Рождение новой России
Шрифт:
7 мая на престол вступил Петр II Алексеевич.
Завещание Екатерины являлось результатом соглашения между Меншиковым и Остерманом — Андрей Иванович «входил в силу». Меншиков вел азартную, но опасную игру и упорно шел к намеченной цели, «всесильный Голиаф» стремился единолично управлять государством. За кого и как — должно было подсказать время. Он убрал со своего пути наиболее опасного соперника, умного и деятельного Толстого, сосланного в далекий Соловецкий монастырь, а Остерман казался ему не опасным. Пока еще Остерман производил впечатление ревностного служаки, без которого трудно обойтись, всезнающего и трудолюбивого, того самого «немца», на которого со времени Петра I стали смотреть как на человека, который «все умеит».
И у Меншикова родился план: прибрать к рукам юного царя, женив его на своей дочери Марии. Меншиков устраняет Анну
Зная это, он форсировал события. На гвардию Меншиков уже не мог положиться. Гвардия отражала настроения дворянства, а оно было против «верховников» даже в том случае, если им, «верховником», выступал такой в свое время близкий дворянству и гвардии человек, как Меншиков. Пока еще гвардия не доросла до открытого противопоставления себя «верховникам», как это будет позднее, через три года, но сажать себе на шею Меншикова она не была расположена. Кроме того, у гвардии были и другие любимцы, в частности Михаил Михайлович Голицын. Был смысл поддерживать Меншикова в январе 1725 г., когда он и Екатерина, казалось бы, олицетворяли дело Петра I, милое сердцу гвардии, и были гарантами продолжения дела «полковника». Когда же стало ясно, к чему клонят «верховники», гвардейцы совершено справедливо не видели для себя особой разницы между Меншиковым и Голицыным. И Меншиков должен был рассчитывать на себя и только на себя. Достигнув высшей власти, он теперь стремился удержать ее, что в условиях нараставшей оппозиции было делом нелегким. Для этого надо было завоевать Петра.
И Меншиков начинает действовать. Прежде всего он поставил царя под неусыпный контроль, взяв на себя роль воспитателя, хотя формально главным воспитателем Петра числился Остерман. Для этого Меншиков перевез Петра с Адмиралтейской части, из Летнего дворца, где первое время жил Петр, в свой дом на Васильевском острове, который велено было называть Преображенским.
Здесь 25 мая было провозглашено обручение Петра с княжной Марией Александровной Меншиковой. Но расчет Меншикова не оправдался. Летом 1727 г. он тяжело заболел. Этим воспользовались его противники и соперники. Родовитая знать, Голицыны и Долгорукие, перешла в решительное наступление. Один из Долгоруких, молодой князь Иван Алексеевич, вошел в доверие к Петру, заслужил его расположение организацией охотничьих развлечений, до которых тот был большой любитель, пирушек и игр; когда Меншиков выздоровел, то оказалось, что Петр его не слушает и не признает и не только не считает «отцом», как писал в своих письмах к Петру Меншиков, но врагом. Все попытки Меншикова примириться с Петром ни к чему не привели. «Я покажу, кто император: я или Меншиков», — заявил Петр. Проведя лето под Петербургом, Петр II в начале сентября вернулся в Петербург, но уже не в дом Меншикова, а в Летний дворец, куда были привезены и его вещи, до той поры находившиеся в доме Меншикова на Васильевском острове.
6 сентября Петр II объявил указ Верховному тайному совету, подчеркнув свое единодержавие. 7 сентября он «непочтительно» встретил свою «невесту» Меншикову, а на следующий день утром гвардии майор Семен Салтыков арестовал Меншикова. Карьера «светлейшего» кончилась. Ораниенбург (Раненбург) — дальнее имение, а затем заброшенный в глубь сибирской тайги Березов — последние этапы жизненного пути некогда всесильного Меншикова. Здесь, в Березовке, Меншиков и умер в 1729 г.
При Петре II продолжалась ломка петровской государственной системы, и основные «деяния» Верховного тайного совета, направленные на ликвидацию созданного Петром I, были совершены именно в царствование императора Петра II, в 1727–1730 гг.
Прежде всего следует коснуться экономической политики Верховного тайного совета. Превращение России в морскую державу в результате победоносного
И петровская торгово-промышленная политика дала весьма положительные результаты. Подводя итоги своей деятельности в этом направлении, Петр говорил: «Не все ль неволей сделано, а уже за многое благодарение слышится, от чего уже плод произошел».
Верховный тайный совет произвел изменения в торговой и промышленной политике. «Верховники» не стремились к расширению самостоятельной внешней торговли России, не смогли и не собирались отстаивать интересы русской торговли, на которые покушалась Англия, ликвидировали консульства и торговые агентства в Испании и Франции, с которыми Петр стремился, и не без успеха, завязать торговые сношения. Идя навстречу голландским купцам, Верховный тайный совет разрешил им ездить для торговли «во все порты Российского государства, також к городу Архангельскому, куды похотят».
При этом интересно отметить, что в мае 1726 г. Екатерина заступилась за «парадиз» своего супруга, потребовав, чтобы точно было установлено, какие товары пойдут в Петербург, а какие в Архангельск; она не хотела, «чтобы все купечество снова обратилось к одному городу Архангельскому, а здешнее остановилось».
Но такой прыти ей стало ненадолго, и уже 31 октября было решено в Верховном тайном совете о свободном «у города Архангельского по-прежнему торге и о тарифе», а в декабре в Архангельск уже спешил курьер, посланный Меншиковым, сообщить, что с 1727 г. «торговать всем» позволено «невозбранно».
Созданный Петром I петербургский порт, игравший огромную роль во внешней торговле России, был предметом его постоянных забот. Начиная с 1713 г. рядом решительных мероприятий он переключал внешнюю торговлю с Белого моря, из Архангельска, на Балтику, в Петербург. Строились Ладожский и Вышневолоцкий каналы, труды Миниха и Сердюкова «радовали сердце» Петра, спускались на воду новые, совершенные типы торговых судов. И с 1718 г. почти весь поток товаров, предназначенных для экспорта, устремился в петербургский порт. «Верховники» возрождали Архангельск. Действия их в этом направлении, равно как и в целом ряде других случаев, когда речь шла о промышленности и торговле, отнюдь не означали того, что Петр создал Петербург как порт искусственно. Если бы это было так, то Архангельск расцвел бы во времена Верховного тайного совета и позднее. Но этого не произошло. Следовательно, мероприятия «верховников» в отношении архангельского порта являются стремлением с их стороны «послабить», «полегчить», «уволить торговлю», ослабить напряжение, предоставить все естественному ходу, успокоиться, избавиться от тягот и трудностей, обусловленных целеустремленной и настойчивой политикой Петра. Отсюда политика послабления регламентирования со стороны государства, желание дать купечеству «волю ездить туда с товарами, куда ему способно».
Исходя из интересов дворянской знати, и своих собственных в первую очередь, «верховники» «ольготили тариф», отказавшись от петровского протекционистского тарифа, снизив пошлины на вино, сыр, масло, галантерею и т. п., которые поступали из Голландии и Франции. Не веря в возможности русской промышленности удовлетворить запросы внутреннего рынка, «верховники» стимулировали ввоз промышленных изделий из-за рубежа путем значительного снижения таможенных пошлин на импортные изделия.
Это было большим ударом для отечественной промышленности, и наиболее дальновидные русские промышленники расценивали действия «верховников» как направленные к тому, чтобы «или заморские фабрики наполнить или через отпуск здешние опровергнуть». В результате торговый баланс ухудшился. И если в 1719 г. ввоз составлял 31 % вывоза, то в 1726 г. — 50 %.