько ей так плыть?
Уклон крутой, хоть и значительно уменьшился. Но желоба стоков ведут куда-то за пределы садов правителя и самого Мальтахёэ. К крупной реке – сказал Чима. А это – порядочное расстояние. Но и она несется с быстротой бегущего рысцой страуса. Может, даже быстрее.
Размышления оборвались, когда воды прибавилось. Теперь большая часть желоба оказалась залита –
Девушку несло все дальше. Воздуха почти не осталось, а вода текла быстрее, потоки закручивались, болтали все сильнее. Скоро пришлось прекратить тереть лицо руками: это все равно не помогало очистить глаза и нос, не мешало воде с нечистотами попадать в рот. А станешь махать руками – вывернет суставы. Она сжала губы – как могла, крепко, снова обхватила себя крепко, вцепилась пальцами в локти.
Поток ускорялся, мотал и молотил Накато. Воздуха не осталось. Пришлось задержать дыхание. Ее волокло в черноту, по коже скользила густая жижа и какие-то куски – иногда склизкие, иногда – твердые. Лицо залило, уши заложило.
Сердце бешено колотилось в горле, удары его отдавались в ушах, висках. Скрутило удушье – слишком долго не получалось вздохнуть. Даже если где-то в этой трубе и оставался воздух – хватануть его ртом не получилось бы. Не вынырнешь – слишком быстро несет, крутит и переворачивает, колотит о стенки. Накато сжимала отчаянно губы. Откроешь рот – хлебнешь грязной воды, захлебнешься! Тогда уж точно – до конца не доплывешь.
Когда же река? Сколько времени ее уже несет?!
В лоб шмякнуло скользким и мясистым, расквасилось по лицу жирным. В груди жгло, невыносимо хотелось вдохнуть. Хоть каплю воздуха!
Разум кричал, что воздуха здесь нет. Зато есть густые помои. Телу было безразлично. Тело корчилось, и все силы Накато уходили на то, чтобы удержаться, не вдохнуть ненароком.
И все бесполезно. Она или захлебнется, или задохнется здесь, в нечистотах. Поток вынесет к реке труп.
Голова кружилась, перед глазами вспыхивали разноцветные точки, кололи зрачки. А может, и нет никакой реки. Может, Чима ее обманул. Просто так, чтобы потешиться. А может, она уже умерла.
Тело все-таки одержало верх над разумом и волей. В рот и в нос – сначала в глотку, а затем и в легкие – мощным потоком хлынула отвратительная жижа.
*** ***
Журчание воды и прохлада. Шелест и шорох. Плеск.
Река?!
Первое слово, что всплыло в затянутой густой мутью памяти. Первое и пока единственное. И еще искорка радости. Вспыхнула и сразу погасла, поглощенная совершенным отсутствием сил.
Зато вернулось ощущение тела. Тело остыло, его омывала холодная вода. Руки и ноги закоченели.
И сердце. Оно билось, и дыхание проникало в грудь. Тело колыхалось. То приподнималось над мягким илом, то вновь опускалось в него. Холодно.
Дрожь пронзила от пяток до макушки.
По телу грубо зашарили руки. Ощупали, вцепились в кожаный пояс. А ведь внутри – предмет, заключавший в себе дух ее мастера, колдуна Амади! И другие ценные предметы. Осознание ударило, как вымоченный в соленой воде бич из веревки.
Она потеряла сознание в водостоке для нечистот, в который прыгнула, чтобы выбраться из дома в садах правителя. А сейчас она в реке!