Рождение мечника
Шрифт:
Я отошёл чуть подальше от края, окутался самым прочным из доступных мне полей, и ударил. Металл вскипел, а потом стал испаряться. Когда его уровень достиг критической отметки, из центральной зоны ударили гейзеры резервного вещества. Следующий удар расплавил эту часть конструкции, и уже она стекла в бассейн бесполезным для его основного назначения металлом. Несколько секунд я наблюдал за агонией некогда сложного механизма. В принципе, работа была уже сделана, но я на одной интуиции, на всякий случай, ещё и прожёг в стенке бассейна огромную дыру. Ворвавшийся в помещение порыв ветра всколыхнул волосы и едва не опрокинул вставшего на пути смертного. Мне стоило немалых трудов удержаться на ногах. Снаружи на такой
Китайцы нашлись на четырёхсотом этаже. Выглядели они неважно. Посечённые осколками, пожжёные выстрелами инопланетных орудий, они, тем не менее, всё так же излучали вселенское спокойствие. Даже клинки в их руках, немного почерневшие от частого контакта с высокими температурами, продолжали хищно щетиниться разрядами. Однако я явственно ощутил «усталость» грозного энергетического оружия. С клинков почти не слетали искры — пробои полей происходили редко, что говорило об их ослаблении. Но со своей задачей эти фантастические продукты чужой цивилизации справились на «отлично». Ну а люди… Люди своим упрямством и целеустремлённостью перещеголяли даже инопланетные механизмы. Ещё пару часов назад я и помыслить не мог, что вшестером, без тяжёлого оружия, мы дойдём до центра управления почти без потерь.
От энергетического удара дверь оплавилась, смялась, скукожилась, и оказалось достаточно просто пнуть её ногой, чтобы она влетела внутрь обширного помещения. Внутри был двухуровневый зал с двумя десятками кресел-коконов. С семи из них на нас смотрели, вжав головы в плечи, технические работники в серых комбинезонах. Сейчас, без всей этой мишуры высоких технологий, они меньше всего походили на богов нового мира. Так, жалкие, затравленные, пышущие страхом люди. Обычные люди. Наверное такими их видели дочери Республики, когда потрошили их крейсера и линкоры. Снаружи — грозные всесокрушающие машины, а внутри — жалкие, боящиеся всего и вся люди. Странно, но сами граждане Республики Ноч в моём воображении никак не вязались со страхом и жалостливостью. Не удивлюсь, если эти дамы даже в рубке управления захваченного вражеским десантом корабля дрались бы до последнего, а в один ряд с валькириями вставали гордые и несгибаемые флотские офицеры. Уверен, принадлежи башни Республике, встреча оказалась бы жаркой.
— Именем Земли! — рявкнул китаец заготовленную заранее фразу на китайском. — Вы виновны перед земным человечеством в подкупе чиновников и бизнесменов, в попытке перехвата власти в национальных государствах Земли, в попытке депортации излишнего, по вашему разумению, населения. Наше решение: смерть!
Пятёрка узкоглазых бойцов грозно надвинулась на пришельцев, но те лишь сильней вжались в свои кресла, так до конца и не поняв, что здесь делают эти странные непостижимые варвары. Удары белых клинков почти синхронно снесли пятёрку голов, а спустя пару секунд такая же судьба постигла ещё двоих. Когда же расправа была завершена, мы принялись кромсать оборудование зала — в надежде вызвать ещё большую сумятицу в системах управления пришельцев. Вот теперь мы точно смотрелись со стороны подлинными варварами — безрассудными, алогичными в своём стремлении уничтожать и крушить всё вокруг.
Потом был длинный путь вниз. Уставшие, еле стоящие на ногах, мы вывалились из разверзшегося зева входа. Моего лица нежно коснулся игривый порыв ветра, тело обожгло солнцем — пусть ещё зимним, холодным, но оттого не менее настоящим. Я на секунду зажмурился, каждой клеточкой тела впитывая живую атмосферу родной планеты. Я сделал это! Взял штурмом форпост богоподобных в своём запредельном техническом развитии пришельцев! Всё остальное представлялось делом техники,
Я огляделся вокруг. Перед обречённой башней во всю суетилась снующая тут и там земная техника. С лязгом и воем работали буровые механизмы, перекликались возбуждённые, с лихорадочно горящими глазами люди. Даже последний водитель понимал, что стал частью эпохального события, которое навсегда войдёт в историю планеты. Кое-где бурение было завершено, и туда сливали свой смертоносный груз многочисленные цистерны.
Наземный штаб операции раскинулся буквально в считанных метрах от основной массы снующих людей и машин. Там была вотчина Кирюхина. Выглядел он ничуть не лучше нас: осунувшийся, с впавшими от переутомления глазами, охрипший, а потому отдающий команды тихо, почти шёпотом.
— Илья Егорович, мы зачистили башню. Демпферная зона уничтожена, центр управления разрушен.
— Мы ещё работаем, — поморщился пожилой мужчина, лишь мазнув по мне взглядом. — Ещё двадцать минут.
— Что в космосе?
— Паника. Мы сбили уже три планетарных челнока, ослепили лазерами системы наблюдения их корабля на орбите. Половину спутниковой группировки пришлось отключить — она была под частичным контролем пришельцев.
— А кто напал на мою группу перед началом?
— Конкурирующее ведомство, — поморщился службист. — Впредь будут умней.
— Как раствор? Работает?
— Да. Бетон плавится! Двадцать минут — и будут залиты последние тонны раствора.
Ни я, ни мои китайские друзья, никуда не спешили. Мы так и стояли, наблюдая за суетой людей и техники, ожидая результата. А спустя полчаса результат появился, да такой, что по спине побежали мурашки. Сначала раздался хруст — сочный, протяжный. Потом тело многотонной постройки содрогнулось. Снова хруст — и дрожь вновь терзает монументальное тело. Ещё через несколько минут, показавшихся нам вечностью, хруст перешёл в слитный гул натянутых струн. Башня больше не содрогалась, она стала ощутимо крениться — часть фундаментов больше не держала многотонную конструкцию, а компенсировать сверхнормативный наклон было нечему. Процесс разрушения набирал обороты, его было уже не остановить: инопланетная постройка влеклась силой притяжения самой планеты — неотвратимой и смертоносной сейчас для неё.
Башня падала. Огромная, громоздкая, неповоротливая — она не была приспособлена для движения, а потому её «полёт» казался особенно завораживающим в своей нелепости. Казалось, что она не падает, а плывёт, медленно дрейфуя, словно айсберг. И так же, как у айсберга, у башни была развитая подземная-подводная часть, которая сейчас выворачивалась из неподатливого грунта, прорезая, выдавливая его пласты. Падение башни казалось нарочито медленным, несерьёзным. Ну и что, что упала? Она же так неспешно опускалась! Как пушинка. Что будет пушинке от соприкосновения с земной твердью? Что случится с землёй в месте падения? Падение башни ощущалось за многие километры от эпицентра. Земля содрогнулась, завибрировала с низкой амплитудой. Глухой рокот от удара разнёсся вокруг, заставляя многих людей в столичном мегаполисе невольно вздрагивать и втягивать головы в плечи.
Соприкосновение с грунтом не прошло бесследно для высокотехнологичной, почти неуязвимой для земного оружия конструкции. Помноженный на её массу, удар вышел чудовищным и фатальным для творения инопланетной архитектурной мысли. Ажурная конструкция смялась, сплющилась; спаявшие её в единое целое несущие элементы — напряжённые жилы из композитов — лопнули, и грандиозное строение переломилось во многих местах, разбрасывая вокруг осколки, растекаясь по грунту плёнкой вмиг утративших прочность вспомогательных элементов обшивки.