Рождение Феникса
Шрифт:
Элин, сначала старавшейся уследить за ребёнком, пришлось отвлечься, чтобы отбить нападение.
Эммет упустил момент, когда остался в одиночестве, оказался предоставленным самому себе, и теперь вынужден был справляться самостоятельно. Но что он мог сделать, будучи ребёнком? Конечно, в академии им с самых ранних лет рассказывали о зомби и методах борьбы с ними. Происхождение не оставляло ему выбора. Рано или поздно Эммету предстояло отправиться на военную службу. Но он никогда не думал, что первый его бой случится в десять лет, а противник будет настолько настоящим. И сражение
Не сталкиваясь с этим явлением в повседневности, Эммет воспринимал истории о противостоянии зомби, как сказки, вроде тех, что принято рассказывать детям на ночь. Борьба казалось ему очередной игрой. Но теперь всё предстало перед ним в ином свете, и это уже невозможно было списать на богатство воображения рассказчика. Эммета окружала та реальность, которую он никак не мог принять. Она полностью лишала его возможности мыслить. Да и разве способен ребёнок, оказавшись в критической ситуации, моментально разработать план действий, начав его постепенное осуществление?
Страх завладевал его разумом. Единственное, что Эммет знал наверняка -- ему нельзя останавливаться. Нужно бежать, как можно дальше отсюда, насколько хватит сил, иначе ему грозит смерть. Она была настолько близко, что Эммет чувствовал её смрадное дыхание. По щекам катились слёзы, губы шевелились, раз за разом повторяя одни и те же слова. Эммет звал маму, но она не появлялась.
Опасности подстерегали его на каждом шагу. Он замер на месте, с ужасом глядя, как очередная тварь терзает тело погибшего воина. Она вспорола грудную клетку острыми ногтями, доставая оттуда сердце, и жадно вонзила зубы в мёртвую плоть. Эммет развернулся, чтобы поскорее убраться отсюда, но страх победил. Ноги не слушались. Эммет споткнулся и упал, привлекая к себе внимание чудовища.
Он помнил, как отползал назад, а острые камни впивались ему в ладонь. Эммет не чувствовал боли. Бессмысленный взор ужасал его куда сильнее. Набрав пригоршню камней, он швырнул её в лицо зомби, но только усугубил ситуацию. Тварь громко взревела и бросилась на него.
Лицо со слюной, капающей с подбородка, пустой взгляд -- это все было слишком жутким зрелищем. Эммета накрыло отвращением, его замутило от воспоминаний о хрусте переломанных костей, от окровавленных пальцев, что тянулись к нему.
Тогда, восемь лет назад, Эммет повернул голову. Изуродованное тело мёртвого воина вызвало очередной приступ дурноты. Эммет зажал рот ладонью и метнулся к покойнику.
Нож, валявшийся в отдалении, был запачкан кровью и оказался гораздо тяжелее, чем представлялось прежде. Времени на размышления не было, на отступление, в общем-то, тоже, и Эммет крепко сжал рукоять в ладони.
Зомби удалось схватить его за руку, сдавить до боли. Жёсткие когти вонзились в плечо. Времени на раздумья у Эммета больше не осталось.
Знания, вынесенные из курса физиологии, помогли быстро определиться, куда бить. Размахнувшись, Эммет всадил нож в шею зомби, едва ли не по самую рукоять. По ладони побежало нечто липкое и тёплое. Осознание, что это кровь, пришло позднее.
Уничтожить
Эммет хотел закричать, но горло словно сжало тисками, и вместо полноценного вопля изо рта вырывались лишь хрипы. Этими тисками были руки безумного существа. Воздух заканчивался, остатки кислорода стремительно сгорали в лёгких.
Последним, что Эммет запомнил перед тем, как потерял сознание, стал густой запах крови и лицо человека, склонившегося над ним.
Сейчас, глядя на сопровождающего, Эммет задавался множеством вопросов, среди которых главным оставался один:
"Это ведь вы спасли меня тогда?".
Помимо мучений с вопросами у Эммета были и иные мысли. Он хотел поблагодарить -- в случае положительного ответа -- Кэрела, но чувствовал себя ещё глупее, когда представлял, как толкает благодарственную речь, завершая её на торжественно-пафосной ноте: "Я так хочу стать похожим на вас".
Кажется, он мог засунуть свои благодарности и наивные детские мечты о становлении похожим на пример для подражания туда же, куда уже запихнул гордость.
Желая избавиться от воспоминаний о делах давно минувших дней, Эммет постарался сосредоточиться на предстоящем осмотре. Результат интересовал его не меньше, чем окружающих.
Где-то глубоко внутри засела тревога, навеянная сегодняшним инцидентом, однако Эммет раз за разом напоминал себе, что возложить на него вину полностью нельзя. Это не он бродил по пятам за посторонним человеком, размахивал у него перед лицом ножом, а после -- старательно разыскивал минимальные поводы, чтобы спровоцировать столкновение. Он с первого раза понял и принял чужую позицию, это Питеру Харди на месте не сиделось, а жажда вступить то ли в перепалку, то ли в драку преобладала над здравым смыслом.
С одной стороны, предстоящее обследование Эммета нервировало, с другой -- он напоминал себе, что проходит через подобные процедуры не впервые, хотя, конечно, не обошлось без отличий. Тогда он был ребёнком, испытавшим потрясение, о сыворотке уровня медел и речи не шло. Его переживания, связанные со столкновением, можно было ликвидировать с помощью бесед и, возможно, лекарств, которые, к счастью, не понадобились. Режим "берсерка" таблетками и увещеваниями не уничтожался. К тому же, первичные испытания после трансформации показывали, что в дополнительных мерах воздействия необходимости нет.
И все же, лишнее подтверждение того, что побочные эффекты не начали проявляться, явно не помешает. Эммету от мыслей об общении с представителями каст духовников и медиков становилось легче. Все они были настоящими профи в своем деле, как ни крути.
Внутри помещение, ставшее пристанищем Сальвии, выглядело приличнее, нежели снаружи, но с крутым медицинским центром, конечно, тягаться не могло. Эммет не ждал чуда и не рисовал в воображении роскошный интерьер, расположенный в столь непримечательном строении. Потому, в целом, посчитал состояние здания удовлетворительным, но желания тут задержаться не испытывал. Напротив, хотелось поскорее пройти через необходимые испытания и убраться восвояси.