Рождение королевы
Шрифт:
Она подошла к королеве и едва удержалась, чтобы не вздрогнуть. Впервые за несколько дней глаза королевы были открыты.
— Благодарю, Эмма. Помоги мне подняться, — голос королевы звучал чем-то средним между хриплым карканьем и скрипом двери.
Служанка почти что сама посадила её величество, в который раз удивившись её худобе и тому, как быстро королева потеряла в весе. Да и то сказать, шутка ли, уже третью неделю в дороге, а жар не спадает больше десяти дней. Эмма знала, что лихорадка после ледяного дождя уносила взрослых и сильных мужчин за несколько дней, ну самое большее неделю. А юная, девятнадцатилетняя
— Это городок перед перевалом? — спросила королева у служанки.
— Да, ваше величество. Выезд на дорогу к перевалу перекрыт. Из-за дождя подъём обледенел. Пока каторжане не сколят ледяную корку, придётся пережидать, — рассказала ей служанка. — Вы же знаете…
— Да уж, — дёрнула уголком губ королева, делая большой глоток.
Путь её величества лежал в замок лорда-протектора Северной провинции. Правда находился он за перевалом, ограничивающим северные земли естественной преградой. На этой горной границе останавливались и ледяные дожди, и лютые холодные ветра. Когда-то именно этот перевал был единственным путём из воинственной северной горной Ланарии в соседнюю, более южную и разжиревшую на торговле Горианию.
В память о тех временах по обе стороны перевала осталось немало военных замков и крепостей. В основном в руинах. Но Тиесдол, бывший когда-то пристанищем для пограничной стражи, был восстановлен и превращён в настоящий дворец за крепостными стенами.
Война казалась бесконечной, пока два короля не решили, что этот спор пора заканчивать. На большом архипелаге, по их мнению, было слишком мало места для двух королевств. Король Ланарии бросил все свои войска на прорыв линии обороны горианцев, состоящей из двух десятков замков и соединяющих их стен. Многие замки пали и были разрушены. Тиесдол ещё удерживал свои позиции, но крылья вражеской армии опасно смыкались вокруг, грозя осадой.
Понимая это защитники Тиесдола бились не щадя ни врагов, ни себя. Битва кипела не останавливаясь два дня. За это время король Гориании успел привести к Тиесдолу свои корабли. Ещё через сутки битва затихла сама собой. Король Гориании, бывший уже в летах, застудился во время морского перехода вдоль побережья, а потом ещё и высадки своих войск. А король Ланарии был тяжело ранен. Да ещё и немного потоптан боевыми оленями собственного войска.
Будучи оба при смерти, короли вдруг начали ценить жизнь. И озаботились тем, что скажут о них потомки. Решение векового спора было найдено. На виду у всех, посреди поля поставили алтарь. К нему на носилках принесли обоих королей, в которых только неизвестными и неодобряемыми рыцарями орденов зельями поддерживалась жизнь. Но кого и когда интересовало мнение рыцарей со всеми их орденами, когда решалась судьба мира? На самом деле всего лишь архипелага, но спорить с двумя королями никто не стал.
Со стороны перевала к алтарю прибыл на своём олене единственный сын и наследник холодной Ланарии, из ворот Тиесдола шла дрожащая от холода и страха принцесса Исмерельд, единственный ребёнок своего отца. Две страны объединились в одну на равных условиях, с общими законами и троном. А вот облизывающимся в сторону истерзанных войной королевств соседям, пришлось этим и ограничиться. Керальт и Исмерельд не только стали источником вдохновения для менестрелей, история их жизни
Исмерельд оказалась любопытна и увлечена морем. Корабли, что переломили ход сражения при Тиесдоле, принадлежали юной принцессе. Это было её развлечение. Под её же покровительством, мореходы объединённых королевств искали новые морские пути, что сокращали время доставки товаров и морской добычи.
А дальше… Керальт был далёк от военного дела. Нет, с какой стороны садятся на оленя он знал. Но душой стремился ближе к цифрам, чем заслужил недовольство отца, прозвище Гоблин и благодарность нескольких поколений жителей Лангории. Приняли юные король и королева почти успевшие взаимно уничтожить друг друга земли. А передали потомкам сильное и процветающее королевство, над которым трудились рука об руку двадцать лет.
Они и умерли в один день. Король тяжело заболел, а его жена никому не позволила ухаживать за мужем, не смотря на опасность.
Спустя века, между Лангорией и Сансорией чуть не вспыхнула война. Второй женой короля Сансории была аристократка с лангорнийскими корнями. Ей принадлежали три мелких острова лангорнийского архипелага. После её смерти, король Сансории посчитал их своими землями, король Лангории признавать этого не хотел, хоть и понимал, что право не на его стороне. Чтобы не допустить войны ещё и между собой, оба королевства и так воевали, спорный вопрос решили хорошо известным истории способом.
Вторая жена сансорийского короля умерла в родах, подарив ему дочь. В Лангории рос принц… Спорные земли объявили приданным юной принцессы Ренерель Сансорийской.
Королева откинула голову на стенку повозки. Даже такое небольшое усилие, как держать голову во время питья, для неё было сейчас непосильной задачей. Эмма суетилась, то поправляя тяжёлые шкуры, которыми только и спасалась королева от холода, то переставляя жаровни.
— Эмма, о себе не забудь. Тебе самой нужно тепло, а ты все жаровни передвинула ко мне. — Прохрипела королева. — Отдохни и поешь.
Королева сделала ещё один глоток и прикрыла глаза. Она не стала говорить, что никакой жаровней не прогнать лютого холода, что прятался в её сердце. Её величеству казалось, что она чувствует, как этот холод начал медленно расползаться по её венам, изгоняя из её тела жизнь.
Юная, но измождeнная дорогой и болезнью королева вспоминала… Уже не мучая себя вопросами, и придирками. А просто вернулась в дни далёкого детства. И даже служанка, осторожно протиравшая исхудавшее и пропитавшееся зловонным потом болезни тело водой с уксусом, не могла отвлечь её от образов тех дней.
Глава 3
Король Арфес Сансорийский находился у власти уже более пятнадцати лет, когда его супруга, королева София скончалась после почти года болезни.
Надо отдать должное королю, никто не мог упрекнуть его в неверности или невнимании к королеве. Даже когда она болела, король уступил ей королевскую опочивальню, а сам спал в переделанном под спальню закутке в смежной со своим кабинетом комнате.
Его величество отходил положенный двухлетний срок траура, ничем не оскорбив память своей супруги. Тем более, что королева подарила ему шестеро детей. И все они были мальчиками. Выжили к сожалению не все. Старшие близнецы, Сильвер и Гальяно.